До этого дня магмарский командир не ведал страха. Он уничтожал целые людские поселения, посылая на смерть всех мужчин и угоняя в рабство беззащитных детей и женщин, которых затем можно было выгодно продать в услужение богачам Дартронга. Он без опаски смотрел в лица проклинающих его стариков, невозмутимо отдавал приказы о сожжении деревни и так же безбоязненно, не страшась ни богов, ни людей, душил собственными руками гигантских хищников, осмеливавшихся напасть на него во время военных походов. Но в час, когда он встретил таинственную незнакомку, чьи глаза сияли пламенем таким ярким, что даже отблески лавы в его собственных зрачках не могли с ними сравниться, он испытал такой ужас, как никогда в жизни, и долго потом с содроганием вспоминал те страшные мгновения, когда их пути пересеклись.

Это был жестокий бой: жители осажденной деревни сражались с магмарскими захватчиками не на жизнь, а на смерть. Молва о расправах, учиненных в других селениях, опережала боевой отряд, и, понимая, какая страшная участь их ждет в случае поражения, люди отчаянно сопротивлялись, несмотря на слабеющие силы. Помощи было ждать бессмысленно: те немногие группы воинов, что изредка проходили в здешних краях, были слишко слабы, чтобы противостоять хорошо вооруженному и сплоченному отряду карателей, а одиночки, едва заслышав звон мечей и отзвуки боевого рога, торопились убраться подальше, пока и их не поглотила чудовищная, беспощадная бойня.

Предводитель магмаров размахивал огромным боевым топором, чья рукоять была украшена алыми рубинами. Капли крови летели ему в лицо, отчего казалось, что он примерил страшную багровую маску гнева, которую невозможно сорвать. В упоении он крушил врагов, скликая ближе соратников и призывая их прорываться за высокое деревянное ограждение – последнее, что отделяло мирную деревню от натиска магмарских солдат. Внезапно один из отбивавшихся крестьян в отчаянии метнул свой клинок в его сторону – видимо, сознавая, что это последнее, что он успеет сделать в своей жизни. Командир молниеносно отдернул голову – и острейший клинок просвистел рядом с его щекой, царапнув лезвием кожу. Из пореза хлынула раскаленная лава, и ее капли, зашипев, упали на землю. Магмар взревел. Перехватив поудобнее оружие, он занес его над обезумевшим от страха простолюдином. Тот закрыл глаза и начал поспешно что-то шептать, видимо, вознося бесплодную молитву Шеаре. Древко топора задрожало, готовое опуститься на шею бедного человека, как вдруг... его перехватила чья-то уверенная, сильная рука.

Командир в недоумении поднял голову – на его памяти еще никто не осмеливался так дерзко поступить с ним. Но еще больше он изумился, когда увидел, что из-за шлема неизвестного воителя, подоспевшего на место схватки так вовремя для крестьянина, выбиваются длинные темные волосы, несвойственные воителям-мужчинам. Незнакомец усмехнулся и снял шлем на глазах у застывшего в удивлении предводителя. Странный воин оказался девушкой – молодой, прелестной, но при этом опасной, словно клинок, закаленный в огне. Ее суровый взгляд словно пронзил командира, и тот, будто защищаясь от ее осуждения, вскинул руку.

- Ты попрал все законы, тварь, - сквозь зубы проговорила воительница, - людские, когда пришел на нашу землю. Небесные, когда поднял руку на слабых. И земные, когда предал наши селения огню и мечу. Теперь ты поплатишься за это, чтобы те, кто придут следом за тобой, помнили о твоей судьбе и страшились ее.

Командир отряда стряхнул с себя оцепенение и хищно оскалился. Девица на первый взгляд не представляла собой угрозы. Конечно, ее стоило поучить хорошим манерам, но впоследствии ее можно было передать рабовладельцам за хороший куш. Он еще раз оглядел красавицу, отметив при этом ее стройную фигуру и очаровательные черты лица, после чего довольно усмехнулся. Быть может, девушка и впрямь слишком хороша для того, чтобы продавать ее на рынке, точно скот. Ее можно было бы оставить себе – и день за днем по капле выбивать из нее остатки человеческого духа, пока она, наконец, не смирится и не покорится воле победителя...

- Что же, красотка, - произнес он, незаметно нашаривая кинжал у себя на поясе и прикидывая, куда лучше нанести удар, чтобы не оставить лишних шрамов на будущей рабыне, - сейчас ты сделала самую большую ошибку в своей жизни. Я...

- Керстен, мечи! – скомандовала девушка, обращаясь к оруженосцу, неприметно стоявшему у нее за спиной. Тот торопливо подал ей два великолепных клинка, выкованных судя по всему, несколько столетий назад гномьей расой. Мечи выглядели массивными и тяжелыми, и лишь знаток кузнечного ремесла мог бы сказать, что на самом деле они состояли из легчайшего металла, который был настолько остер, что мог надвое рассечь пушинку, упавшую на лезвие. Воительница приняла оружие и, повернувшись к магмару, начала медленно двигаться по направлению к нему, выискивая прореху в его обороне. Несколько хаирских воинов ринулось, было, на помощь предводителю, но тот жестом остановил их:

- Ни с места, я сам разберусь с этой мерзавкой!

Девушка застыла, словно в нерешительности, услышав эти слова. Приняв секундную задержку за замешательство, магмар ринулся в бой, рассчитывая обездвижить слабую противницу одним точным ударом. Но обманчивая внешность красавицы сыграла с ним злую шутку. В мгновение ока воительница отступила в сторону и нанесла врагу серию болезненных и точных ударов. Инерция понесла командира вперед, и тот споткнулся... Из порезов на кожаных доспехах сочилась алая жижа.

- Первая кровь за мой народ, - выдохнула девушка и метнулась в другую сторону, уворачиваясь от атаки недруга.

Командир недоумевал. Противница, поначалу казавшаяся такой беспомощной, жалила, точно разъяренный Зигред. Разница в весе играла ей на руку – пока массивный боец топтался на месте, она кружилась вокруг него, с поразительным хладнокровием нанося один удар за другим. Один миг промедления – и командир воспользовался бы ее промашкой, навалился бы всей тяжестью, ломая кости и валя на землю, но она не давала ему даже малейшего шанса навязать свою игру. Ее движения выглядели, словно танец. Мечи сверкали в воздухе, поднимаясь и опускаясь в одном только ей понятном ритме. Часть ударов проходило мимо – опытный воин недаром предпочитал кожаную броню, памятуя о том, как скользят на ней вражеские клинки, но те, которые достигали своей цели – не наносили серьезного вреда, но безумно раздражали, словно настойчивые укусы. Казалось, будто девушка играла с неприятелем в кошки-мышки и медлила, желая растянуть удовольствие от боя. Снова просвистел клинок – и предводитель, охнув, схватился за плечо.

- Это за твои бесчинства, злодей, - равнодушно прокомментировала воительница и опустила меч, дожидаясь, пока противник поднимет оружие, выроненное на землю. Увы, этот благородный жест не впечатлил магмара. Сделав вид, что он наклоняется за топором, командир внезапно толкнул девушку, стараясь сшибить ее с ног. Героиня потеряла равновесие и зашаталась... Магмарские воины восторженно завопили...

- А это... это тебе только задаток, - тяжело дыша выговорил командир, приставляя к горлу девушки выхваченный из-за пояса кинжал, - остальное ты получишь, когда мы доберемся до Дартронга, гадина.

Не обращая внимания на острое лезвие, впивавшееся в кожу, воительница что есть духу ударила захватчика согнутым локтем. Удар получился мощным и до того болезненным, что рослый воин скорчился, на секунду потеряв пленницу из виду. В то же мгновение она выхватила у него из рук оружие и оставила две глубоких багровых отметины на щеках недруга. Командир вскрикнул, хватаясь за изуродованное лицо.

- Вот тебе моя метка, трус, - сплюнула она на землю, - теперь даже жалкие крэтсы в норах будут знать тебя в лицо. Ты войдешь в историю, как слабак, поднявший руку на женщину и не сумевший дать ей отпор... Можешь распрощаться с мечтой о величии – молва о тебе дойдет до дальних уголков Фэо, обещаю.

- Я убью тебя, убью! – зарычал раненый, - вырву твое сердце и скормлю его бродячим псам...

- Попробуй хоть пальцем двинуть, и ты узнаешь, каково это, болтаться на веревке со сломанной шеей, - раздался спокойный голос.

Девушка обернулась. За ней стояли все те, кто до этого пытался уберечь поселение от беды. Лица людей были суровыми, в их глазах читалась ненависть и решимость. Был среди них и тот смельчак, которого она уберегла от неминуемой гибели. Воспользовавшись паузой в сражении, он подобрал утраченное оружие и теперь крепко сжимал в руках меч, давая понять, что не дастся живым никому.

Уверенность в победе покидала лица захватчиков. Если раньше они с торжеством взирали на ослабленных селян, то теперь один за другим магмары опускали глаза и отступали. По всему было видно, что нежданное появление воительницы воодушевило ранее безответных жителей, и теперь схватка с ними могла окончиться бедой для отряда.

- Убирайтесь, пока еще можете - посоветовала девушка, не повышая голоса, - Иначе люди взглянут в лица тех, кого потеряли, и сметут вас, как ветер сносит песок.

Ряды магмарских воинов начали редеть... Вначале медленно, а затем все быстрее, солдаты по-одному отходили от места поединка, чтобы уже не вернуться. Командир пытался протестовать... безуспешно! Ему легче было бы справиться с морским отливом, чем с уходом своих же подчиненных. Воительница подошла к нему и взглянула в глаза. Командир с ужасом отшатнулся, словно увидел в них свою будущую смерть.

- Тебе нужно особое приглашение? – поинтересовалась победительница и демонстративно взялась за рукоять меча, - Запомни, если ты еще раз явишься на Огрий – ты не отделаешься парой шрамов. Я узнаю об этом, где бы ни находилась, найду тебя и тогда... – она сделала шаг вперед, - я тебя уничтожу. Ты понял меня, пожиратель падали?

Молча, не произнеся ни слова, командир вскочил на услужливо подведенного одним из соратников зорба и двинулся по пыльной дороге, ведущей по направлению к границе.