Сон в летнюю ночь (Прием работ)

По воле милостивой Шеары объявляется Большой Литературный Турнир!

Ваша задача:

За ограниченное время написать произведение на тему, которая будет озвучиваться в начале каждого из трех туров. Форму творчества (проза или поэзия) автор выбирает самостоятельно, если в задании тура не указано иное.
Вы можете принять участие во всех 3-х турах или выборочно, но при выборочном участии шансы на победу снижаются.

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа в каждом из туров. Другие его работы, размещенные в рамках одного тура, будут удалены. Исправления и дополнения не принимаются.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники - дисквалифицированы.
4. Работы должны быть написаны для конкурса, ранее публиковавшиеся произведения или их фрагменты не принимаются.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.
6. Форма творчества: проза/поэзия.
7. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваши работы должны быть написаны о мире Фэо или непосредственно с ним связаны.
8. Объем работы в каждом туре будет объявляться одновременно с заданием. Нарушение требований к объему повлечет за собой дисквалификацию участника в том туре, в котором была опубликована работа.
9. Соблюдение анонимности работы.

Порядок проведения Турнира:

Закрытие Тура является одновременно Началом нового Тура.







По итогам оценки Жюри в каждом туре будут объявляться Претенденты на победу в Турнире — шесть работ, допущенных к участию в конкурсе и набравших наивысшие баллы в одном туре.
Окончание приема работ Третьего тура откроет Голосование за победителей Турнира. Правила голосования будут опубликованы при его открытии. Прием голосов продлится до оглашения списка Претендентов Третьего Тура (2 сентября), после чего будут открыты ники участников и подведены итоги голосования и работы Жюри.

***

Задание на Первый тур:

Написать произведение, в котором в результате ссоры высших существ или магов Фэо (боги, волшебники, феи, коронованные особы и т.д.) начинается путаница в жизни простых неигровых персонажей. В истории должны обязательно присутствовать жители мира Фэо. Жанр и форма (проза или поэзия) по выбору автора.

Объем работы в Первом туре: для Прозы не менее 1000 символов без пробелов. Для Поэзии не менее 16 строк.

Задание на Второй тур:

Написать юмористическое произведение на тему «Страшный сон БАЛАГУРА».

Объем работы во Втором туре: для Прозы не более 1000 символов без пробелов. Для Поэзии не более 16 строк .

Задание на Третий тур:

Написать моностих о влиянии высших сил мира Фэо на судьбы его обитателей.

Объем работы в Третьем туре: для Прозы и для Поэзии - не менее 10 слогов, но не более 20 слогов, написанных одной строкой.

Моностих (также однострок, однострочие) — произведение, состоящее из одной строки. Виды моностихов: рифмованный, заумный, фрагментарный, палиндромический, графический и др. Напишите любой. В моностихах знаки препинания могут быть, могут не быть, могут быть придуманными специально, весь моностих может состоять только из знаков препинания... Единственное, следует помнить, что жюри и другие участники турнира должны будут увидеть в моностихе от десяти до двадцати слогов.

Пример:

***

Свои работы необходимо оставлять в топе приема (кликабельно).



Система начисления баллов:
Каждый критерий будет оценен по 10-балльной шкале.

— Оригинальность идеи — оценивается наличие в произведении авторской находки, которая делает его непохожим на большинство других конкурсных работ (это может быть интересный жанр, сложный, неординарный сюжет, нестандартный стиль изложения и т.д.).
— Образность и метафоричность — оценивается наличие в работе ярких и точных образов, органичность использованных метафор. К недостаткам, снижающим баллы, относится бедность языка, чрезмерное использование жаргонизмов и сленга, а также нагромождение метафор в ущерб смыслу.
— Соответствие жанру — в поэзии для этого критерия на оценку влияют наличие или отсутствие рифмы в зависимости от жанровых особенностей стихотворения, качество и оригинальность рифмы, выдержанность стихотворного размера. Для прозы оцениваются целостность сюжета и глубина проработки его деталей, достаточность и точность описания характеров героев и событий.
— Стилистика и грамотность — На оценку по данному критерию влияет количество ошибок в тексте (грамматических, орфографических, пунктуационных, лексических), правильность построения диалогов, наличие ошибок в содержании, логичность причинно-следственных связей. Здесь же оценивается оформление текста (разбивка на абзацы, выделение прямой речи, правильность написания числительных и так далее).
— Соответствие заданию — оценивается точность выполнения конкурсного задания, а также степень привязки сюжета к миру Фэо.

Награды победителям:

Золотая корона Победителя Турнира:
Будет вручена двум участникам турнира (по одному на каждый сервер), получивших наибольшее количество баллов по результатам голосования, но не вошедшим в число призеров по оценкам жюри.

• Искра небесного пламени (непередаваемая);
• Подарок с питомцем Гальфида;
• Памятный венок из папоротника;
• Свиток усиленных тренировок питомца;
• Кулон «Последний лучик летнего Мирроу»; Рыжий соня; Плюшевый пони;
• Талисман «Рассвет удачи» 12 шт.;
• Эссенция весеннего леса 12 шт.;
• Грамота всезнания 70 шт.

Кубок Победителя Турнира:
Будет вручен одному участнику, получившему наивысший балл по итогам оценки Жюри.

• Искра небесного пламени (непередаваемая) 3 шт.;
• Подарок с питомцем Гальфида;
• Памятный венок из папоротника;
• Свиток мастерских тренировок питомца;
• Кулон «Последний лучик летнего Мирроу»; Рыжий соня; Плюшевый пони;
• Талисман «Рассвет удачи» 20 шт.;
• Эссенция весеннего леса 20 шт.;
• Грамота всезнания 100 шт.

Сапфировая чаша Победителя Турнира:
Будет вручена двум участникам, занявшим второе место по итогам оценки Жюри.

• Искра небесного пламени (непередаваемая) 2 шт.;
• Подарок с питомцем Гальфида;
• Памятный венок из папоротника;
• Свиток усиленных тренировок питомца;
• Кулон «Последний лучик летнего Мирроу»; Рыжий соня; Плюшевый пони;
• Талисман «Рассвет удачи» 15 шт.;
• Эссенция весеннего леса 15 шт.;
• Грамота всезнания 75 шт.

Янтарный кубок Победителя Турнира:
Будет вручен трем участникам, занявшим третье место в турнире по итогам оценки Жюри.

• Искра небесного пламени (непередаваемая);
• Подарок с питомцем Гальфида;
• Памятный венок из папоротника;
• Свиток простых тренировок питомца;
• Кулон «Последний лучик летнего Мирроу»; Рыжий соня; Плюшевый пони;
• Талисман «Рассвет удачи» 10 шт.;
• Эссенция весеннего леса 10 шт.;
• Грамота всезнания 50 шт.

Золотой леферт участника Турнира:
Будет вручен всем участникам, работы которых по результатам оценки жюри набрали не менее 25 баллов в любом туре, в котором автор принял участие, при условии, что ни одна работа автора в данном конкурсе не была дисквалифицирована.

• Рыжий соня; Плюшевый пони;
• Талисман «Рассвет удачи» 5 шт.;
• Десятикратный драгоценный сундук 2 шт.;
• Эссенция весеннего леса 5 шт.;
• Грамота всезнания 30 шт.

Желаем удачи и творческого вдохновения всем участникам!

Результаты: https://w1.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=677176&page=29#post-9276215

Внутрибашенное помещение тускло озарял свет десятка равномерно расставленных свечей. Наступали сумерки и заработавшийся допоздна магистр Глобиус собирался заканчивать работу над экспериментами и приступить к запланированному им вечернему изучению новенького справочника магических трав, изданного и составленного под руководством почтенного алхимика Калиостро. Он с удовольствием стянул с себя рабочий фартук, снял башмаки, расстегнул пару пуговиц на рубашке и с облегчением растянулся на кровати. Настроение у него было не из лучших, день получился прескверным: во время очередного эксперимента из открывшейся прямо в башне чёрной дыры высунулась когтистая лапа и больно полоснула его по руке, оставив 3 ряда глубоких царапин. Сейчас же он намеревался наконец расслабиться и отойти от дневных забот, но стоило ему взять с тумбочки обширный фолиант, как величественную тишину одинокой башни нарушил лёгкий неуверенный стук в дверь.

Замерев на мгновенье, учёный муж со вздохом отложил фолиант и нехотя встал со своего ложа, спустился на первый этаж башни и не без ноток раздражения в голосе крикнул:

- Кто там? На сегодня лаборатория закрыта, странные механизмы и устройства со дна сундука завтра, всё завтра, я уже не так молод, чтобы круглосуточно работать, совесть имейте!

Но поздний гость видимо её совсем не имел, так как стук повторился более настойчиво, хотя всё с той же мягкостью и нежностью, сперва принятые было Глобиусом за неуверенность.

Вздохнув как можно более глубже, он застегнул пуговицы, бросил взгляд на настенное зеркало, быстрым движением поправил свою шевелюру и решительно двинулся к двери. Сделав как можно более строгое и изнеможённое лицо он быстрым движением откинул засов, распахнул дверь, угрожающе поднял указательный палец вверх с готовностью немедля прочитать столь настырному гостю лекцию об элементарном уважении, но открыв было рот он сразу поперхнулся и с изумлением отступил на пару шагов назад, вглубь башни.

Перед ним стоял человек в плаще, судя по телосложению девушка, однако по лёгкому сиянию, пробивающемуся даже через ткань плаща, а также по зеленоватому цвету кожи аккуратных нежных ручек он понял, что перед ним явно не обычное создание. Пройдя чудь вглубь помещения и прикрыв за собой дверь, незнакомка лёгким движением, с невероятной для человеческих конечностей грацией скинула капюшон. Перед признанным гением стояла сама богиня плодородия и урожая – Аладея.

Сглотнув слюну магистр почтительно поклонился и мягким учтивым голосом спросил:

- Чем обязан столь поздним визитом, о почтеннейшая богиня?

- О уважаемый магистр Глобиус, дело у меня к вам, вернее разговор серьёзный, не допускающий отлагательств, может быть пройдём внутрь? – взволнованным мелодичным голосом спросила богиня.

Учёный магистр утвердительно закивал и жестом предложил богине пройти в приёмную.

Богиня воспользовалась любезным приглашением и прошла внутрь приёмной, совмещённой магистром с одной из его экспериментальных лабораторий. На полу повсюду были начертаны различные магические символы и руны, а стена у экспериментального верстака явно уже давно перестала быть цельной, а состояла из множества разных по размеру и цвету камней. Аладея с всё той же невероятной грацией села на гостевое кресло, дождалась, пока учёный муж займёт место напротив неё, и начала:

- Магистр Глобиус, всем на доблестном материке Огрия известно, что являетесь вы учёнейшим из мужей, невероятным изобретателем и составителем очень занимательных и полезных трудов, посвящённых техническому процессу. Нынче большую часть своего времени вы посвящаете изобретательству в надежде преподнести людскому роду нечто гениальное, о чём мне и хотелось с вами поговорить.

- У вас есть предложения или соображения на этот счёт? – встрепенулся магистр и чуть склонился к собеседнице, превращаясь в живые уши.

- Нет, вы меня не поняли. Я здесь не за этим. Я здесь скорее с жалобой, вернее сказать с просьбой и мольбой.

Глобиус насторожился и вновь откинулся на кресле, скрестив руки на груди. Аладея продолжила:

- Дело в том, что в результате некоторых ваших экспериментов моё святилище, находящееся по соседству с вами, на беронских просторах, порой терпит бедствия. Например, на прошлой неделе, когда к моему алтарю подошёл очередной новенький проситель, посреди его коленопреклоненного слёзного моления рядом со святилищем раскрылся небольшой портал и оттуда вывалились 2 упыря. Несмотря на то, что они были мёртвые, удивились они не меньше чем молитвенник. Последний испуганно вскочил и с криком, что даже Аладея его отвергла и он однозначно проклят кинулся прочь от алтаря. Мертвецы среагировали на крик и погнались за беднягой, нехорошо как-то вышло.

Магистр Глобиус, как и всякий гений, нетерпящий критики, нахмурился и с оживлением заговорил:

- Ну было разок, ну всякое бывает, эксперименты ведь штуки такие, непредсказуемые, всякое может случиться, понимаете?

- Да, но ведь это не единственный случай, в прошлом месяце мне к святилищу несколько жаб с болота Богельфа подкинуло, от них такой запах сразу по округе пошёл, что жуть просто, а ведь некоторые почитатели мои решили, что вкусы у меня изменились и стали в качестве подношения жаб мне этих мерзких тащить. Неделю потом ещё приносили, пока всех не переубедила и хакурты местные жаб не попереловили.

Учёный муж снова взял слово, однако в его тоне стали появляться нервные нотки:

- Простите великодушно, богиня, ненамеренно сотворил это, поймите. Хотел как лучше, а вышло как всегда. Но ведь зато сколько эти эксперименты пользы людям приносят, а это так, мелкие редкие неприятности во имя благой цели. Ох если б вы знали как тяжело проводить мои опыты, – со вздохом окончил магистр.

Богиня беззлобно рассмеялась и с ноткой иронии заметила:

- Слыхала-слыхала сколько пользы, вон, доблестные воины каждый день, а то и по несколько раз на дню чёрные дыры в округе после ваших неудач десятками закрывают, а если б не их добрые намерения? Что было бы?

Магистр Глобиус стал мрачнее тучи. Терпеть критику он не собирался, пусть даже от богини, а потому вспылил:

- Да что вы вообще в этом деле понимаете? Зато каков у этих экспериментов результат, пусть не с первой попытки, но я создаю всё новые и новые механизмы и технологии. И вообще, вы что, предлагаете прекратить мои исследования? Но тогда у нашего материка нет будущего! Мы застрянем на одном месте и магмарские учёные нас обойдут, покорят и убьют. Этого вы хотите, богиня? Смерти ваших последователей расы людей?

На этих словах богиня нежно засмеялась:

- Стойте-стойте, не спешите с выводами, ничего такого плохого я не хочу. Просто прошу вас следить за результатами своих экспериментов и прилагать усилия для устранения пагубных последствий. За чем конкретно я и пришла, понимаете, сегодня днём прямо у алтаря из портала несколько болотных хакуртов образовалось, но это пол беды, они мой алтарь себе в гнездо облюбовать решили. А я ведь не могу навредить им или прогнать их, я ведь покровительница животных, да и миролюбивая я, всему живому добра желаю, гармонии. Но ведь люди то не поймут, да и последователи мои.

Учёный муж слегка остыл, но отрицательно покачал головой:

- И что вы предлагаете, богиня? Мне самому их прогнать пойти? Я же учёный, а не воин! Я им скорее на кормление потомства пойду!

Богиня опять ласково улыбнулась и возразила:

- Ну необязательно же вам самому туда идти, Глобиус, воинов попросить и пару монет им дать, или если самому лень – мне хотя бы дайте, поспособствуйте решению проблемы пострадавшей от ваших экспериментов богини.

- А денег нет, - аж вскочил со своего кресла магистр. Денег нет совсем, - продолжил он начав нервно похаживать по комнате. Откуда у бедного учёного деньги? Всё на исследования уходит, ни копейки не остаётся. А что и остаётся, так деньги казённые, для дела оставленные, на грядущие расходы. Прогресс – штука знаете-ли недешёвая, да.

Богиня лукаво улыбнулась:

- Ой хитрите вы, магистр. Ну как-то же нужно возмещать. И к сведению скажу, среди моих последователей ведь и высокоуровневые члены «клуба» вершителей зла имеются, а у них не настолько миролюбивые принципы, они ведь и заявится сюда могут узнав, что богиню их обижают. Да я и сама ведь колдовать умею, - произнесла она ехидно вскинув руку и с её пальцев сорвался лёгкий магический импульс.

Для Глобиуса это был предел. Неудачный день, неудачный эксперимент, денег подавай, да и угрожают ещё. Не выдержал учёный и по защитной кнопке-механизму на стене кулаком рубанул. В тот же миг его овеяло лёгкое сияние, а под креслом богини разверзся портал и она, явно не ожидая такого поворота, провалилась в неизвестную дыру со словами:

- Да шуч…

Эта ловушка называлась случайным порталом и перемещала угодившего в него человека в случайный уголок мира ФЭО. Она была установлена магистром ещё очень давно, когда он здесь только поселился. Тогда к нему в одинокую башню нередко захаживали люди сомнительной репутации с соответствующими намерениями, поэтому он исчертил весь пол рунами и символами так, что стоило ему активировать ловушку, как под всеми живыми существами в комнате (за исключением, разумеется, активировавшего ловушку) разверзались порталы и переправляли незваных гостей Бог весть куда.

Магическое сияние на учёном муже быстро прошло, он с удивлением осмотрел себя и из изменений заметил лишь, что его царапины после сегодняшнего провального эксперимента чудным образом затянулась. Он бессильно упал на кресло.

- Вот дурак старый, - думал он. Говорила же она, что миролюбивая, да ведь она и действительно такая богиня, даже раны мои полечила, а я… вот незадача, как же теперь понять то, куда её портал закинул, так, надо срочно провести пару экспериментов, я точно всё исправлю…

Первым странные изменения заметил один воин, обладающий недюжинными магическими способностями и соответствующим опытом. Он активно пользовался благосклонностью богини Аладеи. И настолько активно, что его прозвали Миша Удачник. И удачи ему было действительно не занимать. В каждом бою с персонажами враждебной расы к нему снисходило благословение Аладеи, в каждом без исключений, что по известным наверное одному только божеству причинам не случалось наверное почти ни с кем. Так вот, поздним вечером будучи на поле битвы, он в очередной раз напал на противника, в ходе битвы к тому на помощь пришли ещё двое. Битва была неравной, но Миша знал почему. У него закончились лечебные зелья, но и враги были уже почти повержены, он уже предвкушал, как вот-вот к нему снизойдёт и излечит богиня. Но внезапно снизошло нечто другое, проклятие Бога мёртвых и проклятых, воин не потерял надежду, но после следующего удара к нему прилетело второе такое же проклятье. Обескураженный Миша пробормотал про себя проклятия в адрес мрачного бога и будто по совпадению на него прилетело третье проклятье и воин пал без шансов на победу.

На следующий день уже по всему миру ФЭО прошла весть о том, что богиня перестала ниспосылать своё благословение на своих почитателей. Материки охватило беспокойство. Все искали причину происходящего. Некоторые последователи денно и нощно били поклоны перед алтарями богини ударяя себя в грудь, посыпая головы пылью и моля её о возвращении, другие же засыпали алтари несметными подношениями и умудрялись доставать даже самые редчайшие и богатые дары. Нашлись даже те, кто решили, будто богине отныне нужны человеческие жертвоприношения, а самые же нетерпеливые поклонники переметнулись на сторону более стабильного бога Мёртвых и Проклятых. Как никогда активизировались атеисты, говорящие, что никакой богини и не было вовсе, и всё это выдумки. Один странный историк, потрясая своим очерком истории религиозных идей утверждал, что случившееся является лишь колоссальной ошибкой одного суеверного человека, который когда-то давно нашёл странный, будто не от мира сего предмет: небольшой прямоугольник, одна из плоскостей которого светилась, а вокруг была слышна дивная музыка, прикоснувшись к нему человек услышал что-то типа «Аладея», или же «Алогдея», с трепетом бросив предмет он начал ему поклоняться думая, что с ним связалось некое божество, именуемое Аладея. Благо, историку этому пока никто не верил.

Спустя неделю мир продолжал терпеть колоссальные изменения, начали происходить перемены в составах самых могущественных кланов и всё больше и больше последователей проклятого Бога объединялись вместе, а почитатели же исчезнувшей Аладеи оставались не у дел и либо меняли божество, либо просто отчаянно сражались без надежды на победу. В крепости заточения как-то странно, будто предвещая бурю, затихли силы хаоса. И плюс ко всему на материке людей некоторые заметили, что уже давно не видели магистра Глобиуса, он так и не открывал по утрам свою башню и не принимал гостей и клиентов.

Наконец последователи богини догадались о возможной связи Глобиуса с происходящим, проникли в его дом и нашли его в ужасном состоянии: он бился головой о стену твердя, что у него нисколечко не получается. Разузнав подробности и прикинув возможные места поиска, группа последователей наведалась в крепость заточения к затаившимся слугам хаоса. Их догадка оказалась верна и богиню была обнаружена именно там, все гунглы попрятались по разным потайным местам и не повезло лишь одному генералу УйаррМО, которого стремящаяся ко всеобщей гармонии Аладея в приступе добра ко всему живому решила догнать и причинить тому добро. Она загнала его в угол и всё это время пыталась образумить и наставить на путь мира и любви к паучкам, да и в общем ко всем живым существам. Когда их обнаружила поисковая группа генерал был уже на пределе и просто рыдал, проклиная день, в который он родился и ночь, в которую узнали о его грядущем появлении на свет. Он бросился в ноги приблизившимся воинам и молил их забрать свою богиню. Он даже обещал отсыпать им всем частиц хаоса и с миром отпустить.

Узнав от «спасителей» о творящемся в мире хаосе, богиня немедленно вернулась с нашедшей её группой и приступила к исполнению своих обязанностей. Нарушенный баланс сил медленно, но уверенно начал восстанавливаться. Особенно способствовал этому тот факт, что бог Мёртвых и Проклятых от большого притока почитателей совсем так сказать зажрался, подношения стал грабительские требовать, да и проклятия на врагов кидать ленился, победителем себя уже мнил, вот и начали люди под лоно богини возвращаться.

Больше всех возвращению Аладеи был рад доселе хранивший верность богине Миша Удачник. Безусловно, мир ФЭО уже никогда не станет прежним, ну по крайней мере не во всём, у Миши, к примеру, снова что ни бой, то благословение. А за причинённые неудобства Глобиус так и не заплатил, но это уже совсем другая история…

Спор

Однажды поругались спозаранку
Столпы стихий - Градон и Аквалон.
Бог вод затеял эту перебранку
Считая, что пространством обделён.

Мол было время, волны голубые
Гуляли в Фэо всюду без преград,
Была свободной водная стихия
Каких-то сто веков тому назад.

А ныне уже нет того простора,
Куда ни глянь - повсюду берега.
И вот, несправедливость ту оспоря,
Повергнуть Аквалон готов врага.

И волны, недовольству бога вторя,
Пошли в атаку, всех бойцов смелей,
Неся прибрежным сёлам смерть и горе,
Смывая и магмаров, и людей.

Градон не захотел в долгу остаться,
Ведь суши в Фэо меньше, чем воды,
И вот средь океанских декораций
Внезапно вековые встали льды.

А к югу, бушевавшие вулканы
Из вод вздымались в небо высоко,
Рождая остров в водах океана,
Который назовут потом Фей-Го.

Не стало рыбы и цветы увяли,
Что не утопло - в скалах смерть найдет.
И чувствуя, что выживет едва ли
Воззвал к Шеаре гибнущий народ.

И люди, и магмары в том порыве
Единую молитву вознесли,
Прося защиты златокудрой дивы
От буйства океана и земли.

И в тот же миг уняли злобу волны,
Вулканы вновь уснули сладким сном
Божественной посланнице покорны.
И сразу прекратился весь содом.

А в память о божественных разборках,
Как говорит народная молва,
Остались в океане на задворках
Фей-Го и Ледяные острова.

- Мэри! Мэри!!! Где тебя носит? Творца ради, унеси этого террарикона к Рафу. Извёл он меня. И наконец-то принеси нам пива. Вот этот герой молчаливый, меня угостить хочет...

- За нас, Героев! Как там тебя? А в прочем не важно. Тебя кто прислал? Бог Мёртвых или опять эта дура Аладея? Боги, тьфу... Ненавижу богов. Мэри, ещё пива...

-"Высшие", как они себя называют. Все эти боги, волшебники, феи, даже коронованные особы туда же... Эти, так вообще ничем от нас не отличаются. Только побрякушкой на голове, а всё туда же. Правят нами, "низшими"... Ты давай пей.

- Ну так кто? Аладея, угадал? Поклонник её, ха. Идиот! О, а другой бы уже в морду дал, что богиню твою и самого тебя поношу. А ты терпишь... А всё её убеждения. "Богиня плодородия и урожая, покровительница растений и животных"... Вот и сидела бы с ними, а к людям с этим своим "не навреди живому" не лезла... Пей давай и мне ещё закажи. Не первый ты кто от неё приходит. А я их всех посылаю к буякам. И тебя пошлю... Хотя тебя ещё рано. Вот ты славного воина Громдара знаешь? И никто не знает. А это Я!!! И не было никого сильней меня. А теперь...

- Мэри, вина!!!... А, принесла, спасибо тебе... Агудара помнишь? За него не чокаясь и до дна... Отличный был воин. Много раз сходились в боях с ним. Боги и короли благоволил ему. И что?!! Поверил он им - вот и болтается нежитью в чертогах! А я-то посильней его был, но ни кичился так, этими его "подвигами". Я Ещё много чего бы совершил. И про меня бы помнили... А всё эта Аладея, дура. Я ведь первый, кто её поклонение заслужил и дальше ей почести отдавал. В других землях меня бы "первосвященником" называли. И как она мне отплатила? Интересно? Нальёшь, расскажу.

- Давно это было. Как-то на пиршестве у Шеары, Бог Мёртвых и Проклятых поссорился с Аладеей: кто из последователей верней богам: мёртвые или живые. Решили как это у богов делается: пусть низшие в бьются, пока не сдадутся или пока не отрекутся от бога своего. На мою беду Аладея повелась на его подначки. На бой меня выставила. Бог Проклятых, Агудара мёртвого призвал. Ещё и на особом благословление для выставленных бойцов настоял. На своего воина наложил "Умножение сил против всего живого и невозможность навредить мёртвым". И Аладея не подумав, почти слово в слово повторила: "Умножение сил против мёртвых и невозможность навредить живым"...
Что про бой рассказывать... Сразил я Агудара, тот снова встаёт. В другой раз голову снёс. Мёртвый голову обратно приставил и опять в атаку. Тогда разрубил я его на мелкие кусочки. Аладея и говорит:"Вот победитель". А Бог Мёртвых и Проклятых рассмеялся:"Мой боец итак мёртв был, что ему станется." Взмахнул рукой и кусочки вновь собрались. "Хоть сейчас в бой готов. Ха-ха. Глупо смотреть как они годами друг друга рубить будут. Но спор наш ещё не окончен, как и эта битва. Посему чары наши останутся на бойцах. А теперь, согласно условиям мы, будем ждать пока бойцы отрекутся от нас. Чей боец первым это сделает, та сторона и проиграла." "Так тому и быть". - Ответила Аладея. "Ха-ха-ха. - Ещё сильней рассмеялся бог: "Мой боец вечно мне предан будет. А вот твой воин... Он скорее уж моим стал."
Ни я, ни богиня не поняли тогда его слов. Вернулся я из Призрачных Далей. Вышел из портала здесь, в селении Баурвиль, и упал без сознания. Добрые люди в таверну принесли, в чувства привели. И узнал я, что стоит мне подумать, о том что я ударю кого или ещё как причиню вред живому, так без чувств падаю. Вот какой я воин после этого? А ведь и ты живой, и таррарикон, будь он неладен, живой, и трава живая...
Сдал я и доспехи и амулеты и прочее Мэри, в счёт проживания, да еды с выпивкой. А цена им... Ещё её внуки мне выпивку таскать будут, а счёт не закроется. Вот и живу здесь безвылазно... Что? Нет, не отрёкся от дуры этой божественной, не проклял её. Честным воином был, честным и помру. Или же не помру... Заклинание-то её всё ещё действует. Вон, аж три штуки сейчас её оживлений на мне висит. Жизненной силы добавляют и добавляют. Я и в воде живу (пробовал в бадье утопиться), и в петле живу, и с ножом в сердце. Думал чтоб по частям порезали... Руку попробовал отрезать - шевелится сама по себе и прирастает мгновенно... Мэри сказала, что если ещё такое увидит, то устроит мне весёлую жизнь...
Ну и как тебе история? Всё ещё веришь этой дурёхе божественной?
А так и проваливай к буякам. И ей передай: Как узнает, что Сиплый помер, так она спор-то Богу Мёртвых и проиграет. Значит отрёкся я от неё...

- Ушёл? Ушёл значит... Отрекусь, как же... Не будет такого. Пусть помнит про меня и про всех нас, "низших". Что мы не просто "живые". У нас души есть...

Великий седовласый Арнабаг, доселе не терпящий суеты,
Направил свои стопы через лес. А лес - сплошные ямы и кусты.
За мудрым колдуном шагал малец - взъерошенный воспитанник Асбальд,
Он от рейтуз и гольф сдирал репей, роптал на неуложенный асфальт.
Унылый путь магических персон держался курса "Домик над землёй",
Где ведьма - врачеватель и делец лечила, приторговывав травой.
Колдун Гредею очень не любил: старуха не давала в заём ртуть,
Но практику Асбальду, так и быть, пообещала всё же провернуть.
- Ползи наверх, мой юный практикант! Тебя до той лианы подсажу.
Сам не полезу, даже не мечтай. Был уговор, что только провожу.
Махнув рукой учителю с вершин, студент толкнул истасканную дверь,
Та отозвалась, жалобно скрипя охрипшим голосом несмазанных петель.


Гредея встретила заучку хорошо: вот, на столе - отвар, а в чане - чей-то глаз.
- Я супчик приготовила. Ты голоден?
Но голод поугас...
- Спасибо, старица. А можно кладовую посетить?
Вы отобедайте, мне ж - недосуг гостить.
Пока Гредея сёрбала отвар, задумчиво вперая в потолок,
Пытливый ум Асбальда не дремал: Асбальд прошелся в ведьмин уголок.


«Как много компонентов в кладовой!» - зашёлся от восторга юный маг
И сразу, чтобы время не терять, взялся свершать всемирный Фэо-лаг.
Смешав ингредиенты второпях, намалевав узоры на стене,
Он приготовленное зелье проглотил и крякнул сыто: «Истина в вине!».
Сто молний венами прорезали портал, впуская вихрь в многострадальный мир.
Избушка затряслась и свет погас. Настала тьма, пропал ориентир.


В ту пору Панеоник создавал цветные оригами из страниц
И был так своим хобби увлечён, что не заметил вспышек от зарниц.
Однако, непогода мудреца настигла неожиданно, жестоко:
От ветра разлетелись все листы. Хранитель упал в обморок от шока.



В итоге всё, конечно, утряслось: Гредея выкинула с практики юнца;
Колдун, хоть и злорадствовал слегка, но извинился за проделки сорванца;
Стихия загнана назад в портал (на мире не успел тот шторм сказаться).
И лишь мудрец, лишившийся бумаг, был вынужден от хобби отказаться.

Работа дисквалифицирована согласно п.4 условий участия



23 число каждого месяца, встреча Эрика и Стриги:



Уйди братишка, я в "печали",
И с "мечами" на "плюс пять",
В торговом мне "могуч" достали,
Теперь "критом" меня не взять.

Я тапки фиолет одену
И "мельник" скажет мне "Привет!",
Попробуй, сбей такую стену,
Такую мощную слов нет.

На шее "атша", и в ушах "Рассвет",
Чтоб задолбались убивать,
Теперь я "уворот", три тысячи НР,
Без "гнева" вам меня не взять!

Хочешь, я расскажу про формат?
У меня даже "перья" есть;
Я открою "от Змея" секрет!
Ну, а ты отвечаешь: "Жесть!"

Змей, ну да, был такой мажор,
А еще была "Вкуснота",
Та, что Нищик делился с тобой!
Ты в ответ: "У меня Мудра!"

Мудрость+ нам бы ее тогда,
Мы же были в Игре детьми!
Зябко кутаюсь в синий болт.
Кастанув, ты в ответ: "Отвали!"

Голды помню один за пять,
Тот, кто в Гневе - почти что Бог!
А теперь, что ни день - опять
Величайшей листаю лог.

Ты зашел на "десятку" в три дня,
"Плюс четыреста" элики жег!
У тебя этот чар седьмой?!
Ты в ответ: "Твое время прошло!"

Время, время Тайм-аут друг,
Выручал нас в бою не раз
А теперь - "безответку" пробив,
"Крыса" радуется, что спаслась!

Взять "пятнашкуу" тогда - мечта,
А "двадцатого" не видать!
Третий ап на "десятке" - как жизнь.
Слышу: "Что на "тринашке сидишь"?"

За медалькой ты едешь в Рум,
Хум уже покорен давно! -
У тебя теперь тоже медаль.
Да в душе опять - ничего.

Ты как будто живешь на Плато
Лишь пять букв, а сколько всего!
А другие четыре "Хаот" -
Те не скажут тебе ничего!

Извини, что слегка отвлек,
Что на Форум заставил влезть...
Ты не слышал даже о нем?!
Тут и я не сдержался+ "Жесть!"

В трактире «В глотке Гурральдия» у гостеприимного хозяина Гливенса сидели два горемыки - Синяк и Поликарпыч и изливали друг другу душу.
- Ты пострадал от безответной любви к богине Аладее, а меня сгубили женщины от ненависти друг к другу, - начал свой рассказ Поликарпыч, - работал я у кузнеца Тунгура. Нравилось мне с ним работать, денег он на оборудование не жалел: молот английский, печи швейцарские, закалочные ванны аустинитные, лаборатория оборудована по последнему слову техники.
Поступил нам крупный заказ от леди Гвинерва на клановые тотемы. В то время, магу Феери-а-Майя и магу Реодора очень не нравилось, что магмарские бойцы группами бьют эльдивов и крофдоров, применяя эликсир призрачного видения для получения сущностей питомцев. Пришли они с просьбой к леди Гвинерва, чтобы эликсир имел тайм - не сутки, а неделю. А та хоть и леди, а послала магов.
- Куда? - встрепенулся Синяк.
- Куда? Да, думаю, в Огрию. Маги крепко обиделись, решили отомстить. Земля слухом полнится, узнали они, что мы делаем заказ для леди Гвинерва, решили испортить нашу работу. С кем советовались, не знаю, но совет получили дельный. Минимум затрат и максимум ущерба.
Обычно Тунгур не пускает посторонних в кузницу, а тут пришёл ученик Ронигар, молодой пацан, стал расспрашивать, показывать свой интерес, восхищаться работой. Короче, Тунгур уши развесил и я вместе с ним. У меня всё приготовлено: тотемы в печи, в ванне раствор для закалки разведён. Пошёл я диаграмму смотреть, а этот малой подлец у ванны крутился. Пока я температуру проверял, он вылил раствор калийной соли в ванну, оно немного надо, не более трёхсот грамм. Испортил раствор, а я не заметил. Сделав своё чёрное дело, пацан смылся, а мы стали работать. Тунгур подавал тотемы, я качал в ванне, чтобы не было воздушной подушки, и укладывал на остывание. Внешне всё хорошо. На следующий день стали осматривать тотемы, а они все в трещинах. Стали искать причину, всё просмотрели - химсостав, диаграммы, раствор. И нашли, превышение калийных солей в растворе. Тунгур струсил и всю вину свалил на меня, как будто я запустил этого пацана в кузницу. Вот так я здесь. Не нужны профессионалы! - стукнул стаканом Поликарпыч.

Дверь открылась, в трактир пришёл высокий гость Эрдинг Неустрашимый. Поприветствовав вышедшего навстречу хозяина, он спросил, за каким столиком Поликарпыч. Гливенс подвёл к столику и спросил, что будет заказывать гость.
- Вот ты где, как обычно, неудачи спиртным запиваешь, - обратился к Поликарпычу Эрдинг, - собирайся, Клагдилу нужна помощь, а мне рекомендовали тебя, как отменного специалиста.
- А я? - спросил Синяк.
- И ты собирайся, будешь помогать дозорному Гредвину. Подай им тройную уху, чтобы пришли в себя, а мне свежего пива, - заказал Гливенсу Эрдинг.

Поликарпыч и Синяк стали достойно работать и приносить славу Руменгильду.

Сны Шеары.

Шеара тосковала по утерянному счастью и былым временам.
Ностальгия окутала её, как холодный липкий туман, вползающий по ночам в её небесную холодную обитель. Ностальгия и одиночество вечно сильной женщины в её бесконечных скитаниях, где у неё нет равного, и нет никого, способного разделить и могущество, и бремя её власти. Лишь 2 её верных мопсика Стриги и Эриф, давным-давно обращённые её заклятиями в больших и грозных драконов, иногда согревали её голые ноги и вечно голое тело.
По ночам лёгкий бриз приносил в её небесный холодный и пустой, как её душа, дворец, память о любимом человеке. Аарон Справедливый. Я выиграла ту нашу последнюю ссору с тобой.
– Двуличная лгунья. Оставайся же голой до тех пор, пока правда и абсолютная истина покроют твоё тело, как одежда, а поступки не станут честны, бескорыстны и жертвенны - лицо Аарона в тот момент пылало гневом, но Шеара уже знала о красавице Мирроу.
- Хочешь единолично всё контролировать? Тебе мало твоих рыцарей света, опрокинувших царства Горбаха и Магиша и восстановивших в этом мире идеальный порядок? Так вот им сила огромная, да цвет кожи зелёный, а тебе очень много щупалец, глаз, рук и хвостов для их контроля, - яркий свет и радужная сила вспыхнули из раскрытых ладоней...
Шеара закрыла глаза, пытаясь подавить приступ отчаяния, но проклятые события стояли в закрытых глазах, как будто это было вчера…
Неожиданно в их покои заглянула Мирроу.
– Что ты твориишь? Аарон, ннееет…!
- Ты так хотела разделить с ним судьбу? Ну что ж, пожалуйста! Наслаждайся…своим краденным счастьем.
Сияющий туман окутал Мирроу, сгустился, как нагретое кислое молоко, обернулся тьмой и... Она ещё плакала над телом превращённого в чудовище Аарона, когда Шеара каменным голосом произнесла:
- Теперь ты Миаллоу, а твоего избранника зовут Халифрон, а наш, а теперь твой дом - Крепость Изгнанников.
- Аарон…или теперь…Халифрон… - Горькие едкие слёзы жгли щёки Шеары. Они текли и падали сами по себе ручьём на белый алтарь, покрытый кристаллами соли. - Прости меня, милый, я не должна была так...ты не заслужил.
Их старый Дворец в своём былом великолепии всё ещё жил своей жизнью в её воспоминаниях. Халифрон и Миаллоу уже слишком долго жили чудовищами и постепенно превратились в ту жуткую силу, которая сейчас называлась Хаосом. Слишком поздно что-то менять.
Хорошо бы Ящер не выдал эту тайну простым смертным. Он конечно не болтлив, но мало ли. Был некто Йордин, старый и верный рыцарь Аарона, который попытался уже это сделать и пришлось его изуродовать, а потом и вообще помутить рассудок. Опять же этот старый идиот Раскриу-Цу.
Под утро Шеара добрела до своей постели и, согретая ранними лучами рано вставшего светила Мирроу, наконец заснула мёртвым сном. Это название люди и магмары узнали с её подачи, как и название мира - Фэо. Однако ни позднее раскаяние, ни дань уважения своей прекрасной сопернице не исцеляли ледяную пустоту в её душе.
Странный сон приснился ей этой ночью.
Другой мир, холодный и безжалостный, без магии, без храмов, без надежды на чудо или исцеление. Странно могучие кланы купцов правили им, купцов безжалостных, больше похожих на гоблинов. Эти кланы избирали вождей и воинов, которые заставляли остальных подчиняться их законам и прозябать в нищете и скуке.
Это был бедный мир, в нём было мало растений, животных и была только одна раса – люди. Эти люди часто воевали друг с другом за малейшие различия, ресурсы, и даже за идеи. Когда же они жили в мире их постоянно травили, поливая чёрным дымом из вонючих труб разного калибра. Миллионы странных железных повозок исторгали этот чёрный вонючий дым. Некоторые из них находили странное наслаждение, вдыхая другой, ещё более едкий дым, из маленьких трубочек, называемых у них сигаретами и отравляя окружающих. Этот мир был перенаселён людьми и разумным сложным железом, которое вроде бы помогало этим людям в их задачах, но своей работой медленно убивало их. Люди жили в больших вонючих городах, состоящих из домов-муравейников, как соты у пчёл. Все эти города управлялись силой из одного источника и называлась она электричество, а источник его был похож на Гурральдия Корра с миллионом щупалец, которые несли смерть каждому, прикоснувшемуся к ним.
Эти же машины пытались их безуспешно лечить, но они всё же медленно и тяжело умирали, мучаясь при этом всю жизнь равнодушием и бездельем. Из-за этого равнодушия они изобрели ещё более сложные машины и приковали своё внимание к экранам этим машин. Машины эти убивали их ещё быстрее, чем их жизнь, но им казалось, что жизнь у экрана гораздо ярче и интересней, чем их жизнь наяву. Это странное развлечение называлось игрой. Их было очень много, этих игр.
Люди снимали добрые и злые картинки большими количествами, объединяли их в бесконечно длинные ряды и создавали их мнимое движение. Это называлось фильмами. Они писали добрые сказки, чтобы забыться от своей реальности и верить в лучшее. И искренне верили в них, даже на пороге своей гибели.
В этом мире сама Шеара была лишь жалкой копией одной из её обитательниц, которая развлекала клиентов за деньги, объединяя таланты Шеймуса и профессию Лейлы. Она была голой потому, что это нравилось людям, проводящим жизнь у экранов этой игры. Эти люди зачем-то дружили, ссорились и враждовали друг с другом из-за своих мнимых интересов, имея каждый своего маленького питомца и заботясь исключительно о его процветании.
Стихи одного такого бедняги сильно врезались сквозь сон в память Шеары:

Когда душа поёт стихами
Не слышен ею звон клинков.
Миражным сном отравлен разум.
Страшнее нет игры оков.

Нежнее бархата убийца,
Можно лишь так это принять.
Извне и как бы ниоткуда
Желанье спать и жизнь менять.

Шеара проснулась в холодном поту. Только не это!
Не надо было слушать сказки этого странного учёного Авелиуса с его дикими изобретениями. Присниться же такое!
Ополоснувшись магией воды и быстро заставив лёгкими взмахами рук исчезнуть с лица и тела следы прошедшей ночи, Шеара подошла к зеркалу.
- Мы должны быль прекрасны, могущественны и не знать никаких сомнений, - магическое внушение работало как всегда прекрасно.
Шеара взмахнула руками и телепортировалось прямо к Смурри.
- Ой, кто это?! - Смурри был как всегда напуган
- Всего лишь я, не бойся, малыш. Развлеки меня, у меня опять депрессия. -
- Ой, да это запросто… пошёл я значит к рыбаку Вилису, а он как раз собирался проведать Маэлли, а по пути отнести Тадеушу свежей, значит, рыбки. Ну, а ребята Тадеуша решили подшутить над ним и надули жабу через соломинку, да и повесили на дверь аккурат над входом. Ну Виллис и напугался тогда...
Весёлая трескотня Смурри немного отвлекала, но в мыслях Шеары постоянно крутилось «Когда душа поёт стихами не слышен ею звон клинков…».
- Пойду я, Смурри, пожалуй, с Гусляру Сугору. Мне нужна какая-нибудь песня, красивая и грусная, – Шеара, подарив на прощание грустную улыбку Смурри, исчезла в светящемся тумане так же внезапно, как и появилась.
Смурри, не замечая ухода Шеары, по инерции вещал:
- …а Маэли как ударит хвостом и окатила беднягу водой из заводи. А вода холоднючая, ну Вилис подскользнулся на брёвнышке с перепугу, и в воду ...
Гусляр встретил Шеару еле заметной улыбкой.
Лёгким взмахом руки Шеара наполнила почти иссякшие запасы грушёвого вина, подняла в воздух кучку камней под ногами и сделала себе из них удобное мягкое кресло. Усевшись поудобней Шеара закрыла глаза и полностью погрузилась в песню.

А песня льёт струн перезвон
И сагой вновь я вдохновлён.
Как мимолётен бег минут,
Как нежен лепет наш разлук.
И берег с морем разлучён.
Ласкает море отмелей отливы.
Прощаться надо милый друг.
А нежность сменит горе вдруг.

А песня льёт….

Навеки в мире есть такой закон
Минуты счастья вдруг сменяет стон.
Листва пожухнет и увянет вдруг.
И смертный час вдруг вызовет испуг.
Но песню оборвать не сможет он.

А песня льёт….

Слёзы заливали глаза Шеары. Они катились, падая на пол пещеры с мягким звоном разбиваясь о камень. Сугор не заметил, как исчезла Шеара. Её кресло ещё долго оставалось в полумраке пещеры напоминанием её визита, пока его остатки лёгкой дымкой не расстаяли в воздухе.

- Нет, я не раскисла… Шеара сжала кулаки… - Пора бы мне развлечься чем-нибудь практичным!

На старый Алтарь Бога Мёртвых и проклятых легли нежные розовые бутоны и тут же посерели, а затем почернели.
-ЧТОО? Кто посмел издеваться надо мной? – голос бога визжал, как скрежетание раскалённого металла.
- Это я, Аладея. Вот решила тебе цветочков принести.
- Это не подарок, это насмешка!
- Ну ты бы хоть имечко себе завёл какое-нибудь смешное.
- Чтооо? Имя моё – ЛЕГИОН!
- Похоже прогнил совсем твой легион. Слабеешь ты, старичок.
- Я покажу тебе, как смеяться надо мной…мертвецы….в атаку!
Шеара, выходя из тумана в образе Аладеи с чёрным букетом в руках, по инерции всё ещё улыбалась.
Обратившись в мертвяка, она небрежно бросила чёрно-серые цветы на алтарь Аладеи и пророкотала:
- Мои на подходе. Жди вестей….
Стриагорну было очень тяжело читать листочек Эрифариуса, который он нашёл у себя на полу пещеры.
Это была страничка из дневника Эрифариуса: «…Стриагорн, мой брат, не самый умный и не самый образованный дракон…».
Эрифариус же давно подозревал, что его брат считает себя сильней его. И когда тот вызвал его на бой он ничуть не удивился.
Фанатик Агоний плевался слюной. В письме от Чёрного рыцаря, своего давнего друга сквозила насмешка над его старостью дряхлостью и никчемностью.
«Дорогой мой старичок. Похоже ты окончательно свихнулся и выжил из ума, живя в своей лачуге на отшибе цивилизации. Не пора ли тебе приехать к нам на турнир Железная 5-ка, чтобы показать молодым бойцам, что люди всё ещё способны постоять за себя…»
Пахарь Тадеуш, вставши рано утром, не поверил своим глазам. Его урожай побили небесные камни. Упав на колени, он обнимал землю и долго плакал, моля небеса о пощаде.
Когда Эдера увидела закованные в латы Чёрного Рыцаря, она обрадовалась и радостно кинулась ему на шею. Однако рыцарь, грубо оттолкнув её, принялся неистово рубить ближайшего старого Древня.
- Они же...живые! Что с тобой??? Как ты можешь так поступать? Я ведь люблю тебя, а ты взялся истреблять то, что так дорого мне. Я прочла твою записку, но решила, что ты был совсем не в себе, когда писал это….
- Мне плевать. Таких как ты, надо вырубать сразу. Топором. Поздно же я тебя раскусил. Теперь умри, ведьма.
- Ну уж нет. В мой лес тебе отныне путь заказан. Больше не ищи меня.

Шеара ещё смеялась, когда она вновь сменила внешность и явилась к Веркирию в виде приветственно улыбающегося Багурона.
- Доброго здоровья, великий Багурон. Что нового открыл тебе сегодня колодец тайн?
- И тебе не хворать Веркирий. А ты спроси об этом у своего посоха. Вдруг он начнёт снова почками покрываться...
Дамирус дочитал письмо Гидвера и свернув его трубочкой тихо промолвил:
- Война. Теперь начнётся война.

Старшина Корт, слегка прихрамывая по привычке своей, шагал к Торгору, сжимая в руках традиционный мех с крепкой брагой.
- Как поживаешь, старый друг. Твои доспехи опять заржавели, как я посмотрю.
Неожиданно лёгкий удар кувалдой по шлему быстро вырубил Корта. Шеара быстро сняла с себя чары перевоплощения и телепортировалась. Пришёл в себя Корт, уже лёжа в пещере в Чернагском ущелье. Лука прикладывал к его голове какие-то листья.
- Подождите, сейчас я Сугора позову. Он вас отвезёт до дома.

- Папа сказал, что наш брак невозможен, - Шеара в облике Юминии скромно переминалась с ноги на ногу, пытаясь не улыбаться. Получалось не очень.
- Да что он понимает, твой папаша, Багурон? Только вид важный на себя напускает, - рокотал густым басом Изувер. – А то возьму, да и похищу тебя. Не хочет, чтобы была женой – станет рабыней.
Изувер захохотал громким басом.
- Знаешь что? Ты не стоишь ни мизинца с руки моего папы! И вообще, прощай…найду себе среди людей война с хорошим воспитанием и манерами.
Изувер кинулся было на Юминию, но перед глазами всё поплыло. Очнулся он сидящим на полу пещеры.
- Надо было меньше настойки пить. Здоровье уже не то. Ну погоди же, я научу тебя и твоего папашу манерам.

День за днём так прошёл месяц, затем год, после него пять.
Шеару уже давно мучали мигрени по ночам. Несмотря на сильную магию, они сводили её с ума. Она слышала голоса несчастных, которых она обрекла на смерть. Их души стояли призраками рядом с её Дворцом. Её затянувшаяся игра медленно, но неуклонно вела её к безумию. В голове огненными буквами крутились проклятые строчки:

Нежнее бархата убийца.
Можно лишь так это принять.
Извне и как бы ниоткуда
Желанье спать и жизнь менять.

Шеара закрыла глаза руками. Сегодня она видела своими глазами, как пару влюблённых изрубили на куски на глазах друг у друга. Магмар долго тянул руки к своей любимой женщине. Она была изнасилована и убита на его глазах её соплеменниками, людьми. Он был оглушён и крепко связан, а затем медленно казнён. Его отрубленная кисть всё ещё сжимала прядь её волос.
За 5 лет её магия поистощилась. Никогда,ещё со времён конфликта с Аароном, она не была так близка к безумию.
Шеара вела дневник. Она свернула из него тугой свёрток и жирно написала на нём.
«Если хочешь быть счастлива, никогда не открывай этот свёрток! Там просто сон, дурной сон в летнюю ночь.»
-Айсарет…аймариди айта….гиерди рна…Шеара читала привычное заклятие быстро и сильно.
- Пусть все мои воспоминания, встречи и счастье с Аароном, мои последующие деяния станут моим сном, просто моим дурным сном в летнюю ночь!
Шеара проснулась через неделю. Бодро потянувшись, она привычно привела себя в порядок заклинанием и уселась завтракать. На листочке бумаги на столе она обнаружила стихи:

Когда душа поёт стихами
Не слышен ею звон клинков.
Миражным сном отравлен разум.
Страшнее нет игры оков.

Маргинальная любовь

Работа не ладилась. На пол летели разбитые пробирки и склянки, просыпались дорогие порошки. Пальцы дрожали и совершенно отказывались подчиняться старой колдунье. Мысли, подобно взбесившимся зорбам, шарахались от одной дикой идеи к другой.

Угораздило старую влюбиться в молодого Унариса. Конечно, по-магмарски, её понять можно. Он молод и талантлив. К тому же красив и умён. Столько достоинств в одном мужчине не оставили бы равнодушной любую женщину, не зависимо от возраста и статуса.

Бругильда отлично осознавала всю безнадёжность ожидания ответной любви, но душа противилась разуму и горячо убеждала, что любви все возрасты покорны, что лапки к верху поднимать нельзя. Мол, всё, дорогая, в наших руках, дорогу осилит идущий и всё такое.

Душа была настолько убедительна, что разум, махнув на прощание рукой, оставил влюблённую со своими грёзами наедине.

Наконец, бросив попытки взять себя в руки и привести мысли в порядок, Бругильда в сердцах швырнула в стену пузырёк со слизью Гуральдия Корра и разразилась бранью, от которой завяли бы уши самого распоследнего матроса.

К счастью, ни матросов, ни какого-либо другого вольного или невольного слушателя поблизости не было, а старая магмарка, выпустив пар, почувствовала себя лучше.

Что ж, первая попытка соблазнить молодого колдуна провалилась. Конфуз вышел с оборотным зельем. Немного не рассчитала время его действия.

Старуха захихикала, вспомнив реакцию Унариса, когда тот, проснувшись утром, обнаружил рядом не обнажённую красотку, с которой провёл лихую ночь, а дряблое тело древней, как мир, колдуньи.

- Вы? Вы… как вы могли? Это же мерзко! – верещал он.

Она ему о своей любви и о неудержимой страсти, а он стал обзывать её извращенкой, угрожать, понёс какую-то чушь в её адрес.
Это было лишним.

Два дня её лихорадило от обиды и желания расправиться с хамом незамедлительно. Внутри злоба прямо клокотала. Ишь ты, подлец какой!

Сначала она решила стереть его в порошок, уничтожить, как личность. Она была готова такие интриги сплести, что будь он трижды святым, и то покрылся бы слоем грязи и нечистот. От него отвернулись бы все! И была бы ему прямая дорога к изгоям.

Но, поразмыслив, решила, что лучшей местью будет его женитьба на ней. И без всякого оборотного и приворотного зелья.

Женщина захихикала.
- Никуды ты, милок, не денешься – влюбишься и женишься!

Подумаешь, молод! Молодых и красивых в Хаире пруд пруди. Ну да, талантлив. Этого у парня не отнять. Но талант без связей и финансовой поддержки завянет, как лотос без воды. Это она точно знала. Связи в нынешнее нелёгкое время решают всё!

Чего-чего, а связей и денег у неё хватит на десяток таких унарисов. Этот умник будет трижды дураком, если откажется жениться на ней.

Сложность задуманного была в том, что Унарис не был глупым и таким уж беспомощным, как хотелось старой колдунье. Он уже громко заявил о себе изобретением негаторов для сбора огнецвета. Его популярность набирала обороты быстро и легко.

Всё это Бругильда осознала, когда чувства улеглись, и к ней вернулся разум. Именно он подсказал ей, что следовало действовать умнее и хитрее, чем обычная уязвлённая в чувствах женщина.
Надо подключить общественность. Надо сыграть жертву!

Колдунья выглянула в окно и увидела скопившуюся очередь воинов и купцов, приехавших в Маэтро для обмена добытых в боях ингредиентов на ртуть.

Губы старухи растянулись в улыбке, глаза сощурились в предвкушении ближайших событий.

С каждым посетителем хозяйка была невероятно приветлива. Слабым голосом отпускала мужчинам комплименты, непременно добавляя, что вот, мол, настоящий мужчина, не то, что Унарис, так подло с ней поступивший.

Распалив в госте интерес, она доверительно рассказывала, что потеряла ум на старости лет, поддалась соблазнам красавца, не иначе как под воздействием сильнейшего приворота. А он, подлец, воспользовался ею и выгнал. В добавок обозвал её, стыдно сказать какими словами, и пообещал расправиться, если расскажет о его поступке.

- Так что доживаю последние денёчки, - вздыхала ведьма, вытирая краем платка мнимые слезинки. – Сегодня последний день помогаю вам, ребятки. Сил моих больше нет.

Для посещавших её женщин Бругильда рассказывала более красочную историю, замешанную на буре чувств и эмоций.
В этом варианте она выступала не жертвой приворотного зелья, а жестоко обманутой в самых светлых чувствах женщиной.

- Я ведь ему поверила, понимаешь? - плаксиво признавалась она и махала рукой. – Я же чувствовала, что не просто так он ластится. Тайны мои и секреты исподволь выведывал. А я уши развесила, да всё как на духу рассказывала. – Тут она красноречиво вздыхала и покачивала головой. – Ну дура и есть дура. Мне бы подумать: ну какой нормальный мужчина в расцвете лет станет соблазнять старуху?

Слушательницы с ней осторожно соглашались. Ну, в самом деле, зачем молодому мужику старуха, когда вокруг столько молодых красоток?

- Страшный он магмар, - продолжала горемычная шёпотом. – Бойтесь его, девочки. Уж если я, пожившая да повидавшая на своём веку, не устояла перед его чарами, то что уж говорить о простых магмарках! Сожрёт и не подавится!
- Он что, женщин ест?
- Да кто ж его знает, - отвечала хозяйка. – Говорю же, не понять, что на уме у него.

Потом она плакала, её безуспешно утешали.
- А ведь обещал жениться! Говорил, всё отдам, только стань моею, представляешь? И я, смешно сказать, согласилась.

На следующий день колдунья, как и предвещала, слегла. На все вопросы лишь головой покачивала. Лежала в постели, как на смертном одре.

Некоторые, кто заходил к ней в тот день, признавались, что изрядно струхнули, увидев колдунью, вытянувшуюся на кровати.

- Руки на груди, глаза закрыты, только ноздри слегка раздуваются! Прям покойница.
- Бедная женщина, - вздыхали магмарки.
- И кто нам теперь ртуть менять будет? – спрашивали дельцы.
- Это да-а, - соглашались все.
- Надо бы этого стервеца проучить, - говорили воины, и с ними соглашались все, кто был у дома захворавшей старухи.

Три дня она не работала, изображая умирающую. Маэтро трещало от приезжих.
Слухи ходили одни страшнее других. То ли померла болезная, то ли помирает от лютой хвори, насланной неким колдуном Унарисом.

Весть о том, что Бругильда слегла и начались перебои со ртутью дошла до самых верхов. Правительство начало расследование. Веркирий прислал личного лекаря. Орден джагернаутов выделил средства на лечение болезной.

Из уст в уста передавалось: Унарис мерзкий совратитель и жестокий убийца.

Прошло еще два дня, когда больная подала голос.
- Ну, кажется близок мой конец, - прохрипела она, и всё в доме замерло. – Мне бы напоследок увидеть любимого, - вздохнула она. - Просто посмотреть на него, простить и умереть счастливой.

Женщины заплакали, запричитали.
- Доставьте сюда этого негодяя! – закричали купцы.

К вечеру привезли Унариса.
Он вошел в дом и поморщился от спёртого воздуха. Некоторые женщины презрительно фыркнули и демонстративно вышли.

- Ну, что вы ещё придумали? – спросил он, сдерживая гнев. – К чему этот спектакль? Эти подлые слухи…
- Оставьте нас, - слабым голосом приказала колдунья.

Когда все сиделки и лекари вышли, старуха повернула голову.

Унарис был особенно красив в чёрном атласном камзоле, снизу доверху застёгнутом на золотые пуговицы, часть из которых была оторвана. В руках шикарная шляпа, отороченная золотой тесьмой. Подбородок, на котором красовалась свежая ссадина, гордо приподнят. Глаза пылали ненавистью, губы плотно сжаты.
Ну красавец, чего уж там.

- Здравствуй, любимый, - слабо проговорила Бругильда и, выдержав паузу, рассмеялась.
- Дурачок, - сказала она. – Ну чего ты добился? Зачем сопротивляешься любви?
- Да какой, к дьяволу, любви! – вскричал Унарис.
- Тихо, тихо, милый.

Колдунья опустила ноги с кровати, села на край.
- Ты же умный парень, - сказала она. – Уф, что-то меня, и впрямь, силы оставили, голова кружится. Присядь, разговор будет серьёзным.

Колдун сел на указанный хозяйкой стул, закинул ногу на ногу и скрестил руки, в ожидании сумасшедшего бреда, который намеревалась выдать ему безумная старуха.
Бругильда усмехнулась.

- У тебя есть талант, Унарис. И молодость, - кивнула она, прогулявшись по мужчине взглядом. – Но молодость, мой милый мальчик, дешёвый товар, скоропортящийся. Это я тебе по своему опыту говорю. Сегодня ты молод и безмятежен, а завтра смотришь в зеркало и думаешь, кто эта старая ведьма, что смотрит на тебя? – Она посмеялась и тряхнула головой. – Иногда я пытаюсь вспомнить на что ушла моя молодость. И не могу! Все воспоминания заканчиваются работой, деревней Маэтро и какими-то мелочами, не стоящими медного гроша! Что хорошего я видела в жизни? Ни-че-го…

Колдунья неожиданно заплакала. Тихо и искренне.

- Увидев тебя на званном ужине у Веркирия, я словно проснулась! – сказала она, вытерев слёзы. - Тебе, наверное, не понять, но с меня будто пелена спала. Я снова почувствовала себя молодой! У меня вновь появилась цель в жизни. Это ты, дорогой мой, - колдунья улыбнулась и подняла ладонь, запрещая гостю говорить. – Погоди. Я прекрасно понимаю, что между нами пропасть лет. Ты молод, я стара. Ты небогат, а я даже не знаю сколько у меня золота в банке. После десятого миллиона я перестала считать деньги.

У гостя вытянулось лицо.

- Деньги не главное в жизни. Не ухмыляйся, это правда. Всё это можешь иметь и ты. Для этого есть два пути. Один долгий, второй быстрый. Ты можешь потратить десятилетия, загубить молодые годы, проведя их за пробирками и, в конце концов, добиться успеха, признания и богатства. Этот путь, шаг за шагом, прошла я, —сказала она и улыбнулась доброй материнской улыбкой.

Унарис хмыкнул.

Бругильда подошла к столу, на котором стояли кувшин с молоком, ваза с пряниками и тарелка с медом пурпурных зигредов – редкое лакомство.
Она, стараясь не пролить, наполнила две чашки молоком.

- Присаживайся, составь компанию, - пригласила она. – Неделю ничего не ела, тебя ожидая.

Унарис, сохраняя недовольный вид, подсел к столу и отпил молока.

- Спасибо!
- Медком угощайся. Свежий.
- Спасибо.

Сделав пару глотков, Бругильда продолжила.
- Милый мой мальчик, на некоторые вещи, такие, например, как деньги и слава, не стоит убивать годы. Для их достижения нужно использовать ресурсы. Например, меня, - Бругильда подмигнула. – Я дам тебе всё это. А ты, сохранив бесценный ресурс – время, посвятишь жизнь своим гениальным изобретениям. У тебя же светлый ум и золотые руки! Используй второй путь! Отбрось все заботы о хлебе насущном, займись колдовской наукой. Я передам тебе свои знания и опыт, ты добавишь свои. Вместе мы такое сотворим – Фэо вздрогнет!

Молодой магмар, прищурившись, смотрел в сторону. Пальцы отбивали по столешнице нехитрый ритм.

- У тебя сейчас есть что-то в работе? – спросила колдунья, подливая молоко.
- Что? А, да. Есть одна идея, над которой работаю.
- Молодец, - похвалила она. – Ты ешь, ешь. Давай, с медком.

Он доедал восьмой пряник, когда со вздохом признался:
- Что ж, в ваших словах есть правда. И предложение ваше весьма заманчиво.

Колдунья кивнула.
- Но, уважаемая Бругильда, согласитесь, что этот брак будет весьма маргинальным. Мы будем выглядеть, мягко говоря, смешно и нелепо.
- Дорогой мой, - протянула колдунья. – Оставь свои предрассудки! Ну поговорят денек, перемоют нам кости, а потом станут завидовать. Мне, потому что получила в мужья такого красавца, как ты! И умницу, конечно, - добавила она. – А тебе, потому что стал богат и знаменит в такие молодые, я бы сказала, юные для колдуна годы. Разве нет?

Унарис усмехнулся и мотнул головой.

- Вам бы в старосты баллотироваться! А то и повыше! Дар убеждения просто колоссальный.

Старуха засмеялась, замахав руками.
– Ой, да брось ты! Я всего лишь женщина. Слабая и беззащитная.

Она поправила платок и бросила кокетливый взгляд.
- Соглашайся, Унарис, - сказала она. – Если хочешь, можешь даже не спать со мной.
- Правда? – оживился мужчина.
- Я имею в виду в моем нынешнем обличье. Но в облике прекрасной девы… Тебе же понравилась наша прошлая ночь?

Унарис смутился и кивнул.
Бругильда погрозила пальцем.
- Ах ты, шалунишка. Ну так что решил?

Свадьбу сыграли через неделю. Гудел весь Дартронг! Столько гостей не видывали даже королевские свадьбы. Столы с угощениями тянулись с центральной площади до площади Огня. Сытым и трезвым оттуда никто не ушёл.

Бругильда оказалась права – были и разговоры, и была зависть.
Но, главное, было в её жизнь пришло счастье!

Днями молодожёны работали, помогая магмарам в силу своих возможностей. А ночью Унариса посещала супруга – юная и обворожительная девушка, пылающая огненной страстью.

Все, кто видел колдунью после свадьбы отмечали её удивительное преображение. К ней вернулась былая энергия и вкус жизни. Из брюзжащей старухи она превратилась в пожилую и приветливую женщину.

А что ж Унарис?

Со временем в старой женщине он с удивлением стал замечать черты той озорницы, что посещала его ночами.

Однажды, обнаружив утром жену не в молодом облике, а в натуральном, усмехнулся и спросил:
- Напомни, ты легла со мной молодой или… мудрой?
- С тобой, милый мой мальчик, я всегда молода и мудра. Кстати, ты слышал новость о Веркирие и Сойгуре?
- Не может быть! Он же старый!

Бругильда засмеялась и щёлкнула мужа по носу .
- Наш брак встряхнул Фэо, мой мальчик! Мир сошёл с ума, и это так прекрасно!

Ветер пел свои песни соленому морю -
И в восторге вздымалась волна,
И песчинки плясали, не ведая горя,
А по пляжу ступала Она...
Гибкий стан в цвета моря струящемся платье
Покорил бы уж разум любой,
Но она принимала в свои объятья
Лишь соленый морской прибой.

И пленен гибким станом прекрасной Нимфеи
Флаундинский колдун Волнар,
Он открыл сундуки, в дар понес все трофеи,
Но лишь посмеялась она...

Ветер пел свои песни соленому морю,
А море хрипело, метало, рвало,-
Оскорбленный колдун стал вдруг с разумом в ссоре, -
Отправлял корабли он на дно.
- Пусть богиня воды, коль вода ей подвластна,
Заступается за моряков!
Пусть увидит - отказывать мне столь опасно,
Как выходить в море в шторм!

А Нимфея прошлась вновь по кромке прибоя,
Напевая простой мотив -
И от той колыбельной взъяренное море
Уснуло, прибой затих.

Ветер пел свои песни соленому морю
И шеплася с песком берегов...
И кипела двоих сильных старая ссора -
Вот какая бывает любовь...

И без того красные облака стали еще ярче, кроваво-красный диск солнца медленно просыпался, поднимаясь из-за горизонта Магмарии и освещая мрачную каланчу в ущелье Гонди. Острые верхушки скалистых гор окружали ее со всех сторон защищая от врагов и взглядов любопытных.
- А вот и восход! Опять я просидел всю ночь за свитками! Ронигар ты уже встал? - колдун потянул затекшие мышцы спины и медленно стал спускаться по винтовой лестнице в залу,которая служила им с учеником одновременно и местом приема посетителей и столовой.
-Да, мудрейший! Первые лучики восходящего солнца подняли меня. Извольте позавтракать со мной?- молодой ученик Хорсунгума был рад любой возможности провести время совместно со своим учителем, ведь так много еще предстоит узнать и изучить, - Учитель, а вы слыхали как вчера моряк Сеймур сходил на рыбалку?
-Нет, Ронигар, У меня совсем не хватает времени слушать сплетни Фэо, еще столько магических свитков не изучено!!!! Я советую и тебе быть повнимательнее, не забывай, что силы Хаоса возрастают и мы обязаны быть готовы им противостоять, - колдун задумчиво взглянул на своего молодого подопечного, - ну давай рассказывай скорее свои сплетни, да пойдем работать!
- Ой, Учитель, вчера тоСеймур переборщил с Шиз-пивом и вместо рыбки поймал сетью ундину Маэли, - молодой человек заразительно рассмеялся, да так что даже колдун не остался в стороне и тоже закатился раскатистым смехом.
Тут Ронигар вмиг стал серьезным и задумчиво медленно убирая со стола спросил позволения задать один вопрос.- А почему Мудрый Татли разговаривает в отличии от остальных черепах Туманных островов?
- Это давняя история… Нас с тобой она не касается. Великий Унариус дал Татли возможность мыслить и рассуждать!
Юноша виновато взглянул на Хорсунгума и удрученно вздохнув, поведал с грустью, о том. Что этой ночью он проводил разные опыты и эксперименты с некоторыми магическими свитками и случайно вернул Татли в первоначальный облик, сделав его обычной черепахой. Не успел молодой маг признаться в своей оплошности, как в магическом кубе Хорсунгума возник сам Унариус.
- Колдун, твой ученик, вмешивается опять в мои дела! Сколько можно его покрывать и выгораживать?
-Но ведь мальчишка только учиться! У паренька все впереди, если он случайно допустил пару ошибок , это ничего страшного, на ошибках учатся.
- Либо ты наказываешь его, либо я буду вынужден сам это сделать! – Унариус явно был зол и из последних сил себя сдерживал.
-Я не буду его наказывать!- Колдун не уступал в ярости своему собеднику, защищая своего ученика и свято веря, что все проступки молодого мага случайны.
Унариус нахмурив брови и взмахнув широки рукава своего одеяния, стал творить какое-то заклинание, злобно бурча слова себе под нос.
-Не хочешь наказывать его, тогда сам отвечай за его проступки! Попробуй теперь вернуть жизнь в Фэо в свое русло! – прокричав яростные заклинания Унариус изчез. Но магический куб колдуна не вернул свой первоначальный свет. Продолжая переливаться всеми оттенками радуги, что означало только одно – гармония на материке Хаира нарушена.
-Учитель, простите меня!- молодой маг чувствовал себя виноватым.
- Сходи узнай, про какие изменения вещал Унариус… А о твоих оплошностях мы поговорим позже…

~~~~~~~~~~~~~~

… Восход солнцатак красив… Мальчик Лука сидел на апстбище в Чернагском Ущелье. Он пришел сюда до восхода солнца. Собираясь с первыми лучами набрать лукошко спелых и ароматных ягод…
Сгустились грозовые тучи. Солнце спряталось за кровавыми магмарскими облаками. В воздухе запахло грозой. Где-то громыхнул громи совсем рядомсверкнула молния.
«Быть грозе, надо возвращаться домой» - подумал сиротка.
Но тучи разошлись также быстро, как и возникли, вернулось солнышко, вот только знакомую местность было не узнать. Всегда ползающие паучихи взлетели и воины, которые вели охоту за ядом паучих , в ужасе бежали кто куда, не понимая, что произошло. Вместо привычной Лавовой речке, возник маленький ручеек с подозрительно прозрачной для магмар водой. Рыбаки в недоумении переглядывались, не зная жива ли привычная им рыба или мутировала…

~~~~~~~~~~~~~~
…Восход солнца… Пахарь Тадеуш уже в поле, как обычно с утра и до позднего вечера ухаживает за своими посевами. Пахарь также видел молнии и слышал гром. Но грозы не побоялся и с поля не ушел. Каково же было его изумление когда на его глазах посевы сначала выросли в несколько раз, а затем зачахли. Гигантские зигреды словно позабыв про свои крылья, копошились в земле, как огромные желтые муравьи. Казалось, что они просто забыли о том, что могут летать…

~~~~~~~~~~~~~~
…Площадь Дартронга… Шум, гам, крики… но нет это не торговля магмар. Воины и жители Хаира столпились у дома старца Веркирия. Все были поражены и испуганы разнообразными и неожиданными переменами.
- У меня вместо пруда, какая-то мелкая лужа, - возмущенно заявляла ундина Маэли.
- А где мой корабль? Он же стоял на якоре в Вурдалии! И не говорите мне, что я обменял его на шиз-пиво у Гливенса. – перебивал ундину звучный голос моряка.
- А в адском перевале открылся какой-то портал и гунглы лезут оттуда не переставая, мы не успеваем отбиться, - кричал кто-то из толпы воинов.
- А у меня в поселке, выросли грибы, раза в три выше и больше меня, они едят моих воинов, - пожаловался вождь Торгор, - И крэтся мои пленные куда-то улетели!
- Ну что за дела, кто баловался в моей оранжерее, - гном Серафим пылая негодованием возмущался громче всех, - Вместо моих прекрасных цветов и растений там одни черви и кости!...
Старец Веркирий только разводил руками, он сам не понимал,что случилось и почему по городской площади разгуливают Баргофы и Грызмуры…

~~~~~~~~~~~~~~
Ронигар вернулся к колдуну с подробным отчетом, о том что происходит на материке. Колдун уже многое увидел в своем кубе и очень грустный сидел за магическими свитками.
- Чтобы исправить все это нам с тобой потребуется не один день, а оставлять такой беспорядок в мире мы не можем, это очень долгий срок! – устало вздохнув Хорсунгум недобро взглянул на ученика, - Ну и натворил ты делов, а раз ты натворил, то тебе и идти на поклон к великому дракону!
Создав заклинание портала колдун в считанные секунды перебросил своего ученика в Адский перевал. Ронигар обьяснил всю ситуацию великому Стриагорну, попросив о помощи, рассказав о своей вине и о том что они с Учителем очень долго будут создавать заклинание , которое наведет везде порядок…
Взмахнув огромными крыльями Стриагорн вернул молодого мага к учителю и за секунды навел в мире Фэо прежний порядок…

Многие магмарские воины и жители до сих пор гадают было ли это явью? А может им всем приснилось, что-то удивительное? …

В цветущем и радужном мире картин
Среди ярких красок живет Тиндолин,
А у подружки вдруг грусти волна,
Сюрпризы закончились, грустит Леолина.

Немного подумав, красавица фея
Берется за дело, сил не жалея
И предлагает весьма странный спор,
При этом пыльцой скрепив договор.

Суть спора однако предельно проста:
Кто первой достанет кулон из цветка -
Готовит для жителей яркий сюрприз,
А сам Багурон вручит ценный приз.

Идея забавная вдруг вдохновила,
И милая крошка всех известила.
В назначенный срок началась авантюра
Где Леолина - основная фигура.

Три дивных цветка пред толпою предстали,
С сомненьем и гости волнуясь гадали:
В каком из цветков волшебный кулон?
Ответ на загадку знал лишь Багурон.

Время летело, гости все ждали,
А спорщицы-феи все не играли.
Шепот пошел - хороша ли затея?
Фей упрекали - их же идея.

Видя и слыша упреки гостей,
Вмиг разругалась парочка фей.
Раз все устали - не станем томить,
Не станем мы больше спор разводить!

И вдруг улыбнувшись, малютки сказали:
А все же не зря мы всех здесь собрали,
В споре рождается истины суть,
Что позволяет найти верный путь.

Вместе устроим для всех мы веселье,
С цветочных напитков не мучит похмелье.
И самый мудрейший получит кулон,
Мы дружно решили: - Прими, Багурон!

Там, где живут красильщики стен, не бывает тихо.
Вы же знаете, кто красит дома ярче и быстрее других? «Крадущиеся в ночи», ясное дело. Опытные ребята. И по плотницкому ремеслу — где труп припрятать, где поле бойни за собой прибрать, — они тоже мастера…
Ночью, когда смолкают ненавистные зигреды, степь дышит жизнью. Издалека, вея прохладой, ветер доносит повизгивания и ссоры диких собак. Цепные псины наемников, охраняющие базу «Крадущихся в ночи», от этих звуков беспокоятся и порыкивают во тьму. Иногда какая-нибудь молодая шавка вскакивает и заливается ответным лаем. К ней подходит часовой и долго, терпеливо успокаивает, треплет за ушами, гладит по вытянутому носу и нашептывает что-то доброе.
В окнах длинного и приземистого строения в два этажа уже давно не мелькают тени. База тревожно спит, вдыхая запахи застарелой краски, словно въевшиеся в одежду и оружие за десятки дел. И только в нескольких помещениях из-под ставней пробивается трепещущий огонёк.



Ускользающий Шу засиделся глубоко за полночь и уже дважды зажигал новые свечи. Глиняная плошка на столе утонула в застывшем воске; сон и усталость размывали границы яви. Но спать было нельзя. Не раньше, чем он закончит с письмами. Тогда еще до рассвета они лягут в сумку посыльного.
Глава «Крадущихся» писал состоятельным нанимателям, некогда прибегавшим к услугам братства. А также в самых учтивых выражениях напоминал другим знакомцам клана, что пора выполнять обещания и делиться шиз-пивом — так в мире отточенных ножей и незаконных сговоров называли проценты по займам, которые клан давал в обход счетных книг городского банкира.
Вместе с жарой в делах наемников наступило угрожающее сезонное затишье, которое могло опустошить казну.Требовалось содрать долги, получить несколько хороших заказов или сытный грабеж, занять парней делом и привлечь к себе внимание новых нанимателей.
Именно в этот час, наполненный полумраком и отдаленным лаем, Ускользающему Шу принесли письмо, написанное знакомой рукой одной из самых толковых птичек. Ренегаты из других кланов нередко начинали сотрудничать с «Крадущимися» в обмен на помощь и укрывательство. Иногда эти связи приносили то, ради чего затевались — висельники при первой же возможности старались отмочить клюв, то есть поделиться с Шу ценными сведениями, и тем самым вернуть долг.
Глава наемников кивнул заспанному парню из охраны, приведшему гостя, и приказал накормить его да найти койку. Не стоило отпускать человека, пусть даже мелкую изгойскую сошку, обратно по такой темнотище. Всё-таки крестьянин. То есть — свой.

«Главному красильщику. В степные вехи. Лично в руки».

Дождавшись, когда оба уйдут, Шу перерезал вощеный шнурок, которым отправитель плотно перемотал письмо.

«Когда ты открыл книгу, птичка напела про своих друзей. Яйцо всё равно разбили, и, надеюсь, ты не был против. Наш старый друг едет в гости и везёт красную выпечку. Просит присоединиться в пути за мельницей через два дня, если не боитесь набрать вес.
Когда нащелкаетесь, не доверяйте торговцу льдом, как в прошлый раз.
С поклоном, твой друг. Крестьянин».

Письмо замерло в окаменевших руках наемника, когда он дошел до выпечки.
Послание лояльного им ренегата означало, что тому всё-таки удалось разговорить паренька из обслуги ярмарочного торговца. Делец долго вызывал подозрения своими странными сделками и товаром, который берег пуще зеницы ока. Торговца охраняли старые недруги Шу — «Лотос». Неделю тому назад нашелся безусый сопляк-кашевар, согласившийся подглядеть, подслушать и поболтать о грузе в обмен на тёплое местечко среди «Крадущихся». И поболтал…
«Разбили» — туда ему, языку, и дорога. Нечего болтунам делать в клане.
«Едет в гости» — законников хозяевами величают. Двинулся туда, где парней с символикой Ордена Стражей будет больше, чем блох на кошке. В столицу, на ярмарку диковинок. Для отвода глаз, не иначе.
«Набрать вес» — это, понятно, изгваздаться в алом по самые уши.
«Выпечка» — добыча, которую все хотят. Пальчики оближешь. Редкая штука. Но красная…
Шу почувствовалмерзкий, до тошноты неприятный холодок внутри. Он стиснул зубы, вдохнул прохладный ночной воздух с тонкой вонью тающего воска… и тихо-тихо выругался.
Красная редкая добыча, которую хотят все? Которую не стоит доставлять «как в прошлый раз»? Ускользающий Шу еще раз перечитал «За мельницей через два дня» и смял письмо в комок, бросил на угли в очаге.
Торговец вёз на ярмарку искру небесного пламени, желанную всем богам.



Не любовь к смертным движет божествами, а ревность.
Что превращает высшую силу в бога? Из множества сущностей и духов, едва-едва уступающих друг другу по силе, лишь малая часть удостоилась алтарей и чествований. Они мудрее или древнее других? Едва ли.
Но именно им первые защитники Фэо, купившись на щедрые посулы ушлых духов, когда-то понесли дары. Те простирали руки к великим податям или отворачивали лики и порывами ветра сбивали с первых шатких алтарей недостойные подношения. Каждый камень, цветок или рыба на время увеличивали силы почитателя и многократно умножали мощь его заступника. Ибо духа или демона, хаосную сущность иль другого жителя иного плана бытия богом делает… вера его почитателей. И чем больше таких в подлунных странах, тем сильнее оно, тем громче его славят еи молят о благодати. Тем больше несут даров.
Не желание помочь толкает их навстречу нуждающимся в помощи, а жадность.
Веками светлая Аладея и Бог Мёртвых и Проклятых ведут борьбу в сердцах обитателей Фэо. Бессмертным сущностям незнакомы пламенные и яркие эмоции, что движут нами на жизненном пути — ненависть, страсть, ярость, всепоглощающая любовь, гнев или жажда уничтожения. Это пляска краткая, это удел живых. Вечность притупляет желания и остужает разум. Лишь ревность отца и матери, что соревнуются за ласку приемных детей, по-своему владеют ими. Ревность — и жадное желание быть сильнее, ибо каждый бог втайне безрассудно стремится к величью Хаоса.
На протяжении столетий их силы, мощь двух великих созданий, были равны, ибо ни один дар, принесенный одному, не мог превзойти тот, что клали к ногам другого. До тех пор, пока слепая ярость Таллаара не обрела физическое воплощение.
Искристо-яркая, раскаленная, сияющая ярче кровавого июньского солнца, она дышала невиданной прежде мощью.
И боги желали её, ибо тот, кто подчинит себе мощь Хаоса, обретает ни с чем несравнимую силу…




…Сфера лежала на столе, залив всю комнату мягкими красно-золотыми бликами. Они прыгали по постели, перескакивали на стены, кружились под потолком и сверкали на оружии и доспехах наемника, разложенных на столе в углу.
Темноволосая и смуглокожая женщина заворожено следила за ними и хмурила тонкие брови. Согнув руку, она положила на нее голову; волосы рассыпались по груди и плечам. Тусклое мельтешение красок мешало спать всю ночь, и сейчас она ласково зарылась пальцами в копну светлых волос любовника; мягко очертила линию роста волос.
— Шу, что это? — сорвалось с губ.
Наемники вернулись с очередного дела впотьмах и вымотались, как собаки. Шу бросил на стол сверток, стянул одежду и зарылся в одеяло, даже не перекусив. За ночь плотная холстина сползла, и принесенное чудо пылало красками.
Наемник нехотя приоткрыл глаза:
— Один умник поймал меня на пороге и всучил. Он давно хотел получить место в клане. Сказал, что отвалил за нее полсотни в столице. Что с ней нас услышат боги.
Юминия изумленно распахнула глаза, но мужчина мягко коснулся ее губ, запрещая вопросы:
— Родимая, дай поспать…

…Спустя несколько недель Шу ждал ее с особой надеждой у дверей трактира.
Он как сейчас помнил, что это произошло в злосчастный мартовский праздник. Парни из клана, прознав о готовящемся предложении, расстарались: выцыганили у Мэри самый хороший стол, развели травников на потрясающий букет и забили редкого зверя для жаркого. Ускользающий Шу был благодарен им до глубины души и — этого, правда, он не сказал, — невероятно тронут чужим участием.
Всё должно было пройти великолепно, и он предвкушал восторг на её лице, свечные блики в тёмно-карих глазах. Даже хлопоты и ругань Мэри, даже взрывы хохота и нецензурщина у стола Рафа не могли испортить непривычного, но приятного романтического настроя.
Но Юминия не пришла.

…Вестей от нее не было и на следующий день, когда уязвленный и рассерженный наемник, став поводом для пересудов во всем предместье, приехал к ней домой.
В Райском уголке царили тревога и страх — ездовой тигр Шу чувствовал взгляды, шепотки и эмоции встречных, скалился на них. Беспокойство всё больше овладевало наемником. Взбежав по высоким ступеням крыльца, он вошел в богатый дом.
Тишина, пустота, молчанье.
— Юминия! — выкрикнул Шу, и стиснул руки так, что ногти оставили след на ладонях. — Нам нужно поговорить!
Но Юминия не вышла. Его ждали брат и отец несостоявшейся невесты — постаревший, унылый, злой и напуганный до седых волос. Слушая его тихую речь, наемник всё больше холодел душой.
— Ее выкрали из собственного дома, Ускользающий, — мужчина дрогнувшей рукой передал распечатанный конверт, и Шу взял его, открыл со всей поспешностью влюбленного и гневливого человека. — Этой ночью. Оставили… вот это. Для тебя.

…Человек, написавший письмо, жаждал получить ту самую сферу.
И подпись была — «Изувер».



...Но ярость отзовется на зов ярости, гнев произрастает из гнева, и силу Хаоса питает неудержимая ненависть. Всемогущие вечные сущности, не зная сиих чувств, не могутсами добыть искру. Тогда боги приказывают своим последователям искать губительные сполохи, чтобы чужими руками подчинить Хаос во славу свою. А нет — взамен опаленного скверной раба, израненного и безумного, придут десятки новых.
Что же смертные, спросишь ты? Неужто принимают страшные дары?
Что ж, им не дано предвидеть, какие бури родятся из брошенного в колодец камня. Ведь они не обладают предвиденьем богов…



Шуршит под ногами сухой ковыль, не дождавшийся ливней и влаги. Перекатываются мелкие камни, когда спускаешься с гребня очередного холма. За спиной — тихий шум шагов. Пятеро самых преданных бойцов клана, утяжелившихся согласно случаю. Из Степных вех до Вертепа зла — опасный путь, длинная дорога. Она пролегает через спящие деревни Тихой степи, стелется вдоль руин, заселенных гордтами, и вплотную подходит к Кургану плача.
Курган — самое дурное место для «Крадущихся». Хуже только заявиться к «Топорам», забыв принять облик Мудрого Финко. Здесь живут отщепенцы, благородные рыцари и чистюли — «Каменный лотос» Ллойда. Как бы не хвалились они тем, что, в отличие от старейшего клана, не берут грязных и сомнительных дел — не верьте. Какой наемник не обчистит чужие карманы, наткнувшись на труп с перерезанным горлом? А кто бедолаге вторую пасть проделал — об этом Грозный Ллойд не спросит. Особенно если несчастливцем окажется старый знакомец, Ускользающий Шу.
Позади остался Курган, растаяли в темно-синем, как бархат, мраке огоньки наемничьей башни. Потянулась сонная долина, опасная тиграми, и степные вехи, где путники нередко становились жертвами орков. Так Ллойд всякий раз докладывал в столицу, когда писал об очередном теле убиенного, нашедшем покой трудами его ребят. Благородному наемнику все верят, даже если благородство его на лице отпечаталось косым шрамом.
За спинами остался гребень последнего холма, и впереди из темени вырисовывался Вертеп Вершителей Зла — страшное, гиблое место, грязный притон всех отбросов Фэо. Стоило наёмникам приблизиться, как раздался свист, и темнота перед логовом Изувера пришла в движение. Двое вершителей, сидевшие на страже у входа, поднялись, отряхнулись, и один скользнул внутрь позвать хозяина.
Шу не приближался к ним. В этом месте защитной магии было едва ли не больше, чем в сокровищнице О’Дельвайса. Нельзя войти в Вертеп незамеченным и трудно вырваться, если не захотят отпускать.
Изувер вышел из зева своего логова, тяжело опираясь на плечо Вершителя. Он был стар, этот сполох злобы, стар как сам Норак Доброхот. Только тот посвятил жизнь другим, а этот дышал ненавистью ко всякому, кто превосходил его силой, ловкостью или властью. В воздухе поплыл душок гнильцы и воспалившихся старых ран, скрытых под тряпками следов проклятий. Шу поморщился, чего не видно было в темноте.
— Принес? — тихо просипел старик, и вонь от него усилилась.
— Нет, — последовал ответ, Вершители зароптали. — Я не сошел с ума, Изувер. О тех, кто открыто приходит к тебе в гости с нужным товаром, Ллойд потом пишет свои цветастые отчеты. Искры здесь нет и не будет, пока Юминия у тебя. Выведи ее, покажи мне, и мы договоримся.
Вершитель положил руку на гарду меча. Пальцы наемника незаметно сжали тонкую холодную полосу метательного ножа в рукаве. Изувер булькающе засмеялся, и его рука описала широкий приглашающий жест:
— Войди и посмотри, командир.
Шу скрипнул зубами — этого он делать не хотел, и осторожность сейчас боролась с желанием плевать на всё, войти и убедиться, что женщина жива. Но она пересилил глупый порыв, устало вздохнул и взялся за дело с другого конца, чтобы переговоры не зашли в тупик:
— Тот, кто передал мне искру, сказал, что с нею меня услышат боги, — в ответ снова раздался смех прокаженного, и Шу приподнял бровь: — Кому из них ты собрался молиться, Изувер? Хозяину Мертвецов? Хочешь отсрочить свой конец?
— А если и так, Шу? Торговаться начнешь?
— Мне не нужно золото, Изувер. Отдай мне Юминию.
На мгновение снова воцарилась тишина тяжелая, словно крышка гроба или вонь Изувера. Закашлявшись, старик кивнул одному из своих и протянул руку ладонью вверх:
— Я не в том положении, чтобы тебя обманывать, Шу, — голос упал до тщедушного полушепота, — Вас шестеро, вы молоды и сильны. Ты горяч и буен. А я старик. Отдай мне искру.
Где-то за спинами Вершителей, в душном нутре их гнилого улья, загремела цепь и раздался напуганный голосок Юминии.
И Шу допустил ошибку — поверил Изуверу.
Он повернулся к своему первому помощнику, несшему за плечами плотный мешок, и приказал доставать искру.

Их перебили, как щенков. Всех, кроме Ускользающего. Но шрам на горле, едва не стоивший жизни той ночью, всякий раз напоминал о коварстве полумертвого старика и неотданном долге крови.
Изувер сказал, поднимая с тела убитого красную беспокойную горевшую сферу, что это будет «Крадущимся в ночи» хорошим уроком на будущее.
А Юминия? Что ж. Девчонка нужна, чтобы трясти ее отца, ярмарочного торговца. Раз с Шу вытрясать больше нечего.

Поражение горчило, как яд, и жгло его изнутри.



…Пока что — не обладают.
Тёмное божество сулило, что его сподвижники победят смерть, принеся искру на чёрный алтарь. Страшились, осуждали и нестерпимо жгуче завидовали те Изуверу, вернувшему былую мощь ценой одного обмана.
Великая Аладея встрепенулась, когда щедрое подношение приумножило силы ее врага. Благородные наёмники Грозного Ллойда, служители Добродетели и самые скромные ордена, послушные ей, кинули по Фэо клич, ища новые капли ярости Таллаара.
Закипело, забурлило скрытое от глаз соперничество богов, и вот уже другие духи стали обращать алчущий взгляд на искру в венце Бога Мертвых и Проклятых.
И посыпались обещания, и не смолкали шепотки бестелесных созданий, и слаще да слаще становились речи небесных сфер. В поисках большего куска смертные предавали богов, как нелюбимых братьев, меняли покровителей, и кровь враждующих обагряла алтари.
Страх, бесчинства и путаница затопили подлунный мир. Но вот всё стихло на долгий срок — не было больше искр.
Тёмный бог пожинал плоды могущества и хищной птицей глядел на Аладею, хладной дланью грозил служителям. Ибо те тоже возжелали обуздать мощь Таллаара, подчиняя себе миры. И если удастся — сотни, тысячи, миллионы последователей понесли бы скупые дары взошедшей звезде нового божества…



…Тот, кого слышат боги. Тот, кто сам может обрести силу бога, и больше не полагаться на честное слово своих врагов.
Ускользающий Шу еще раз перечитал «За мельницей через два дня» и смял письмо в комок, бросил на угли в очаге. Торговец вёз на ярмарку искру небесного пламени, желанную всем богам. В прошлый раз, когда мир будто сошел с ума при виде багряного сполоха Таллаара, Шу потерял нечто несравнимо дорогое.
И в этот раз, заполучив искру, собирался его вернуть.
Любой ценой.

Даже став богом.

Шеара
Аладея, богиня плодородия
Бог мертвых и проклятых
Смурри, карлик
Веркирий, старейшина магмарской столицы
Жители Дартронга




Аладея


Бог мертвых и проклятых


Аладея


Бог мертвых и проклятых


Аладея


Бог мертвых и проклятых


Аладея


Бог мертвых и проклятых


Аладея


Бог мертвых и проклятых


Аладея


Бог мертвых и проклятых


Аладея





Смурри

Призрачная даль. Шеара стоит у открытого окна Небесного дворца.

Шеара




Шеара




Шеара




Шеара (в облике Смурри)


Смурри (в облике Шеары)





Веркирий


1-й житель Дартронга


2-й житель Дартронга


3-й житель Дартронга


Шеара (в облике Смурри)


1-й житель Дартронга




Смурри





Шеара


Аладея


Бог мертвых и проклятых


Шеара

В один ничем не выделяющийся день
Шеару охватила вдруг мигрень.
С драконами решила она вздорить
И начали без устали всё спорить.

Ругались долго, но как оглянулись,
Вдруг поняли, что все перевернулось:
Порядка нету на материках
Хватило всех отчаянье и страх.

Шеару окатили ящеры огнем:
Вдруг Мирроу помутнела днём.
Богиню бросило внезапно в жар -
Во Флаунгарде раскинулся пожар.

Шеара хладом так ответила драконам,
Что замерзать стали Крофдорьи горы.
Все жители приобрели пуховики,
Даже Фуррация вдруг сгинула с реки.

Но самая анекдотичная история
Случилась со служителем обители:
Наш Норак никогда с добром не спорил бы,
Ведь добродетелям был вдохновителем.

Существ верховных магия его задела
И Норак взялся делать что не делал:
Казалось бы добрейшим всем - добряк,
Но очевидно что-то с ним не так.

В трактир пришел и выпил все Шиз-Пиво,
Миклуту уложил его-же колотушкой.
Затем повздорил с Мэри он красивой
И с Сиплым опрокинул еще кружку.

Он своровал Рабыню Изувера,
Затем разбил у Ферци сферы.
В драке у Егеря забрал топор
Сказав: "Хаосу надо дать отпор!".

Вернулся в прошлое и дрался с Генералом,
Затем Геологу грозился скушать минералы.
Потом Самарию хотел продать свой молот,
И охватил служителя вдруг голод.

Разворошил прилавки магазина,
Старцу на голову надел корзину.
И лишь тогда вдруг осознал герой
Что стал он будто сам не свой.

История закончилась спокойно:
Наш Норак искупил вину достойно.
Все жители с случившимся смирились
И высшие создания угомонились.

На жаркой хаирской землице
Глядела Марица в свой шар,
А в благородной теплице
Пылал плодородный пожар.

Растений в теплице той – туча,
Побеги чудесные здесь!
Достала Марица свой ключик,
Открыла теплицу чудес.

Заходит неспешной походкой,
И вдруг прилетает ей в глаз
Листочек малюсенький, тонкий!
Раздался чарующий глас…

Листок тот был хаосной мразью,
И разум ведуньи он сверг.
И сразу поступок ужасный
Решил совершить тот побег.

Ведунья, не ведая страха
И не контролируя нрав,
Схватила булаву Горбаха,
К Дракону помчалась стремглав.

В пещере Дракона пустынно
Магмары боятся его…
Заходит Марица невинно,
Совсем не страшась никого.

Дракон вопрошает громгласно:
«Марица, хотела чего?»
Ведунья оружьем опасным
Метнула внезапно в него!

И гнев Стриагорна суров был…
Могучим крылом он махнул,
И этим движеньем суровым
Хаир он вмиг перевернул!

Сейчас же поместья, владенья,
Деревни, села, города
Смешались… Вот это несчастье!
Вот это большая беда!

Правления тяжкие бразды
Забрал себе мальчик Лука,
А старый Веркирий прекрасно
С серпом покоряет луга!

Синяк, завсегдатай трактира,
Бутылки сменил на кирку?,
А Грумр сменяет секиру
На кружку с шиз-пивом в руку?.

Отправился в странствия Сугор,
Оставив гуслярскую жизнь,
Решил он, сражаясь на Фей-Го,
Последние годы прожить…

А дряхлый мудрец Аквазурий
Покинул подводную гладь…
Жить на глубинах лазурных
Ему надоело, видать.

Охотник, воитель, маг, тренер,
А также путана, торгаш…
Сменили стиль жизни мгновенно,
Оставив былого багаж!

Виной всему – малый листочек,
Носитель хаосных сил.
Вот так один скромный росточек
Жизнь бедных магмар изменил!

Сон в летнюю ночь

Однажды Шеаре привиделся сон,
Навеянный теплым июльским дождем.
Сидели, гадали сестрицы втроем:
Как модно одеться в осенний сезон?

Поссорил богинь столь серьезный вопрос!
Решили всем к празднику сделать сюрприз,
Азартно за дело они принялись.
Наутро травою весь Фэо зарос.

Смеясь, Аладея растила цветы
На шляпе у Финко, а Милы подол
Жар-цветом и лотосом мило расцвел.
Доспехи Шико от вирле?на желты…

Нимфея придумала водный фонтан,
Играющий брызгами ярких огней,
Прохладу в жару он подарит скорей,
Из посоха старца взлетев, как вулкан.

Воздушная сказка Сильфеи – крылом
Одарены жители. В небе паря,
Авелиус сверху увидел моря,
За руку щипая себя же тайком.

Шеара вздохнула: «Как мода глупа!»
Богине одежда давно не нужна!

Могильный палантир

Прекрасная чародейка Блодияра вышла из своего жилища навстречу путнику. Молодой рыцарь в блестящих доспехах, гордо восседал на златогривом тигре.
- Что ищешь, любезный, в наших местах, - Блодияра сверкнула белозубой улыбкой, протягивая путнику руку, в которой сжимала шар предсказаний. – Быть может палантир подскажет тебе дорогу? Взгляни же не бойся…
- Сколько раз наблюдаю за твоими потугами, - Блодияра вздрогнула, расслышав вкрадчивый шопот за спиной, но не обернулась. Таким тоном с ней мог говорить только Некромант. Черного мага не трогала женская красота и к чарам он был равнодушен.
- Сколько раз наблюдаю, - продолжил маг, обходя красавицу: - И не понимаю, как эти простачки могут верить в подобную чушь! Предсказание будущего… Да ты обыкновенная шарлатанка!
Оказавшись случайным свидетелем разыгрывавшейся ссоры между волшебниками, рыцарь спешился и сел на траву рядом с ездовым, что свернулся калачиком, закрывая уши могучими лапами.
- Понимаю, - Блодияра подмигнула молодому рыцарю и развернулась к Некроманту, одаривая усмехающегося мага горделивым взором: - Тебя не принял ни один мир, отшельник, что прячется в пещерах, и ты жаждешь поболтать с теми, от кого не веет мертвечиной?
Некромант рассмеялся в ответ, да так, что рыцарь, сидящий в ногах у разбушевавшихся волшебников, вздрогнул.
- Давай спросим у странника, что он предпочтет: вечную жизнь или твои сказки о его прекрасным будущем? – Некромант развернулся и склонился над молодым воином, пронзая того взглядом.
- И так, - Некромант ткнул рыцаря пальцем в латы, и юноша ощутил, как могильный холод сковал его сердце. – Что бы ты хотел: жить после смерти или умереть в иллюзиях?
Златогривый тигр вскочил с места, предлагая хозяину скрыться подальше от места разборок, но юноше стало любопытно. А как правило подобное чувство не приводит ни к чему хорошему, и рыцарь сделал свой выбор.
Свет померк вокруг, и юноша перенесся в межпространство миров, заключенный в хрустальный палантир. И не было возможности выбраться, и не находилось подсказок, чтобы вернуть все обратно. Оглянувшись вокруг, рыцарь приметил, что рядом словно мыльные пузыри появлялись новые шары, с заключенными внутри путниками и понял, что ссора между волшебниками привела людей к катастрофе. Все, кто делал неверный выбор, попали в двойной плен. Оставалось надеяться, что кто-то все же найдет разгадку и сможет усмирить Некроманта и Блодияру.

Свеча плачет каплею воска горячей,
И пламя танцует сродни Мариэтте,
На мертвом уже языке говорящий,
Лежит манускрипт - отзвук прошлых столетий.

Застыло в глазах мудреца удивленье,
Лишь занавес тайны открылся нежданно.
Теперь с Багуроном, скрывая волненье,
Он делится знаньем, что всплыло случайно.

Правитель рассказом до боли растроган,
Немедля покинув столичные стены,
Спешит с Панеоником длинной дорогой,
Их путь в волчью пустошь к друиду Вессену.

В душе не осталось и капли сомненья,
«Мы братья» - сказал О'Дельвайса правитель.
Сменилось на тишь летних птиц песнопенье,
Так был ошарашен природы хранитель.

По воле чужой он прошел обращенье,
Но часть этой тайны осталась сокрыта.
Маг в прошлое выполнил перемещенье,
Унариус сделал младенца друидом.

И жители Фэо воззвали к богине,
К заступнице слабых - Шеаре прекрасной.
Преступник куда-то во времени сгинул,
Искать его - время терять лишь напрасно.

Но молвит она, что есть крайние меры,
Грядущее маг её верный исправил,
В котором Вессен - злой сторонник Эдеры,
Поступок сей - лишь исключенье из правил.

Вессен теперь верен лишь только природе,
Но в Фэо ещё очень много секретов.
Сокрыла Богиня - их брат третий Оден,
Когда-то откроется тайна и эта.

Правнук Гельдериона.

Утренние лучи восходящего Мирроу прорезывали лучами облачное небо и заглядывали в окна башни колдуна. За скромным завтраком Асбальд попросил разрешения наставника посетить Блодияру. Тёплая погода благоприятствовала прогулке. Но чаще Арнабаг посылал ученика к друиду, чем к обворожительной и свободной прорицательнице. Несомненно, девушка нравилась юному колдуну. Рано или поздно он решится сделать ей предложение. Неужели сегодня?

- По какому поводу ты сегодня хочешь навестить Блодияру?

- Я не говорил раньше, но, кажется, это серьёзно. Мне далеко не первый раз снится дух рыцаря. Садится на мою кровать, смотрит сквозь прорези шлема и молчит. Думаю, это кто-то из предков. Но не знаю, что ему нужно. Ты ещё не преподавал мне магию общения с духами, потому что считаешь это опасным для малоопытных магов, пусть сеанс общения проведёт она.

- Не стоит к ней пока обращаться с этим. Повремени, я знаю кто это. Мы с тобой как раз на прошлой неделе изучали магию земли, и твой прадедушка Гельдерион решил, что пора тебя навестить. Видимо решил, что ты хорошо разобрался с этой стихией и вполне можешь установить мост к нему самостоятельно, если будешь знать, к кому обращаться.

- Гельдерион, дух подземелий замков? – Ты серьёзно? Мама ничего не говорила о родственниках, о папе только вскользь. Ты и других знаешь?

- Знаю и других. Галендия неспроста оградила тебя от амбициозного семейства твоего отца-чернокнижника. И, наверно, много раз пожалела, что вообще связалась с Эрраксом. Но она сделала всё, что могла, чтобы ты вырос хорошим человеком и направлял свои способности на добро. Каждой осенью этот упёртый Эрракс пытается захватить Фэо и освободить своего папочку Харвадуса из крепости заточения. Его бы энергию да на борьбу с врагами нашего мира! Но не сможет он думать о чём-либо ещё, кроме своих безумных идей. Не так воспитан. Прабабка твоя Белинда забрала его маленьким у матери и сама преподавала магию. А когда Бругильда опомнилась, что огрийская свекровь портит дитятко, поздно было. Белинда своим амбициям подчиняет всех, а близких тем более. О тебе она просто не в курсе, как и Эрракс. Но магических сил у тебя хоть отбавляй, поэтому я и взял тебя не просто в ученики, но и воспитанием занимаюсь, чтобы ты на кривую дорожку не свернул.

- Белинда всё ещё жива, а дух прадедушки неупокоен?

- Да она сама его и убила, предварительно прокляв. Не ожидала красавица-колдунья такой прыти от рядового поклонника: он её приворожил. Белинда не только забыла про свои планы на императора Горбаха и вышла замуж за Гельдериона, но и успела родить ему сына и дочку, прежде чем чары развеялись. Правда, по настоянию Аарона Справедливого, в этом была замешана и моя семья. В результате я остался без жены, сыновей отправил в безопасное место инкогнито. На счастье Унариуса, кормилица Гредея тепло его приняла. Старший Солумир был тоже ещё маленький, года три. В бывшей летней резиденции Магиша возле водопада Лумирья я навещал сыновей пару раз в месяц.

- Получается, у дедушки есть сестра?

- Была. Сеймерах исчезла в неизвестном направлении. Не повезло ей с внешностью – в Гельдериона пошла, а не в мать. Разве могла Белинда терпеть такое соседство под одной крышей, когда маленькая копия убиенного мужа смотрела на неё укоризненно глазами цвета свинцовой тучи? С глаз долой, из сердца вон. Уж не знаю, убила ли Белинда собственное дитя, но она могла сделать это и чужими руками.

- Значит, у неё были серые глаза…

- Да, а у Белинды зелёные. Впрочем, как и у тебя. Сеймерах одногодка с Солумиром, они часто играли вместе, пока «гром не грянул». Мы дружили с семьёй Гельдериона. Харвадус подавал большие надежды, но сам всё испортил. Послушал мать, называется.

- А почему такая могущественная колдунья оказалась бессильна перед чарами Гельдериона? У неё же было много поклонников, имела виды на самого Горбаха и наверняка могла делать отворотные зелья.

- Могла, да переоценила Белинда свои возможности. Купаться в обожании мужчин, когда твои прихоти исполняются по первому зову – это же вид добровольного рабства. В такой ситуации отворотные зелья только мешают. А Гельдерион и не рассчитывал сам покорить красавицу, он обратился за помощью к Аарону Справедливому. И тот помог, правда, не бесплатно. Пришлось отправиться в экспедицию за священной чашей альдов, получив ответ у собранного кубика дзунго, где именно погребён под завалами богатый подземный город. Ох, и набил он тогда сундуки сокровищами! Но много истратил на исполнение своего плана. Бог сказал твоему прадеду, что не родился ещё тот, кто в силах помочь Белинду приворожить, и не доживёт он до рождения такого колдуна. Но можно отправиться в будущее и получить помощь оттуда. Научил он Гельдериона пользоваться порталами и дал перстень, по которому колдун опознает высокого гостя и не сможет отказать в просьбе. Заранее предупредил, что нужно будет много ресурсов для ритуала – тысяча кристаллов эфрила и полмиллиона жизненных субстанций, потому что о молодости и красоте телесной помышляет часто колдунья, как об оружии массового поражения, и о том, что не может она сохранить при себе это мощное средство воздействия на жителей Фэо. А ещё личную вещь возлюбленной достать нужно было для ритуала. Тогда нанял Гельдерион в школе Маасдар Чёрного Абдулу подменить праздничную тиару Белинды на точную копию. Услуги по изготовлению и подмене были недёшевы, но прадед твой денег не считал и не торговался. В будущее к Унариусу он отправился с комплектом всего необходимого.

- Вот это да! Значит, к этому руку приложил сам Унариус! А как получилось, что Гельдерион не дожил до его рождения? И почему ты потерял жену?

- По большому счёту, Унариус мог отказаться, но это изменило бы ход истории. И не факт, что наша семья выжила бы при этом. Но, понятное дело, своим поступком он ставил под удар мать. Если бы Белинда осуществила свой план и стала женой Горбаха, бог мёртвых и проклятых не стал бы помогать Магишу. Колдунья предложила бы гораздо более выгодный контракт. Поэтому наверху и было принято решение помочь Гельдериону. Фэо погряз в междоусобной войне, Аарон на совещании с другими богами решил покинуть этот мир. У него тут почти не осталось поклонников. Поэтому смертная колдунья была в тот момент сильнее него. Небесному городу тоже досталось, как и школе Маасдар. Новоприбывшая Шеара застала остатки былого величия. Статуи и самый роскошный дворец были сброшены в океан.

- Похоже, очень злилась Белинда, что не стала женой императора. Но лелеяла надежду стать матерью императора, а потом бабушкой. И идёт к своей цели, не останавливается. Может быть, я не единственный ребёнок Эрракса…

- Да, где-то на Хаире скрывается. Может и не единственный. А Присциллию, мою жену, эвакуировал в другой мир Унариус. Гельдериону пришлось поделиться секретом перемещения в пространстве-времени. В этом была насущная необходимость. Иначе Белинда избавилась бы от моего младшего сына заранее. Но «Приз сердца моего» умерла при родах. Унариус вернул младенца и обручальное кольцо Присциллии. Очень жалел, что так мало успел побыть с матерью.

- А твоя задача, Асбальд, преодолеть родовые амбиции. Нас ждут иномирные опасности, а это хуже междоусобной борьбы. Иди и готовься. Я уже сложил нужные фолианты тебе на стол.

Завтрак правнука Гельдериона окончился.