- Пусть ошибки прошлого поглотит пламя раскаяния, обратив их в плодородную почву для благих свершений.

Тёмный силуэт воина мрачной тенью мелькал в янтарных всполохах разгорающегося огня, жадно лижущего холодный осенний воздух. djuda никогда не любил быть в центре внимания, и теперь его главное таинство - зловещий обряд покаяния - совершался вдали от посторонних глаз, во тьме ночи, под хруст разгорающихся поленьев.

Всё, что когда-то было дорого ему, в одно мгновение стало пищей для сотен ослепительных искр, трескучим роем обхвативших стены одинокой хибары, все последние годы служившей ему пристанищем. Они, эти изъеденные многими поколениями личинок короеда Кробза брёвна, помнили исступлённые крики радости, горечь пролитых слёз, дурман любви и первое предательство, хмель юношеских проделок и гомон шумных застолий, с гулким эхо разносившийся по долине.

Думая обо всех мгновениях слабости, слившихся в бесконечную череду ярких вспышек и туманных рассветов, djuda невольно хмурил лоб, посылая очередную огненную волну в сторону обрушивающихся на глазах кровельных балок. Лишь он один был в силах обратить прошлое в прах и начать всё с чистого листа, как истинный творец своей судьбы, как славный воин, чьё имя однажды украсит причудливой вязью летописи мира Фэо. Впереди было лишь счастье, всепоглощающее счастье бойца, исполненного гордости за свой народ и добившегося от него взаимности. Воображение рисовало поля сражений, обагрённые кровью ненавистных врагов, рокот могущественных заклятий, заставляющих навек замереть сердца сильнейших противников...

С первыми лучами алой звезды Мирроу djuda покинул пепелище, направившись в сторону Дартронга. Там, в нерушимых стенах городской арены, воевода Гидвер уже дожидался новобранца, поглаживая рукоять верного меча.