Снег… Он падает на высокие скалы, укутывает землю мягким покрывалом, ложится непомерной тяжестью на ветки деревьев. Людское поселение кипит жизнью даже ночью: женщины покрикивают на расшалившихся детей, переругиваются старики, мужчины точат оружие после удачного набега.

- Магмары идут! – закричал дозорный с деревянной башни, - я насчитал около сотни, и, по-моему, это еще не все! Подымайте людей! Воины, к бою! Нужно задержать их, пока женщины и дети не скроются из виду!

Невысокая молодая женщина кинулась в дом. Наскоро подхватив суму и кое-что из одежды, подбежала к детской кроватке, стоявшей в углу. Кровать была пуста, только запылившаяся игрушка сидела в уголке и смотрела пустыми глазами. Женщина прикусила губу и отвернулась. Ее ребенок погиб от лихорадки лишь две недели назад: она еще не свыклась с потерей.

Снаружи кричали люди, падая под ударами мечей. Магмары добрались до поселения, началась резня. Женщина выбралась из дома, и, стараясь держаться в тени, стала медленно продвигаться в сторону леса… Внезапно в темноте раздался громкий детский плач. Женщина замерла в нерешительности, потом, проклиная себя за слабость, все-таки протянула руки к маленькому свертку, лежащему у края стены. Прижала его к груди и метнулась в темноту. Нужно было миновать лес до рассвета.

Треск костра разбудил измученную беглянку. В памяти постепенно всплывали события кошмарной ночи: кровь и бегство, израненные ступни… Дальше начиналось беспамятство, она смутно помнила, как металась по лесу, крича о помощи, а ребенок плакал. Ребенок? Где он?
- Ребенок, ребенок жив? – повторяла женщина снова и снова, вцепившись в дряхлую руку спасительницы. Старуха, укрывшая беглецов, помолчав, кивнула и просеменила к дальнему углу пещеры к тщательно укутанному свертку. Бережно подняв дитя, она поднесла его женщине. Та нетерпеливо откинула ткань и вгляделась в лицо младенца. Замерла. Старуха стояла рядом с ложем – суровая, молчаливая.
- Его глаза, - растерянно произнесла беглянка, - что с ними?
Старуха вновь укутала ребенка, мороз был слишком страшен, слабый огонек костра лишь разгонял темноту, но не мог обогреть.

«Плохи дела, - наконец произнесла она, - таких глаз не бывает у людей. Видишь эти красные сполохи? Это не отсвет костра, это знак огня текущего в жилах, знак нечеловеческой мощи. Знак… тех». Предсказательница не договорила, боязливо обернувшись, словно боясь, что в укромную впадину ворвутся магмарские орды: «Пока он слишком мал, чтобы причинить вред, но это ненадолго. Лава, порожденная его сердцем, изменит его, вот увидишь».
- Что же с ним будет? – ужаснулась женщина, - его убьют в людских краях! Ты же знаешь, как там относятся к таким, как магмары!
- Тогда беги из этих мест. Северные земли страшны для одиноких, но если ты сумеешь выжить и выкормить дитя, возможно, он станет великим воином, - старуха усмехнулась, - стремление к битвам и славе в его глазах затмевает все, даже отблики огня. Я видела. Я умею предсказывать судьбы.

… Снег пошел сильнее, поднялась буря. Цепочка слабых, почти невесомых следов, ведущих прочь от пещеры, прервалась, потом исчезла под натиском метели. Женщина с ребенком затерялась среди бескрайних северных равнин.

С той поры Мирроу много раз опускалась за горизонт, зимы сменялись жарким летом, а вскоре земля вновь покрывалась льдом… Долгие годы спустя те, кто путешествует по дальним закоулкам Фэо, начали рассказывать о молодом магмаре, с мечом наперевес бросавшемся навстречу монстрам, бойце опасном и хладнокровном, как буря. Тело магмара было покрыто шрамами, грудь обнажена, а глаза светились неустрашимым огнем и обращали в бегство случайных путников. Людские воины пытались выследить вражеского бойца, охотники до драк искали достойного соперника, чтобы померяться силой. Безуспешно.

Никто не знал, что и сам магмар был в тревоге: ему не было покоя на земле людей, он старался избегать встреч с ними, так как привык, что его появление вызывает либо ужас, либо атаку. Темными ночами ему снились потоки лавы и вулканы, пепел, опускающийся на лицо подобно снегу. Такие сны приводили его в смятение: он чувствовал, что они говорят о каком-то ином месте, где находится его настоящая родина, где алая магма кипит в жилах у каждого.

Однажды на пути воина встретилась предсказательница, которая поведала ему о его истинном родстве. С упоением рассказывала женщина о величественном Хаире – материке, где создания с алой кожей и лавой вместо крови строят свое государство, где в воздухе витает вулканический пепел, и жар от костров опаляет кожу... Юноша слушал эти рассказы, и сердце его наполнялось уверенностью, что его корни там, в магмарских краях, где Мирроу жестоко обжигает своими лучами, а бесприютная земля, покрытая черной золой, не рождает ничего, кроме чахлых ростков...

Неизведанное манило воина, и, сторговавшись с капитаном одного из кораблей, стоявших в порту, TorWar отправился в путь. Это было тяжелое странствие по морю, полному чудовищных существ, питающихся человеческой плотью... Водяные змеи и порождения Флангария Корра преследовали утлое судно, грозя гибелью всем, кто находился на нем, высокие волны обрушивались на корабль, словно желая утащить на дно. Но гораздо большая тяжесть лежала на сердце у молодого бойца: его обуревали сомнения, верный ли шаг он сделал, и не лучше ли было остаться на людских землях, где все, казалось, было против него...

Прибыв в округ Вурдалия, TorWar сразу же зарекомендовал себя, как отважного воителя... Без тени страха он пускался в опасные авантюры, спускался в логова неведомых монстров и сражался на Полях битв, одерживая одну победу за другой. Вскоре его имя уже звучало во всех уголках Хаира, и соплеменники с гордостью отзывались о храбром юноше из магмарского рода. Ничто не выдавало в нем чужака: кругом были такие же создания, как и он сам: высокие, с алыми искрами в глубине глаз и переплетениями сияющих вен... Никто больше не преследовал магмара-одиночку, не устраивал облавы и не готовил западни, чтобы одолеть его. Людской материк должен был забыться как страшный сон, после которого, наконец, наступило пробуждение...

Но этого так и не произошло. TorWar не мог забыть тех земель, где впервые встал на ноги и взял в руки оружие... Быть может, обитатели Огрия не принимали его, но память о прошлом тянула бойца к себе, призывая вернуться на заснеженные равнины, отдохнуть от бесконечного жара и огня, вновь взглянуть на тот поселок, откуда некогда бежала его названная мать... По сравнению с этой тягой казались смешными все трудности и былые обиды. Быть может, TorWarу всегда предстояло быть чужаком среди двух миров, по прихоти судьбы оказавшимся на рубеже между людьми и магмарами? Боец не знал, но и не мог сопротивляться тайному зову, идущему из глубины души, шепчущему: «Вернись...». Он распрощался с соратниками, теми немногими воинами, завоевавшими его доверие и поддержавшими его в минуты опасностей, а затем подхватил оружие и рюкзак с немногочисленными припасами и двинулся к границе, которая разделяла людские и магмарские земли, словно лезвие острого меча...