«Сезонный переполох» (Прием работ)

Задание:

Напишите историю о том, как неигровой персонаж вместо традиционного сезонного задания любого месяца поручил вашему лирическому герою совсем другое, и к чему это привело.

Общие требования:

1. Форма творчества: проза.
2. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о фэнтезийном мире Фэо, в котором живет ваш персонаж (игровой процесс и игровой сленг находятся за пределами этого мира). В данном конкурсе допускается присутствие некоторых элементов реального мира.
3. Объем: не более 2000 символов без пробелов.

Прежде чем приступить к написанию работы, настоятельно рекомендуем ознакомиться с Полезной Информацией по литературным конкурсам, а также с условиями участия.

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа, другие его работы оцениваться не будут. Изменения и дополнения не принимаются. Автор может исправить свое сообщение в течение 3-х минут после его публикации с помощью специального форумного инструмента.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники — дисквалифицированы.
4. Работа должна быть написана для конкурса. Использование ранее опубликованных работ или материалов сторонних ресурсов запрещено как полностью, так и частично.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.



Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)

Система начисления баллов:

На оценку будут влиять следующие критерии, оцениваемые по 10-балльной шкале:
— Художественный уровень. Оценивается грамотность, выразительность образов и лексическое разнообразие.
— Точность выполнения обязательных требований литературных конкурсов. Оценивается соответствие работы заданной форме творчества (проза), тематике конкурса (Ваша работа должна быть о мире Фэо!) и соблюдение объема;
— Писательские навыки. Оцениваются целостность и оригинальность композиции, логика построения сюжета, внимательность к характерам героев и деталям;
— Соответствие заданию.



Шесть участников с обоих серверов будут признаны победителями. Одной работе будет присуждено первое место, две работы займут второе место, третье место получат три работы. Участники, которые получили за работу 20 и более баллов, но не вошли в число главных призеров, станут обладателями поощрительного приза.

Внимание! Если вы сменили ник или сервер до выдачи награды за конкурс, то обязательно сообщите об этом, отправив письмо на balagury@bk.ru! В случае несоответствия ника или сервера призы выданы НЕ будут.

Награды победителям:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 120 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 80 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 40 шт.

Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 20 шт.

Результаты будут оглашены 12 июля.

Желаем удачи и творческого вдохновения всем участникам!

"Осколок мая"

Каждый май, как по часам, мудрый Нагаш возлежал у Вечного костра, предлагая собрать очередную россыпь весенних лепестков — рутину, привычную как смена фаз Луны. Но в этот раз он выглядел встревоженным, взгляд его был устремлён в глубь пылающих углей, будто там скрывался ответ.

— Ты пришёл за заданием? — спросил он рассеянно. — Забудь про цветы. Фэо в опасности.

Меня насторожила серьёзность старика. Вместо ярмарочной возни и ароматов трав мне поручили доставить странный артефакт в Омергард — осколок древнего зеркала, источавший холод даже сквозь плотную ткань.

— Это часть Зеркала Мая, — объяснил Нагаш. — В нём отражены не только наши лица, но и тени наших решений. Его украл Лаэрт, когда ещё был учеником Совета.

Путь был долог, и каждый шаг с артефактом отдавался эхом в пространстве — звери прятались, а небо тускнело. В городе меня встретил лишь старый летописец, отдавший последний ключ к Зеркальной Комнате.

Вставив осколок в раму, я увидел... себя. Но не того, кем стал, а кем мог бы быть — без страха, без сожалений. Отражение протянуло руку — и в ту же секунду зеркало треснуло. Всё исчезло: комната, летописец, даже время.

Очнулся у костра. Нагаша не было. Только пепел и надпись на камне: «Истинные задания даются не сезоном, а судьбой».

Теперь, каждую весну, я ищу не лепестки, а следы смысла. Потому что однажды мне показали: Фэо жив не только в битвах, но и в выборе.

Старец Багурон повел плечами. Спина нещадно затекала, да и было с чего. Жесткий камень колодца и отсутствие иной опоры для спины, кроме посоха, давали знать. Да сколько ж можно-то? У Дамируса удобная приемная, барин Вольдемар и вовсе в мягчайшем кресле восседает, а он вынужден сидеть на всех ветрах, в жару и холод, в любую непогоду, воителей поджидать и наставлять. Нет, пора с этим что-то делать.
Поднявшись с места он потянулся, разминая затекшие мысли, после чего поспешил по небольшому переулку на соседнюю площадь. Из трубы на крыше одного домика валил густой дым. Багурон зашел туда, посоветовался с обитателем, потом вышел, прогулялся до ярмарочной площади, о чем-то посовещался с балагуром, заглянул в приемную Вольдемара. Пусть сейчас воителей не принимали, старцу купец отказать не мог. Потом вернулся на главную площадь, навестил мастеровых в гильдии. О чем шла речь - не слышала ни одна живая душа, но на следующий день воителей старше 5 уровня стали обязывать принести то камни, то дерево, то железо. Зачем - никто не понимал, но задание есть задание.
А потом на городской площади застучали топоры. Возле здания банка начали возводить небольшой, но добротный дом. А еще через несколько дней воители не нашли старца на привычном месте у колодца. Вместо него там стоял указатель, стрелка указывала на новый домик, а надпись гласила: "Приемная старца Багурона там!".
Старец довольно прошелся по комнатам, улыбнулся молоденькой служанке, кивнул немного нервничавшему секретарю. Нет, так намного лучше. Никакой тебе непогоды, никаких молитв Шеаре, когда магмары вдруг прорываются в город. Сиди себе в удобном кресле, выслушивай посетителей. Благословения да компенсации выдать или эфрил принять и секретарь может, а сам он будет только по важным вопросам принимать. Имеет право, возраст, знаете ли.

Однажды осенью, когда небо над Луанским побережьем поблекло до цвета старого металла, ко мне в кузню заглянул странник. Он не назвался, но из его сумки выпал осколок чёрного стекла, сияющий внутри, как капля лавы.

— Это… сердце Эридии? — спросил я, чувствуя, как пальцы холодеют.
— Осколок. Не всё. Но живое. И оно тебя выбрало, кузнец.

Я слышал легенды об Эридии — затонувшем материке, где в древности Драконы заключили договор с Богами. Сердце её якобы пульсирует под землёй Фэо, и каждый, кто коснётся его — услышит Голос мира.

Я не хотел ничего слышать.

Но когда я по неосторожности положил осколок в горн, пламя взвыло. В небе над побережьем появились разрывы, и из них начали падать фигуры — не мертвецы, нет. Хуже.

Это были живые тени — создания, покрытые зеркальной чешуёй, как воины из разлома. Их мечи не звенели — они гасили свет.

Я сковал клинок из осколка. Он обжигал руки, но металл пел, словно знал, для чего рождён. С этим оружием я не сражался — я запечатывал. При каждом ударе существа исчезали, как отражение в разбитом зеркале. С каждой победой клинок темнел, а внутри него я слышал пульс.

Когда всё закончилось, я спрятал меч в кузне. Запер за дверью из морского железа и семи замков.

И написал:

Не куй, если не знаешь, что зовёшь.
Не открывай, если не готов стать печатью.
Сердце Эридии — не дар. Это зов.

С тех пор на побережье приходят искать не клинки — а советы. Потому что всем нужен огонь. Но не все знают, какой он бывает.

В морозном феврале, когда искрящийся снег укрыл земли Фэо, я, обычный воин Аргас, ожидал традиционного задания от феи Тиндолин. Каждый год она поручала отважным воинам собирать резные сердечки, что выпадали из побежденных монстров, а взамен одаривала волшебными артефактами. Но в этот раз все пошло наперекосяк.

Вместо ожидаемой Тиндолин ко мне явилась запыленная, испуганная девушка в лохмотьях. "Помоги мне!" – прошептала она, хватая меня за руку. "Я – Золушка, и меня затянуло сюда из другого мира! Злая мачеха спрятала мои хрустальные туфельки, без них я не попаду на бал!"

Я опешил. Золушка? В Фэо? Где драконы и огры, а не кареты и тыквы? Но мольба в её глазах была слишком искренней, чтобы отказать. Вместо охоты на чудовищ ради резных сердец я отправился на поиски хрустальных туфелек.

Поиски привели меня в забытую пещеру, где обитали гномы-мастера. Оказалось, они приняли туфельки за драгоценные камни и забрали себе. После долгих уговоров (и небольшой помощи в починке их сломанной тележки) гномы вернули хрустальные туфельки.

Золушка, получив свои туфельки, радостно улыбнулась. В мгновение ока она исчезла, оставив мне лишь одну туфельку и благодарственное письмо, в котором говорилось, что она попросит фею Тиндолин передать мне особую награду.

Вскоре появилась и сама Тиндолин, крайне озадаченная. Она вручила мне необычный амулет – "Ключ от чужого мира". Говорят, он дарует возможность на мгновение заглянуть в другие реальности. С тех пор я иногда задумываюсь, что стало с Золушкой, и что ещё за миры скрыты за тонкой завесой нашей реальности. И всё это началось с проваленного сезонного задания.

Примечание Балагура:
Увеличение объёма (2360 символов без пробелов)

Пройдя мимо извилистой речушки, которую видел уже очень много раз, привычной тропой я направился к антиквару. Покрывшаяся дорожной пылью увесистая связка древних костей нашла свой приют в его бездонном сундуке. Я же, довольный своими странствиями собирался направиться в трактир, дабы насладиться парочкой другой кружек свежего эля и схлестнуться с Каталой в "Дуэль", ведь еще с прошлого раза он торчал мне реванш. Как вдруг, я почувствовал на себе чей то холодный завистливый взгляд. Едва видимый человеческому глазу бесплотный дух провалами глаз сверлил меня. Некогда старейшины клана рассказывали мне о том, что в этих краях можно встретить Духа Алчности, который может поведать секрет, как собрать неуловимые цветки папоротника. Едва дыша, остерегаясь, что Дух Алчности кинется на меня, с молотом гнева на перевес я начал осторожно приближаться к нему.
"Остановись, окаянный" - прошипел он, едва я приблизился к нему на расстояние удара.
"Неужто ты не знаешь кто я!? Нечасто удается вот так столкнуться с бравым воителем, который не побоится приблизиться к неизведанному" - мрачно поглядывая на меня проговорил он. Я же стиснув зубы от страха ответил ему: "Окаянный, немедленно рассказывай свои секреты!". "Какой отважный" - усмехнулся он - "Тебе я готов поведать секрет, доселе неизвестный обитателям Фэо!".

Предвкушая быструю наживу я хлопнул по кирасе кулаком и с улыбкой ответил - "Так бы сразу, жалкий дух! Рассказывай, я готов!".
И дух поведал мне о том, что если взять все свое золотишко, которое с особым трудом и стараниями копил, и не жалея по монетке бросать его в портал, ведущий к Пригорью - то когда золота не останется портал изрыгнет оружие, способное сокрушить самих драконов.
"Ну, окаянный, обманешь - убью!" - замахнувшись молотом прокричал я.
"Потом спасибо скажешь!" - сказал дух и скрылся за ветхим домом.

Я ни секунды не раздумывая рванул к порталу, снял свой видавший виды кошель и стал бросать монетки одну за другой. Портал иногда вспыхивал и искрился, как будто реагируя на мои броски. Время от времени оттуда выходили бравые доблестные воины. И когда я бросил последнюю монету из портала показался воин поистине колоссальной мощи с огромным сияющим топором.
"Вот оно, мое оружие!" - воскликнул я и бросился на война, повиснув на его топоре...

Последнее что я увидел была надпись "Собственность ЗМЕЕЕДА" на древке топора. Вспышка, и вот и я стою на центральной площади. Кошель мой пуст. Голова замотана бинтом так сильно, как будто этот бинт единственное, что сдерживает ее от того, чтобы не развалиться на части. Собравшись силами, я забрался на своего Громдрага и в мгновенье ока был в окрестностях Клесвы, гонимый жаждой расквитаться с ненавистным духом Алчности. Да только его и след простыл. Как и след моих денежек.
Тогда то я и понял, что быть алчным плохо.

Раньше я был заядлым рыбаком, но после одного сезонного события бежал от этой профессии, как крофдоры — от ладана благочестия. Все вокруг твердили, что август - это время, когда надо скорее на природу. В очередной раз я поспешил к ундине за квестом, который меня много лет бесил из-за двадцатичасового кормления малька. Ундина Маэли, завидев меня, равнодушно зевнула и произнесла:
— Воитель, принеси мне шестеренку!
Мои глаза полезли на шлем, так как мой лоб был им защищён, а я начал подсказывать этой бестии с выгоревшими от лучей Мирроу волосами:
— Нет, ты должна меня послать к рыбаку, а тот должен попросить меня принести жабу!
— Да не нужна мне твоя жаба! — раздраженно воскликнула ундина и плюхнулась в Лукавую заводь, облив меня с головы до ног застоявшейся водой, да еще и закидав болотной тиной.
— Ты бы еще меня подснежники зимой в лес послала бы собирать! — кричал я, размахивая кулаком в воздухе, но ундина безмолвствовала.
Придя к Авелиусу, я долго в нервном припадке тер свой шлем, снятый с головы по причине того, чтобы казаться как можно более вежливым ученому, а затем промямлил:
— Авелиус, брат, выручай. Не осталась ли у тебя хотя бы одна шестеренка после декабрьского события?
Авелиус, воодушевленно ковыряясь в каком-то приборе и на мгновение подняв на меня удивленные глаза, пробормотал:
— Нет, спроси у Эльдрика в поместье, может, у него что-нибудь осталось, он любит всякий мусор собирать типа коробочек и шариков.
На мой стук по стволу многовековой ели Эльдрик вылез из своего дупла и, потирая лапками заспанные глаза, пробубнил:
— Какие шестеренки? Меня нельзя будить раньше Друмли! Пусть он сначала тыкву вырастит!
Через минуту я уже тащил мышонка за лапу из котлована, слыша писк этого забытого всеми до октября существа:
— Да нет у меня ни шестеренок, ни тыкв.
Опечаленный я шел к ундине сдаваться ей на милость. Как вдруг вспомнил, что в том году активно браконьерствовал, ловя рыбу не на удочку, а на леску, а грузило я сделал из шестеренки!
Счастливый я протянул ундине заветный дар в предвкушении получения нового сачка.
Ундина хихикнула и, кокетливо обнажив свои упругие груди, произнесла:
— Я тут подумала, хочу запятнашку и не простую, а откормленную!
— Ты бы еще владычицей морской пожелала стать! — кричал я в лицо Маэли, размахивая перед ней ненужной шестеренкой.
Ненавижу удочки, мальков, ветреных ундин. Даже сейчас, срезая серпом благонравную альву и черный лотос на Мистрасе, я с содроганием вспоминаю свой поход за несчастной шестеренкой.

Примечание Балагура:
Увеличение объёма (2764 символов без пробелов)

Над селением Черная Грива сгущались сумерки, окрашивая небо в оттенки пурпура и золота. Воздух был напоен запахом цветущей вишни – верный знак, что пришла пора традиционных весенних забот. Молодой человек, магмар по имени Кхар, с нетерпением направлялся к хижине старого лекаря Ульфиуса. Он ожидал получить привычное задание: собрать весенние почки для целительных отваров или отыскать редкий корень, спрятанный в глуши Дымчатых лесов.

Дверь, как всегда, оказалась приоткрыта, и Кхар, ступив на порог, вдохнул терпкий аромат сушеных трав. Старик Ульфиус сидел за столом, рассеянно помешивая что-то в глиняной плошке.
— А, Кхар! Как раз вовремя, — Ульфиус поднял взгляд, и в его глазах блеснули искорки. — Присядь. Дело есть.
Кхар опустился на скрипучий стул, ожидая указаний.
— Значит так, — начал лекарь, — про весенние сборы забудь. У меня тут на днях... гости были. Говорят, из дальних земель, из тех, что за Туманными горами. И привезли они мне недуг невиданный, — старик нахмурился, — недуг сей, говорят, только песней лечится. Не просто песней, а такой, что отголоски далекого мира в себе несет.
Кхар опешил. Песни? Он, воин, привыкший к звяканью мечей и шелесту листьев под ногами, должен был искать песни?
— Мне нужна, понимаешь, музыка сфер, — продолжал Ульфиус, словно не замечая замешательства Кхара. — Слышал я от тех путников, что есть в их мире диковина такая – граммофон. Он, говорят, голоса из воздуха ловит и в медных трубах их оживляет. Отправляйся-ка ты, Кхар, на торговую площадь в Огрии. Спроси у заморских купцов про сей граммофон и про пластинки к нему. Особенно про те, что со скрипкой и фортепиано. Говорят, их звуки самые целительные.

Кхар вышел из хижины, ощущая себя потерянным. Его меч казался легким и бесполезным. Вместо привычного маршрута к лесу, он направился в шумную Огрию, к портовым докам, где всегда толпились чужеземцы.
День прошел в тщетных поисках. Купцы смеялись над его вопросами, некоторые советовали обратиться к менестрелям, другие — к городским сумасшедшим. Кхар уже отчаялся, когда, проходя мимо лавки старого Хаммета, что торговал всякой диковинкой, услышал странный, но знакомый звук. Из глубины лавки доносилась мелодия, от которой что-то внутри Кхара откликнулось. Он вошел.
На прилавке стоял причудливый аппарат с большой трубой, и из него лилась чистая, печальная музыка. Рядом лежали круглые черные диски.
— Вот он, граммофон, — прошептал Хаммет, заметив восхищенный взгляд Кхара. — Только откуда ты про него знаешь?

Кхар купил не только граммофон, но и несколько пластинок, среди которых была одна с надписью «Лунная соната». Он принес их Ульфиусу.
Когда лекарь включил аппарат, и по комнате разлилась чарующая мелодия фортепиано, старик закрыл глаза, и его морщины разгладились. Он выглядел умиротворенным.
— Именно это, Кхар, — прошептал он. — И именно эта, Лунная соната, что ты принес, — старик улыбнулся. — Она словно сама из другого мира пришла.

Недуг Ульфиуса действительно отступил. А Кхар, прежде считавший себя лишь воином, понял, что в мире Фэо, помимо битв и подвигов, есть место и для иной магии – той, что может исцелить душу и напомнить о красоте, скрытой в самых неожиданных предметах. С тех пор он стал чаще заглядывать в лавку Хаммета, прислушиваясь к странным мелодиям, доносящимся из медных труб.

Пирог для Старца
Площадь Дартронга встретила меня привычным гомоном. Веркирий, седобородый страж магмарской столицы, как обычно опирался на свою палку-стоялку, и я уже готовился услышать: «Принеси шкуры гребенчатых геланфов!» — обычное задание для этого чудака. Но старец молчал, уставившись на дымящуюся плетёнку в руках.

— Пирог, — хрипло прорычал он, внезапно впиваясь в меня взглядом. — Мясной. По рецепту моей покойной тётки. Испеки.

Я замер. Воин, чьи руки знали вес топора, а не скалки, должен был печь? Веркирий, будто прочтя мысли, швырнул мне потрёпанный свиток: «Мука из зерен Клесвы, мясо лесного йети, специи из королевских кладовых Стриагорна...» Последнее убило. Королевские специи?!

— Укради, — буркнул старец, отламывая кусок пирога. Аромат, густой и терпкий, окутал площадь. — Стриагорн всё равно не отличит шафран от сажи. А йети... — он хлопнул меня по плечу, — ...бегает медленнее, чем ты от кредиторов Менялы.

Охота на йети обернулась фарсом: чудовище, завидя меня, поскользнулось на замерзшей реке и жалобно протягивало лапу. «Прости, брат», — прошептал я, забирая мясо. Хуже было со специями. Пробираясь в кладовые Стриагорна, я наткнулся на спящего дракона лично! Меч дрогнул, но тут вспомнилась злая Веркириева рожа — и я проскользнул мимо дракона, схватив мешочек с шафраном.

Выпечка заняла ночь. Мука летела в стену, тесто прилипало к доспехам, а из печи выползали искры, будто демоны из Файтвора. Но когда золотистая корочка зарумянилась, а запах разнёсся до Площади Огня, Веркирий явился мгновенно.

— Хм... — отломив краешек, он жалобно крякнул. — Соль забыл добавить тебе в рецепт. Совсем старею...

Я рухнул на землю. А он, доев пирог, вдруг улыбнулся — впервые за сто лет:
— Завтра научишься варить суп из плавников лагмура. Придёшь?

Запятнашка.

- Почём корм в этом году, Шеймус?
- Да ничего не поменялось, красавица. Пять злых очей за мешок. Хотя для такой очаровательной прелестницы я готов отдать мешок всего за один поцелуй, - Шеймус облизнулся и сложил губы так, что они стали напоминать то ли утиный гудок, то ли гудок самосвала.
- Что ж, выбор очевиден. Держи пять очей, Шеймус, удачного дня. - Сказала воительница в шикарных голубых доспехах, забрала мешок и направилась в сторону площади.
- И тебе не хворать, - пробормотал Шеймус и помахал ей в след посиневшей рукой.
Дойдя до лужайки рядом с ветряными мельницами Нежа решила остановиться и покормить запятнашку. Веселый жучок с радостью взобрался на протянутый к нему пальчик, кувыркнулся через левый бочок и присел на задних лапках у нее в ладошке.
Нежа приоткрыла мешок и запустила в него руку с запятнашкой, чтобы та могла подкрепиться. Что-то больно кольнуло ее в запястье, и девушка почувствовала, что ее тело немеет. Сквозь оцепенение до нее доносились хрюкающие чавкающие звуки.
Запятнашка росла, покрывалась коростами, её маленькие глазки наливались густым оранжевым туманом.
Съев полностью свой специальный корм, которым оказались ни что иное как темные семена, пятнохаусная запятнашка довольно потрещала жвалами, кувыркнулась через правый бочок и со скрипучим жужжанием полетела к мельницам.
- Мельницы крутятся, хаос мутится, ой ей, мельницы крутятся…- слова и мотив этой незатейливой песенки, которая неизвестно откуда зазвучала в голове у Нежи, успокаивали ее. А вид довольной пятнохаусной запятнашки, все быстрее и азартнее раскручивающей лопасти мельницы, вызывал необыкновенное ощущение счастья.
Через некоторое время мельник Ферапонт вызвал патрульных. Пятнохаусную жуть отловили и сдали в зверинец Рогги, тело гунгла в синих доспехах вывезли на погост и сожгли.

1

Я открыл глаза. Юная воительница нависла надо мной, прижимала палец к губам.
- Вставай, взрослые уже улеглись. Бегом в сад.
Там уже собралась целая толпа, окружая ель, на которой спал эльдрик. Был самый разгар декабря, и мы решили втайне от взрослых соклановцев выпросить у эльдрика гостинцы.
Дети принялись трясти зверька, дабы тот проснулся, и вскоре тот открыл глаза.
По его виду было понятно, что ему этот номер очень очень не понравился. Посмотрев недовольно на окружившую его толпу , зверёк сразу смекнул, что к чему, ибо не первый год уже занимался этим делом.
- Что ж дети мои, - произнёс он, - вы вероятно ждёте своё задание?
- Да! - как можно тише прошептали юные воители.
- Хорошо. Тогда пойдите на вольготные луга и там..
- Шары, шары, новогодние шары? - прошептали дети.
.. и там найдете пещеру. Внутри этой пещеры..
- Шары, шары, да?
.. внутри этой пещеры находится огромный крэтс. Убейте его и принесите мне его..
- Шары?
.. и принесите мне его кровь.
- А шары? - удивлённо глядели на эльдрика дети.
- Сначала кровь. А потом будут вам шары.

2

- Ну и как нам теперь быть? Надо было ждать взрослых, они бы вмиг этого кретса кокнули.
Но юные взломщики уже вскрыли хранилище клана и стащили оттуда пару десятков мороков. Дело нехитрое, осталось теперь завалить крысу. Наша группа из десяти человек без особых приключений добралась до входа в нору, где жил крэтс. Однако возникла проблема. Вход охраняло магическое заклинание, не позволяющее войти внутрь людям , не подходящим по росту. Таким образом молодняк никак не мог случайно зайти в смертельный для них инстанс. Но мы не растерялись. Каждый взял себе на плечи по товарищу, и таким образом мы смогли зайти внутрь. Дойдя до пещеры, в которой судя по всему и жил гигантский кретс, мы вызвали всех мороков и спрятались за камень. Чем ближе был конец сражения, тем резоннее возникал вопрос, а куда собрать кровь. На полу пещеры лежал кусок щита. Я предложил собрать в него. В конце концов, эльдрик не уточнил, сколько именно надо.
Когда крэтс пал, мы выжали кровь из его ран и на всех порах кинулись назад в цитадель. По пути я слегка подвернул ногу и плелся в конце. Доковыляв до цитадели, я увидел, как мои товарищи, войдя в сад, где стояла ёлка , протянули эльдрику щит с кровью крэтса.
Зверёк спикировал на щит и лакнул тёмную густую жижу. В ту же секунду он превратился в ужасного монстра с огромными крыльями и клыками. Своими длинными когтями, он стал отсекать головы орущим от ужаса детям. А затем повесил их за волосы на ёлку.
- Ну, вот вам и шары, злобно улыбнулся он.

Кусудамы

Ближе к вечеру я добрался до опушки леса, собрав нужное количество обрывков цветной бумаги, прихватив сияние магии и радужную сферу. Две дюжины резных жетонов за поделку – это вполне соблазнительное предложение.

Старый чудак сидел на крыльце и как обычно что-то читал.

- Добрый вечер, Панеоник. Я принес всё что вы сказали.

- А, воин, ты вернулся. – Мудрец отложил книгу и поправил очки. – Что ж, давай я тебя научу как изготовить пленительную кусудаму.

Я отдал все фрагменты мудрецу и тот удивительно для своего возраста ловко собрал все мелкие детали в красивый разноцветный шар.

- Запомнил последовательность сборки?

- Ну будем считать, что да. Жетоны дадите?

- Держи свои жетоны, - мудрец протянул мне котомку с резными бляшками. - А хочешь заработать в два раза больше?

- Конечно хочу, а что сделать надо?

- Ты ж вроде рыбак, принеси мне лосося копченого пару штук.

- Лосось у меня есть, но как его закоптить?

- Все просто. Убей огненного крофдора, на угольках от него рыбку то и закопти. Уж шибко рыбки хочется к шиз-пиву.

- Да как я его убью? Он же страшный и сильный.

- Возьми этот амулет мощи невиданной, надень его и крофдора с двух взмахов убьешь.

Бой действительно длился не долго. Два крофдора перекидывали меня между собой как мяч, обидно пинали под пятую точку, пока мне не удалось улизнуть, подсунув вместо себя крэтса.

Бесполезную железяку, которую Панеоник назвал амулетом я с досадой запульнул подальше в кусты и в очередной раз дал зарок больше никогда не иметь дела с этим престарелым любителем оригами и шиз-пива.

В Фэо лето всегда начиналось с привычного задания: собрать росу с лепестков лунных ирисов для мудреца Ордена. Мой герой, юная воительница Лиария, уже готовилась к этому ритуалу, когда к ней подошёл старый кузнец Хальд.

— Лиария, отложи корзину, — сказал он, — мне нужна твоя помощь.
— Но ведь сегодня день росы…
— Иногда традиции должны уступать месту настоящей нужде.

Кузнец рассказал, что его старый друг, дракон по имени Сайрис, был ранен и скрывается в ущелье за городом. Лиария отправилась туда, не раздумывая. В тени скал она увидела огромного дракона с переломленным крылом. Не испугавшись, она помогла ему: собрала лечебные травы, перевязала рану и осталась рядом до рассвета.

Сайрис, благодарный за помощь, поведал Лиарии древнюю легенду о том, как дружба людей и драконов спасла Фэо от гибели. Вернувшись в город, Лиария рассказала эту историю мудрецу. Тот задумался и произнёс:

— Иногда важнее не следовать обрядам, а слушать зов сердца. Ты сохранила не только жизнь, но и память о великом союзе.

С тех пор Лиария стала известна как хранительница легенд, а жители Фэо поняли: настоящее наследие драконов — в доброте и отваге.

Тот, кто не говорит // Звон мертвецких монет

Я нашёл монету в овраге под валуном — чёрную, слабо поблёскивающую в сырой тени. От неё тянуло холодом, но не от времени суток, а чем‑то иным. Будто прикоснулся к затылку мертвеца.

По привычке я направился к Шико. Паладин стоял у края утёса, вглядываясь в чёрную воду. Волны неспешно катились к берегу, шурша о кости чаек. Он казался старше, чем прежде.

— Первая, — сказал я, протягивая находку.

Шико взял монету, задержал взгляд — и будто померк.

— Где нашёл?

— В овраге, под скальным козырьком, к северу от Кряжа Кайар.

— Надо было оставить. В этом сезоне — всё иначе.

Он сжал кулак. Монета треснула с резким щелчком. В тот же миг земля под ногами дрогнула, небо над горизонтом затянулось трещинами. Что-то, неведомое, неохотно, будто против воли, начинало проникать сквозь Завесу.

Существо появилось бесшумно — вытянутое, серое, дышащее телом. Его лицо было вытянуто и безглазое, а в груди пульсировала узкая щель, словно второй рот.

Шико выхватил меч — привычным движением, без слов. Удар был точен, но сталь лишь скользнула по дымчатой плоти. В ответ существо метнулось вперёд, и когти разрубили воздух, как ткань. Паладина отшвырнуло к камням.

Я остался. Боевой топор дрожал в руке, но суть была ясна: стали здесь не место. Я смотрел в пасть без глаз — и вдруг вспомнил.

Годы назад я наткнулся в Забытой Библиотеке на свиток. Пыльный, написанный на враждебном языке Хаоса. Там говорилось о тех, кто приходит не убивать, а забирать. Их нельзя ранить — но можно связать, если принести жертву на артефакте Хаоса.

У меня был старый амулет Хаоса — истончившийся, почти развоплотившийся. Я сорвал его с шеи, раздавил, дал крови пропитать осколки. Без слов. Только воля.

Существо вздрогнуло. Пространство вокруг сжалось, как в яме под давлением. Мгновение — и его не стало. Завеса сомкнулась.

Шико тяжело поднялся.

— Откуда ты знал?

— Я читаю всё, что другим кажется бредом.

Он кивнул.

На камне лежала треснутая монета. Она больше не холодная. И не звенит.

Алчность.

Обрядница Лангри предложила бонус для влюблённых сердец, чтобы получить пятьдесят снежинок вместо двадцати надо, а также великолепный комплект обручальных колец, но надо уничтожить не десять снеговищ, а пятьдесят раз сразиться суровыми Йети-охотниками и принести их рога.
Вилуос, молодой воин, вдохновлённый щедрой наградой, с удовольствием поплыл на Пристань айсбергов.
Это была славная охота. Снег окрасился в красный цвет. Ледники сотрясали рубящие звуки. Йети-охотники уходили в горы, пытаясь спрятаться от разгорячённого наживой Вилуоса.
Наконец собрал необходимое количество, Вилуос вернулся Лангри.
- Какой молодец, - похвалила Лангри, - теперь отнеси мешок с рогами ведьме Гредее и она тебе даст волшебную настойку и вернись ко мне.
Вилуос отнёс мешок Гредее и получил большую коричневую бутыль и вернулся к Лангри.
- Где мои снежинки и комплект колец? - нетерпеливо спросил Вилуос, подавая бутыль.
- Сейчас приглашу в зал, - сказала Лангри и ушла с бутылкой в зал.
Прошло десять минут и Вилуоса пригласили в зал. В центре зала стоял круглый стол, по окружности были расставлены маленькие бокальчики с каким-то напитком.
- Идёшь по кругу, выпиваешь напитки, за каждый выпитый бокальчик я даю тебе волшебную снежинку, выпьешь все пятьдесят бокальчиков, то бонусом будет комплект обручальных колец. Это не яд, это напиток даст тебе большие силы.
Вилуос шёл по кругу и выпивал, чувствуя, как прибывают силы. Наконец последний бокальчик.
- Молодец, твой уровень вырос - был девятый, стал девятнадцатый. Держи заслуженную награду, - Лангри подала снежинки и кольца.
- А-а-а-а-а.
Долго крик сотрясал своды Дворца Бракосочетаний.

Прием работ завершен!