«Иномирные друзья» (Прием работ)

Ранним утром в дверь приюта Бонны Бениты раздался стук. Кто бы это мог быть? Она поспешила встретить гостя, однако вместо посетителя обнаружила на пороге маленькое яйцо голубого цвета... Подкидыш, не иначе! И похоже, что из другого мира: хозяйке приюта еще ни разу не доводилось видеть подобные экземпляры. Что ж, поухаживаем, а там посмотрим, что за малютка вырвется из оков скорлупы!

Задание:

Напишите историю о том, как любой неигровой персонаж приютил одного из уникальных питомцев прекрасного мира Рангаса.

Список питомцев из Рангаса: Чёрный единорог, Мантикора, Рангасский грифон, Девятихвостый лис, Водяной дракон, Феникс, Пегас.

Общие требования:
1. Форма творчества: проза.
2. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о фэнтезийном мире Фэо, в котором живет ваш персонаж (игровой процесс, игровой сленг и реальность находятся за пределами этого мира).
3. Объем: не менее 2000 символов без пробелов.

Прежде чем приступить к написанию работы, настоятельно рекомендуем ознакомиться с Полезной Информацией по литературным конкурсам, а также с условиями участия.

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа, другие его работы оцениваться не будут. Изменения и дополнения не принимаются. Автор может исправить свое сообщение в течение 3-х минут после его публикации с помощью специального форумного инструмента.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники — дисквалифицированы.
4. Работа должна быть написана для конкурса. Использование ранее опубликованных работ или материалов сторонних ресурсов запрещено как полностью, так и частично.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.



Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)

Система начисления баллов:

На оценку будут влиять следующие критерии, оцениваемые по 10-балльной шкале:
— Художественная ценность. Оценивается грамотность, выразительность образов и лексическое разнообразие.
— Точность выполнения обязательных требований. Оценивается соответствие работы заданной форме творчества (проза), тематике конкурса (Ваша работа должны быть о мире Фэо!) и соблюдение объема.
— Писательские навыки. Оцениваются целостность и оригинальность композиции, логика построения сюжета, внимательность к характерам героев и деталям.
— Соответствие заданию.



Шесть участников с обоих серверов будут признаны победителями. Одной работе будет присуждено первое место, две работы займут второе место, третье место получат три работы. Участники, которые получили за работу 20 и более баллов, но не вошли в число главных призеров, станут обладателями поощрительного приза.

Внимание! Если вы сменили ник или сервер до выдачи награды за конкурс, то обязательно сообщите об этом, отправив письмо на balagury@bk.ru! В случае несоответствия ника или сервера призы выданы НЕ будут.

Награды победителям:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 150 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 100 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 50 шт.

Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 30 шт.

Глум ловко взломал замок, приоткрыл дверь и прислушался: было тихо. Осторожно ступая, он вошёл в темный коридор. Его ноги, обутые в грубые башмаки, утонули в мягкой волне ковра.
В доме пахло дорогими духами, улавливались нотки шоколада и кофе с примесью ароматных сигар. Для Глума это был запах роскоши.
Не мешкая, вор направился прямо - он тщательно изучил план дома Вольдемара, который ему любезно предоставила бывшая служанка барина. Глум узнал, что помещик уволил ее, придравшись на ровном месте, и решил приударить за ней. И, как бы невзначай, расспросил ее о потерянной работе. Девушка была обижена на барина и с удовольствием рассказала мошеннику все, что знала, и даже набросала план расположения комнат. Это случилось тем летом. Прошло достаточно времени, чтобы девушка не сопоставила ограбление с ее откровенностью, и вор воспользовался этими сведениями.

В кромешной темноте Глум прокрался по коридору, на ощупь считая двери. Возле третьей он остановился и нажал на ручку. Заперто. Поковырявшись в замке, он вошёл в спальню барина. Убедившись, что тяжёлые портьеры на окнах опущены, Глум зажёг карманный фонарик. Пошарив лучом по комнате, он почти сразу нашел то, за чем пришел в чужой дом.
Клетка была накрыта черной бархатной накидкой, отороченной золотой каемкой. Приподняв ее, мошенник посветил фонарем - ему надо было убедиться, что птица в клетке.
- Пшшшел вон! - Голос барина Вольдемара разрезал тишину спальни. От неожиданности Глум выронил фонарь и отскочил от клетки, намереваясь бежать к двери.
Немного придя в себя, Глум сообразил, что голос исходит из клетки. Заказчик не предупредил его, что птица говорящая. Что ж, Глум возьмёт с него больше золота - моральная компенсация ему не повредит, у него до сих пор тряслись поджилки.
Подобрав фонарь, вор нащупал под тканью на клетке кольцо, за которое было удобно ее нести. Птица внутри молчала. Очевидно, в темноте, желания орать у нее не возникало.
На прикроватной тумбе стояла небольшая шкатулка. Глум сунул ее в карман и благополучно выбрался из дома. Он знал, что хозяин дома в гостях, но может вернуться в любой момент, поэтому поспешил убраться до его возвращения.
Ему предстоял длинный путь до порта в Виригии, где его должен был встретить заказчик рангасского грифона, который сидел в клетке.



Барин Вольдемар стукнул тростью по столу, за которым сидел воевода Дамирус.
- Вы меня слышите?! У меня украли редкую птицу, а вы мне говорите, что сперва надо писать заявление... Вам, что, недостаточно моего слова?
Дамирус поморщился. Спорить с богатеями было бесполезной тратой времени. Вольдемар заявился к ним поздней ночью, от него разило вином, и он сразу начал требовать вернуть ему украденную птицу. Воеводе очень хотелось отобрать трость у барина, которой он колотил по его столу, и хорошенько пройтись ею по барской спине.
- Моя птица стоит больших денег, если вы ещё не поняли, и нужно, как можно быстрее, ее вернуть! - Вольдемар, наконец, выдохся и уселся в кресло напротив Дамируса.
- Мы сделаем всё, даже невозможное… - в кабинет вошёл Корт, срочно вызванный воеводой.
Дамирус облегчённо вздохнул: Корт умел ладить со вспыльчивым и заносчивым барином.
- Ну, вы тут занимайтесь, а я начинаю расследование... - Дамирус надел шлем и бодрой походкой вышел из кабинета.
- Расскажите, как выглядит ваша птица, - Корт доверительно положил на плечо барина руку, вселяя в того уверенность. - Мы обязательно поймаем негодяя, который ее украл...



Негодяй, который украл птицу Вольдемара, сидел в своей берлоге, смотрел на существо в клетке, и жалел, что ввязался в это дело.
Птица была необычной, было в ней что-то кошачье: лапы покрыты перьями до самых когтей, пушистый хвост, хищные глаза, но наличие крыльев не оставляло сомнений, что это именно птица.
Рангасский грифон сидел, нахохлившись и не издавал больше ни звука, так напугавшего Глума. Его клетка была из чистого золота, но, очевидно, это совсем не радовало пернатого, в отличие от вора.

Поначалу все шло хорошо. Выйдя из дома барина, Глум, окольными путями добрался до порта Виригии. Клетка была тяжёлой, и вор еле тащил ее. В условленном месте он спрятался в кустах и стал высматривать загадочного незнакомца, который собирался отвалить ему за грифона тысячу золотых монет.

Мошенник столкнулся с ним в трактире у Мэри. Тот подсел к Глуму за столик и предложил вместе выпить. Вор был не против. Он сразу почуял, что тому что-то нужно от него. Просто так Глум никогда, ничего и никому не делал, а значит ему светило подзаработать.
Незнакомец не назвал своего имени, но был прекрасно осведомлен к кому он напросился за стол. Опрокинув пару стопок забористой настойки, незнакомец выложил Глуму, что ему нужно.
Услыхав имя Вольдемара, Глум немного поломался, набивая себе цену. Договорившись об оплате, они выпили за успех и покинули трактир. Незнакомец предложил прогуляться до места, где произойдет обмен питомца на золото. Обсудив некоторые детали и назначив срок встречи, мужчины пожали друг другу руки и каждый направился восвояси. И вот, в назначенную ночь, заказчик не пришел за птицей.

Глум поскреб ногтем по прутьям клетки. Золото. И стоила золотая клетка побольше, чем тысяча!
- А с тобой то, что мне делать? - спросил Глум, разглядывая питомца.
- Что делать, что делать - сухари сушить! – выдал грифон, распушил перья и потянулся.
- Ты это, не каркай, брат, - рассмеялся вор. Настроение у него улучшилось. Клетку он запросто продаст знакомому барыге. А вот куда девать заморскую птицу... Было опасно держать ее у себя. Но заказчик, вполне, мог ещё объявиться, мало ли почему он не пришел...
Глум решил перекусить. Поставив на небольшую плитку кастрюлю с похлебкой, он нарезал хлеб, пока грелся суп. Усевшись за стол, на котором стояла клетка с грифоном, мошенник начал жадно есть прямо из кастрюли. Питомец наблюдал за ним из-под опущенных век. Глуму пришло в голову, что, возможно, птица голодна. Отломив хлеб, он просунул его между прутьями. Грифон открыл один глаз, покосился на угощение и нахохлился, всем своим видом показывая, что такое он не ест.
- Ишь ты, цаца! - Глум доел суп, убрал пустую кастрюлю в мойку и опять уселся на табурет.
- Чем же тебя кормил барин?.. - у вора мелькнула мысль, что птица может погибнуть без привычной еды. Надо бы разузнать, чем ее кормить, решил он. Но сейчас ему нужно выспаться.
- Ничего, я что-нибудь придумаю, - вслух сказал Глум и накрыл клетку черной с золотой окантовкой тканью, которую прихватил из ограбленного дома.
Потушив свет, вор завалился на кровать и через минуту захрапел. Ночь выдалась тяжёлой.



Первые лучи Мирроу коснулись серых крыш домов, проникли в самые темные уголки Фэо и осветили площадь О’Дельвайса.
Возле колодца сидел правитель Багурон и зевая, слушал Дамируса.

Отправив Вольдемара домой, воевода со старшиной засели в трактире.
Заказав сочный окорок, пива и раков, они отменно позавтракали.
Серьезно к «делу» отнёсся только Корт.
- Наверняка, птица улетела, - разглагольствовал Дамирус. - Кому нужно воровать птицу, хотя и редкую?
- Может хотели украсть клетку, в которой сидела птица? Барин сказал, что клетка из чистого золота.
- Вот всегда ты всех выгораживаешь! - воевода знаком подозвал мальчишку и рассчитался за завтрак.
- Ты когда-нибудь видел клетку из чистого золота? Я нет. Врёт твой барин, с жиру бесится, чтобы все вокруг него на цыпочках ходили.
- Зачем ему это? Вокруг него, итак, все ходят на цыпочках... - Корт с сомнением пожал плечами.
- Сам посуди: барин купил этого грифона за бешеные деньги, профукал его, а может тот просто издох, и что ему говорить тем шишкам, которые собрались на него посмотреть? Конечно, он не скажет правды! А свалит все на нас, что мы плохо работаем и не смогли отыскать птицу... Я знаю одно - ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову мысль украсть редкую птицу. Смысла нет. Ни похвастаться, не съесть!
Дамирус хохотнул над собственной шуткой и встал из-за стола.
- Пошли, сделаем вид, что работаем!

Стоя у колодца, воевода продолжал поносить богачей и жаловаться на несправедливость жизни Багурону. Корт, тем временем, решил заглянуть в питомник к Милой Миле. Он хотел расспросить девушку об особенностях пропавшего грифона. И кто знает, может получить хоть какую-то зацепку.
- Иди, иди, стаптывай сапоги, - Дамирус твёрдо решил, что кражи не было, и рассчитывал компенсировать бессонную ночь сладким дневным сном.



Проснувшись, Глум, первым делом убрал ткань с клетки.
Грифон сидел уже на другой жердочке, но в той же нахохленной позе.
- С добрым утром, что ли... - Глуму было интересно какие ещё слова знает птица, но та молчала.
Наскоро умывшись и одевшись, вор решил разведать обстановку в городе. Снова накрыв клетку тканью, он, на всякий случай, убрал ее за грязную занавеску, закрывающую вход в небольшую кладовку. Заперев за собой дверь, Глум отправился в город.

Ярко светило солнце, весна уже вступила в свои права и набухшие почки на деревьях радовали прохожих. Свежий весенний ветерок дул в лицо Глума, который насвистывая, шел по каменистой дороге. Настроение у него было отличное и он сам не понимал почему.
Дел было много. В первую очередь вор зашёл к своему надёжному скупщику и предложил ему золотую клетку, красочно описав ее. Немного поторговавшись, мужчины сошлись в цене и договорились встретиться вечером.
Дальше путь Глума лежал на Центральную площадь города. Только там можно было получить все свежие новости и сплетни.
Мальчишка на площади раздавал листовки. Мошенник взял одну и с деланным равнодушием начал читать ее. Главной новостью было, конечно же, ограбление барина. В ней говорилось, что помимо птицы у Вольдемара была украдена шкатулка с ценным содержимым. Глум сунул руку в карман своего плаща. Как он мог забыть! Он так и не вытащил прихваченную из дома барина шкатулку. И теперь очень сильно рисковал: если он наткнется на стражников, то те вполне могут прицепиться к нему и обыскать!
Так же в листовке говорилось о несчастном случае неустановленного горожанина. Судя из описания, это был заказчик птицы. Бедняга поскользнулся в порту Виригия и утонул. Так вот почему он не пришел...
Глум лихорадочно соображал, что ему делать. Клетку он уже пристроил, но куда девать птицу? И чем ее кормить? Вор решил наведаться к Милой Миле.

Дверь питомника открылась и Глум нос к носу столкнулся со старшиной Кортом, который прощался с Милой.
От неожиданности вор попятился, но тут же взял себя в руки.
- Какие люди! Что, старшина решил обзавестись питомцем? - нарочито непринуждённо поинтересовался Глум.
Корт подозрительно уставился на мошенника.
- Тоже самое могу спросить у тебя...
- Неее, мне лишний рот не нужен, - шкатулка в кармане плаща жгла огнем, но Глум собрал всю волю в кулак.
- У приятеля скоро День рожденья, вот я и подумал, может подарить ему нахлебника?..
- Ну, ну, дари. Надеюсь, имя твоего приятеля не появится в хронике происшествий, а то, на кого же звереныш то останется?.. Или ты птичку ему хочешь претендовать? - Корт, хитро прищурившись, смотрел на реакцию вора. Но тот и глазом не моргнул.
- Пока не определился, вот, как раз за советом и пришел...
Корт пропустил Глума, а сам вышел на улицу. Милая Мила, слышавшая разговор, немного помешкав, закрыла дверь, оставшись с Глумом наедине.



- Как ты думаешь, кого я встретил в питомнике? - Корт пихнул спящего воеводу.
Дамирус недовольно открыл глаза.
- Птицу Вольдемара?
- Воришку Глума!
Дамирус окончательно проснулся.
- Что может понадобиться в питомнике мошеннику? - Корт уселся на топчан, на котором лежал воевода и задумчиво взъерошил седеющие волосы.
- Хочешь сказать, что Глум украл грифона и хочет его впарить Миле? - воевода нахмурился.
- Хочу сказать, что надо бы расспросить Милу, о чем они говорили. Глум что-то плел про подарок для друга, но я в это не верю. Глум одиночка и нет у него таких друзей, на которых он бы потратил больше одного золотого. А питомцы стоят не дёшево!
- Иди, седлай шанкару, подъедем туда, как положено, а не светским визитом и все узнаем...- в Дамирусе окончательно проснулся страж порядка. - Или хочешь посмотреть, как я переодеваюсь?..
- Не льсти себе, - Корт ухмыльнулся шутке и вышел из кабинета.



Визит Глума к Милой Миле был недолгим.
После встречи с Кортом, у вора напрочь пропало желание заботиться о грифоне. Для виду спросив у Милы сколько стоит самый дешёвый питомец, Глум распрощался с девушкой и поспешил домой.
Нужно выпустить птицу на волю, пусть летит себе, куда хочет. И скорее избавиться от золотой клетки. Ещё и шкатулка в кармане не давала покоя.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Глум праздным шагом пересёк площадь, заглянул на ярмарку, поболтал с торговцем фруктами, и вразвалочку направился по направлению к своей берлоге.

Дома он первым делом вытащил клетку и открыл окно.
- Прости, брат, но ты мне не нужен...
Грифон смотрел на него своими кошачьими глазами, но не спешил улетать.
- Ну, давай, лети к своему барину! - вор просунул руку в клетку и попытался схватить питомца, но тот больно ущипнул его клювом и перебирая когтистыми лапами по жердочке, отодвинулся в дальний конец клетки.
- Приплыли... - Глум вслух выругался.
Средь бела дня он не мог с клеткой выйти на улицу, чтоб вытрясти из нее упрямого питомца. И с самой клеткой он не хотел расставаться, чтобы где-то бросить ее с птицей...
Оставив попытки вытащить грифона, вор достал из кармана шкатулку и взломал нехитрый замок.
В ней лежали какие-то бумаги и несколько больших бриллиантов.
Камни Глум тут же спрятал в свой тайник - в кладовке за грязной шторкой, прямо под ногами, была вырыта небольшая ямка. Внутри все было выложено камнем, а сверху лежала толстая доска.

Читать Глум не любил, но просмотрев бумаги, он понял, что в руках у него больше, чем золото.
Это было письмо, в котором банкир Форинт черным по белому уведомлял кого-то, что партия фальшивых бриллиантов получена и готова к обмену на настоящие. Ещё была расписка, где банкир обязался выплачивать барину Вольдемару ежемесячный процент...
Вникать в детали вор не стал. Полученной информации, итак, хватит на грамотный шантаж и безбедное существование до конца дней!
Достав только что спрятанные бриллианты, он тщательно их осмотрел и пришел к выводу, что это фальшивка.
- Хорош бы я был, если бы выкинул эти записи, а фальшивку понес бы скупщику! - Глум убрал камни и бумаги назад в шкатулку и спрятал в свой тайник.
Операция предстояла деликатная, ошибок быть не должно! Нужно продумать все хорошенько и тогда... На минуту фантазии Глума о счастливой и богатой жизни яркими красками замелькали перед глазами, но он быстро себя одернул: первым делом нужно избавиться от птицы.
Обернувшись к клетке, вор увидел, что она пуста: рангасский грифон исчез.



Расспросив Милу о визите Глума, Дамирус и Корт ни на шаг не продвинулись в расследовании. Зацепиться было не за что. Вернувшись в свой кабинет, воевода решил заниматься другими делами и не забивать голову ерундой. Корту пришлось с ним согласиться. Так мошенник, сам того не зная, получил в свое распоряжение несколько дней спокойствия.

Увидев, что грифон все-таки улетел, Глум закрыл маленькое окошко своей хибары, вычистил клетку и поместил ее в старую бочку, закидав сверху вещами. Сегодня вечером он отнесет ее надёжному скупщику и обогатится на триста золотых монет! Он знал, что клетка стоит в разы дороже, но был доволен и этим. Визит в Вольдемару Глум решил отложить. Пусть понервничает, созреет и тогда Глум ему выставит свои условия. Торговля фальшивыми бриллиантами, покрывательство этого и шантаж - все это грозило большими неприятностями для барина.
О своих возможных неприятностях вор почему-то не думал.

Вечер подкрался к Фэо незаметно. Улицы и дороги опустели, редкие прохожие устало брели к себе домой. Глум поставил клетку в мешок, надел крестьянский тулуп и снял свою черную повязку. Заперев дверь, вор отправился к скупщику краденного, закинув мешок на спину. Со стороны он выглядел обычным фермером, возвращающимся с работы домой.
Благополучно сдав товар, Глум прогулялся до центральной площади, зашёл в магазин и порадовал себя свежими фруктами, сдобными булочками и окороком. Прикупив бутылку вина, Глум вернулся домой. Разложив покупки и накрыв нехитрый стол, вор собрался отметить успешное завершение продажи сворованной клетки и обдумать план действий на завтра. И тут в окно раздался стук. Глум подошёл ближе и обомлел - через стекло на него смотрел рангасский грифон.

Первой мыслью Глума было не открывать окно, но стук продолжался. Наглый питомец таращился своими кошачьими глазами в окно и даже поскреб лапой, явно просясь внутрь.
Вор боялся, что со стороны кто-то может увидеть это и впустил незваного гостя.
Грифон впорхнул в комнату и уселся на спинку стула. Что-то тяжёлое вывалилось из когтистой лапы и покатилось по дощатому полу. Глум подобрал предмет и несколько секунд ошарашенно смотрел на него. Сверкая гранями, в его ладони лежал камень из посоха его соседа, колдуна Арнабага!
- Ну, ты брат, даёшь...- вор разглядывал камень и мысли его крутились, как заводные - птица то оказалась не только редкой, но и полезной!
- Брррааат! - грифон отчётливо произнес понравившееся ему слово и принялся чистить клюв о спинку стула.
- Брат! - теперь уже Глум повторил за грифоном и улыбнулся. - Брат, да ты стоишь больше, чем тысяча золота, которые я не получил за тебя!
Убрав камень в тайник, Глум уселся за стол, отломил кусок окорока и протянул птице.
- Ешь, брат, ты заслужил, - положив угощение на край стола, он налил себе стакан вина и выпил. Теперь у него появился напарник, Брат, и он, Глум, был не один!
Незнакомое чувство душевного тепла разлилось в сердце Глума, он осторожно поднес руку к питомцу и погладил крупную голову с кошачьими глазами. Брат хитро глянул на своего нового хозяина, перебрался на край стола и принялся за окорок, помогая себе передней лапой, и мурча, как настоящий кот, от удовольствия.



- Чем вы тут занимаетесь?! - орал барин Вольдемар в кабинете Дамируса.
- Прошло четыре дня! Где мой рангасский грифон, где шкатулка? - голос барина сорвался на фальцет, лицо покраснело от гнева, и воевода начал опасаться, что богатея вот-вот хватит удар.
- Успокойтесь, мы ведём дело и все под контролем, - заученная фраза не произвела действия.
- Я иду жаловаться правителю города, - заявил барин. - Вы у меня попляшете, лентяи!
Вольдемар вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Корт вздохнул. Эти четыре дня стали настоящим кошмаром для них с Дамирусом. Череда ограблений накрыла город О’Дельвайс. Причем, ограбления были какими-то мелкими. Были украдены: камень из посоха колдуна, венок у Эдеры, линзы у Глобиуса, бусы у Мариэтты, мешочек с золотом у Пиринея, жемчужные серьги у кикиморы... Последним принес заявление на пропажу Каменный Лотос - у него украли небольшой кинжал.
- Странный набор, не находишь? - Дамирус пересматривал заявления и качал головой.
- Ощущение, что вор берет все, что попадается под руку. - Корт пытался связать все эти преступления воедино.
- Заметь, все ограбления идут лишь в одной стороне города...
- Хм... Точно. А кто там у нас живёт из подозрительных личностей?.. Барин Вольдемар! - Дамирус заржал, но тут же стал серьезным - жалоба барина правителю О’Дельвайса не сулила ничего хорошего.
Развернув карту города, он отметил ограбленные дома.
Вояки переглянулись - единственным не обчищенным ещё домом в той стороне была лачуга Глума.
- Тебе не кажется, что мы давно не были в гостях у этого пройдохи? - Дамирус зло ухмыльнулся и надел шлем.
- Да, стоит навестить его...



Эти четыре дня для Глума стали настоящим праздником.
Каждое утро он выпускал грифона на улицу и с нетерпением ждал его возвращения.
Чего только не приносил ему питомец по несколько раз в день! Глум отбирал самое ценное и складывал в свой тайник, а вечером относил к скупщику, по пути выбрасывая ненужное.
Потом они вместе с Братом ужинали. Глум выпивал стаканчик вина и рассказывал питомцу о своей жизни, полной приключений и опасностей. Грифон внимательно слушал его, склонив набок голову, иногда издавая разные звуки или повторяя за хозяином слова и даже целые фразы. В эти дни грифон и вор по-настоящему сблизились.
Мошенник старался вкусно кормить своего питомца и по-настоящему привязался к нему.
Спали они тоже вместе - грифон облюбовал себе место на изголовье кровати и словно страж на посту, бдительно охранял сон своего хозяина.
Сидя в золотой клетке у барина, он не знал, что такое ласка и доброе слово, с Глумом же все оказалось иначе.

Мошенник не раз думал, как ему начать разговор с барином по поводу найденных в шкатулке фальшивых бриллиантов, какие выставить тому требования, но никак не мог собраться с мыслями. Может не стоит идти к барину, а прямиком отправиться к банкиру? Сказать, что у него есть компромат на него и пусть тот ему отстегивает крупную сумму, единоразово, а не доить ежемесячно, как хотел Вольдемар?..
Сумма должна быть достаточно крупной - Глум бы уехал с Братом куда-нибудь далеко, поселился на каком-то острове и спокойно бы жил там...

Стук в дверь прервал мысли Глума. Он глянул на часы - семь утра. Кого это черт принес в такую рань?.. Гостей вор не ждал и насторожился.
Стук повторился.
Сидящий на изголовье кровати грифон внимательно смотрел на дверь.
- Открывай, Глум! Мы знаем, что ты дома! - голос воеводы вор ни с кем не мог спутать.

Мошенник тихо встал с кровати, бережно взял питомца на руки и прижал к себе. Подойдя к окну, аккуратно открыл его.
Глум знал, что стражам не составит труда найти его тайник, в котором лежала шкатулка барина - все остальные вещи он продал. Он знал, что его арестуют и посадят в тюрьму на несколько месяцев.
Но он не хотел, чтобы питомца возвращали Вольдемару.
Он знал - грифон дождется его.
- Лети…- Глум погладил птицу по большой голове и выпустил на волю. - Лети, Брат...

Предсмертные визги окровавленных горгулий, остервенело машущие острыми серпами травники и десятки воинов, гоняющихся за детёнышами – таким было первое впечатление малыша об этом мире. Уютная скорлупа, защищающая от всех опасностей, была сломана его собственным окрепшим клювом. Ты родился, заявил о себе, так будь же сильным и прими этот мир.
Но он был слишком напуган даже для того, чтобы осмотреться по сторонам.

- Кис-кис-кис… иди сюда, малыш! – воин с перекошенным от счастья лицом быстро приближался к детёнышу, широко расставив руки. Малыш испуганно пискнул и, прижавшись к земле, попытался удрать. Но высокая трава не смогла скрыть его от зорких глаз человека, и зверёк тут же был крепко схвачен.

- Ну же, не дёргайся ты так. Я о тебе позабочусь…

Не понимая смысла слов, он вжал голову в плечи и закрыл глаза, готовясь быть съеденным. Будто в подтверждение этого, над ним нависла огромная страшная тень, и раздались два крика.
Кричал ловец, выпустив из окровавленных рук грифончика. Кричала горгулья, почуяв добычу, но опасаясь повернуться спиной к вооружённому человеку. Малыш ничего не знал об этом мире, но все инстинкты подсказывали ему бежать. И он побежал со всех ног, зарываясь в траву и редкие кусты, спасаясь от визжащих теней в небе и страшных фигур, пытавшихся его поймать.

Знакомое чувство выдернуло его из нарастающей паники. Порыв ветра донёс до него запах, почуяв который, он чуть не заурчал от уюта, но было в нём что-то чужое, незнакомое. В растерянности грифончик прижался к земле и растопырил крылья, пытаясь слиться с рельефом.

- Ага, вот ты где! Какой резвый. И от монстров убежал, и от этих оголтелых тоже. – неизвестный глубоко вздохнул. – Иди сюда. Смотри, здесь твой братишка.

Человек сел на корточки, поднеся к детёнышу пару перьев, от запаха которых он снова едва не заурчал. Незнакомец не визжал и не пытался его поймать, поэтому грифончик осторожно подполз к его руке и обнюхал. Так и есть – знакомый запах, от которого хотелось закрыть глаза и прижаться к тёплой руке, внушал доверие и спокойствие. Он невольно потёрся клювом о руку, и застыл. Жестокий мир с первого момента рождения бросал ему вызов, и сейчас, впервые в своей жизни, малыш смог почувствовать себя в безопасности. Он не сопротивлялся, когда его подхватили под живот и, поглаживая, спрятали во внутренний карман плаща. Закрыв глаза, он расслабился, и впервые увидел сон…

…- Ну что, Ларра, выкормим малыша? – погонщик ласково потрепал ездового грифона по холке. Тот лишь тихо фыркнул, проведя когтистой лапой по земле.
- Не смущайся ты так. Понимаю, впервые увидел родича. Но на нём остался магический след. Как бы ни был силён Хаос, ему не под силу нарушить сущность разделения миров. Через неделю он вернётся домой. Нам нужно лишь кормить его и считать… гостем? – Луран усмехнулся сам себе. Зверь ткнул его клювом в плечо и засопел.

А в доме у растопленного камина, на мягком коврике, спала маленькая копия грифона, так же сопя во сне. Ему снился родной мир, в котором его стая закрывала крыльями небеса; мама, ждущая его возвращения, и новые друзья, с которыми он обязательно встретится, нужно лишь запомнить их вид. Лисёнок с веером рыжих хвостов, белый крылатый жеребёнок, огненно-красный феникс, и многие другие ждали его во сне – и будут ждать в родном мире. Ибо есть вещи, которые даже Хаосу не под силу нарушить.

Занимался рассвет, серые тона ночи отступали, растворялись в воздухе прощальной дымкой, оставляя на память тонкие нити тумана. Вскоре посветлело достаточно для того, чтобы различить, где небо, а где земля, на фоне лиловой зари стали видны росчерки ветвей деревьев. Прорисовались скалы, ломаной грядой уходящие за горизонт, их границы с одной стороны резко отрезала пропасть, раскинувшаяся широким провалом между двух горных вершин. Первая, самая ранняя птаха приветствовала звучной трелью теплый луч солнца, согревший ее перышки после ночной прохлады. Ей начали вторить одна, вторая, третья и вот уже веселый птичий гомон весело несся ввысь, оживляя суровый пейзаж.

Гармонию звонкого щебетания и легкого ветерка внезапно нарушили звуки тяжелого дыхания и шаги, а вскоре из-за камней показался и сам человек. Он был высок, крепко скроен, одет в темную, но уже изрядно запыленную одежду. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, воздух со свистом выходил через неплотно сомкнутые губы. Причин такого состояния было две - явно очень тяжелый заплечный мешок и сильная хромота, незнакомец ощутимо припадал на правую ногу, хотя последнее, казалось, совсем его не заботило, неловкие движения ступни лишь заставляли его раздраженно цыкать да зло выдыхать, проглатывая бранные слова. Очевидно, человек от кого-то скрывался или уходил от погони и старался, по возможности, соблюдать тишину.

Несмотря на то, что местность казалась непроходимой, парень явно был здесь не в первый раз и знал какое-то подобие тропы, что вилась между огромными валунами. Он спешил, вес мешка тянул его остановиться на привал, вытянуть утомленные ноги, привалиться спиной к мягкой от мха поверхности и может даже немного вздремнуть, однако такие мысли сразу изгонялись из головы. Его немного шатало, пот заливал глаза, мешая выискивать дорогу, но осознание того, что еще немного и он дома, в своем убежище среди скал, грело душу и тянуло вперед. Пути ему осталось всего ничего, а там уже и отоспаться можно, а после, придя в себя, очень выгодно толкнуть содержимое своего мешка, ведь там не просто пожитки, но очень интересные заморские штуковины, на которые всегда выстраивается очередь из коллекционеров.
Главное - дойти до своей пещеры незамеченным, а уж там, в лабиринтах подземных тоннелей его с добычей точно никто не найдет.

Предвкушая солидный куш, незнакомец поднял глаза к солнцу, улыбнулся и, представляя горку золота, которую он получит в конце этого удачного дельца, буквально на миг прикрыл глаза. Что ж, случайности подстерегают нас на каждом шагу и этого оказалось достаточно, чтобы поставить ступню не на проверенный плоский валун, а на мокрый от росы пучок травы. Нога поехала, лишившись твердой поверхности, правая, больная, не смогла взять опору на себя, человек замахал руками в отчаянной попытке ухватиться за корни, торчащие между камней, но лишь задел их подушечками пальцев и, окончательно потеряв равновесие, заскользил вниз по обрыву, умоляя всех богов услышать его и быть милостивыми, не дав закончить свои дни на дне бездонной расщелины.

Или Владыки мира сего были сегодня на удивление чутки или склон был не такой отвесный, как казался и уходил вниз не вертикально, а небольшими террасами, но человек, даже не успев как следует испугаться, уже прекратил неконтролируемое падение и сейчас сидел среди изумрудной травы и небольших кустов, надсадно кашляя, очумело вертя головой по сторонам, и пытаясь прийти в себя. Когда улеглась пыль, поднятая его внезапным появлением, он смог немного осмотреться. Удача сегодня явно благоволила ему, ведь размер поляны был совсем небольшой и промахнуться мимо нее было очень легко. Представив себе такую перспективу, человек вздрогнул и сплюнул через плечо, отгоняя неприятные видения и тут же замер, услышав шорох за камнем, что притулился с краю лужайки. Ловушка? Кто-то его подстерегал там? Нет, парень даже улыбнулся от таких мыслей. Валун был слишком мал, чтобы за ним мог таиться кто-то мало-мальски опасный. Скорее всего, какая-то птица свила гнездо да сейчас, обеспокоенная его присутствием, готовилась к защите своего потомства. Он ухмыльнулся, мол, пташки напугался, и решительно похромал в сторону источника шороха, прошел несколько шагов да так и замер, практически не дыша и во все глаза уставившись на того, шумел за камнем. Там, прижавшись к стенкам своего ненадежного убежища, распушив горящие огнем карминово-алые перышки, зыркал на него недобрым взглядом маленький птенец Рангасского феникса.

Человек оторопел, протер глаза, пытаясь понять, чудится ему это или нет и даже ущипнул себя за руку. Боль несколько отрезвила и он, поняв, что неожиданная встреча происходит наяву, еще раз внимательно пригляделся к неожиданной находке. Малыш боялся, явно сильно боялся, но был готов защищаться до последней капли крови. Человек хмыкнул, постоял, перекатываясь с носка на пятку, потом присел, осторожно отставив больную ногу в сторону, медленно протянул раскрытую ладонь тыльной стороной вниз, улыбнулся, вдохнул воздуха и сказал:
- Ну давай знакомиться, неожиданный друг. Меня зовут Глум. А тебя?



Смеркалось. В горах темнеет быстро, сначала последний луч солнца огладит вершину хребта, а следом за стремительно сгущающимся мраком следует холод и горе тому, кого ночь застанет в горах без надлежащей экипировки. Глум не был легкомысленным человеком, иначе его дорога лихого контрабандиста, мошенника и плута давно бы уже поросла травой, оборвавшись ничем, но кажется, и на него все же нашлась управа, да не в виде молодцев-дружинников­ воеводы Дамируса, а силой неумолимой природы, против закона которой может осмелиться идти только Бог или безумец. Наш герой, опять же, не был ни тем и не другим и поэтому сейчас замерзал, отчаянно пытаясь согреться у чахлого костерка.

До наступления вечера он не оставлял попыток забраться наверх, вернуться на тропу, которая вывела бы его к родному убежищу, но больная нога сводила на нет все его усилия. Эх, зачем же он сунулся в последний дом? Уже имеющегося хватило бы на несколько месяцев безбедной жизни, но жадность и кажущаяся легкость вылазки ослепили его, в результате чего теперь у него на хвосте дружинники, а нога пробита метким стрелком. Благодарение Шеаре, что стрела прошла навылет и наконечник не остался в мышце. Впрочем, это уже не имело ровным счетом никакого значения, поскольку места тут были безлюдные, солдаты воеводы сюда не сунутся, будут ждать его в более безопасных местах, оцепив известные им выходы с горных троп, а простые горожане и подавно никогда не забредали в горы рядом с Курганом плача. Конечно, тропой могли пользоваться и другие темные личности, но лазеек в горах было великое множество и надежды застать хоть кого-то именно тут не было.

Он застонал, с усилием потер лицо ладонями, но никаких мыслей о выходе из ситуации в голову ему не пришло. Положение было самое незавидное - спасения, пусть даже в виде тюрьмы, если его отсюда достанут патрульные, ждать не приходится, нога быстро не заживет, с собой всего пол краюхи хлеба, кусочек подсохшего сыра да почти пустой бурдюк с водой. Гаргулья все подери, он не планировал застрять в горах на ночь! Да еще и птенец этот…

Феникс сначала воспринял недоверчиво попытки человека подружиться с ним, склонив голову на бок, долго и пристально рассматривал протянутую руку, но спустя время что-то решил для себя, все же подошел и аккуратно обнюхал ладонь, а через полчаса даже разрешил погладить себя по голове, при этом не пытаясь клюнуть контрабандиста за пальцы. Знакомство состоялось.

Оба были собратьями по несчастью, Глум не мог подняться по склону из-за хромоты, а птенец был еще слишком мал, судя по всему, всего несколько дней от роду и его крылья еще не окрепли для полета. Как он здесь оказался, было непонятно, скорлупы от яйца нигде не было видно, да даже если бы она и была, яснее бы не стало, так как фениксы были крайне редкими и гнездовья их находили лишь в одном месте материка Хаир, от которого его отделяло приличное расстояние по суше, да еще и целый Баллаурский океан вдобавок.

Впрочем, решение загадок контрабандист решил отложить на потом, сейчас его волновала более насущная проблема - как пережить эту ночь, решением которой он и занимался. Получалось плохо. Пучки сухой травы тлели, вспыхивая на секунду ярким пламенем и развеивались на ветру сизой золой, упорно не желая разгораться в один большой костер, отчего большая коряга, видимо, упавшая откуда-то сверху, так как на самой поляне деревья не росли, только обугливалась, не давая ни света, ни, что самое плохое - тепла.

Все это время птенец с любопытством наблюдал за ним, внимательно рассматривая глазками-бусинками происходящее. Глум вздохнул. За себя он не переживал - при такой профессии надо быть готовым, что в любой момент удача тебе изменит, ведь контрабандисты не заканчивают жизнь в своей постели в окружении скорбящих родственников, нет, часто тем, что завершает такое бытие, является стрела, петля или кинжал подельника, воткнутый в спину. Свою судьбу он давно принял, но с удивлением понял, что при мысли о фениксе в его заскорузлой и огрубевшей душе поднимаются горечь, сожаление и грусть. Непонятно какими причудами рока заброшенный сюда, только только вылупившийся и слишком маленький, чтобы летать, этот забавный птенец, что умилительно жевал сейчас брошенную ему Глумом корочку сыра, был обречен на смерть на этой продуваемой всеми ветрами поляне. Это было чертовски несправедливо.

Окончательно стемнело. Света звезд и взошедшей луны хватало, чтобы не свалиться в пропасть, пока Глум мерил шагами лужайку в тщетной попытке согреться. В конце концов усталость дала о себе знать, нога болела все сильнее и сильнее и он решил, что все же попробует уснуть и как-то протянуть до первых лучей солнца. Натаскав отовсюду мох и наломав прутья росших тут же кусов, Глум соорудил некое подобие лежанки с подветренной стороны камня. Он устроился на ветках, подложив под голову свой мешок и, подтянув к груди колени, накрылся курткой, чтобы сохранить хоть немного тепла. Птенец сидел сверху булыжника и чистил перышки, иногда еле слышно курлыкая. Он явно не чувствовал холода и был сыт и доволен жизнью. Под его успокаивающий щебет контрабандист и уснул, надеясь, что для него в этой жизни еще наступит утро. Перед этим он положил рядом с птенцом остатки еды, что были у него припасены с собой. Глум понимал, что может замерзнуть ночью, но хотел, чтобы у птенца была надежда дожить до момента, как он встанет на крыло.

Занимался рассвет, солнечные лучи гнали предутреннюю хмарь, грели воздух и несли свет этому дню. Спавший на поляне у камня человек завозился, потер глаза кулаком, чихнул и резко распахнул глаза. Жив! Он смог, он пережил эту ночь, а значит, впереди еще целый день на поиск решения о том, как выбраться из этой западни. Глум собрался подняться, но почувствовал непонятную тяжесть в районе груди. Скосив глаза, он увидел крепко спавшего птенца, что распластался на его ребрах, раскинув крылья и вольготно вытянув лапки. Так вот кто не дал ему замерзнуть! Контрабандист тихо рассмеялся и, взяв феникса на руки, аккуратно положил его рядом с собой. Рука его при этом случайно задела правую ногу, одернулась в ожидании боли, но ее не последовало. Глум, не веря свои глазам, размотал серую от пыли и бурую от пятен засохшей крови повязку. Из-под дыры в штанине на него смотрела совершенно здоровая, розовая кожа.




Тропа, по которой он шел, отвернула от пропасти и Глум позволил ногам самим нести его к дому, параллельно размышляя над тем, что же, варрагна раздери, произошло ночью. Он был озадачен и обескуражен. Запас его знаний о Рангасских питомцах был не сказать, что мал, все же немало шумихи было тогда, при их первом появлении в мире Фэо, но там не было ничего про то, что они могут лечить! Неужели он первый человек, что открыл эту способность? Или может, его птенец отличается от тех, что встречались раньше? “Его”. Контрабандист хмыкнул. Сам того не заметив, он начал в мыслях уже называть птенца своим, даже мысленно прикидывая, где же он раздобудет ему подходящий корм и подойдет ли крылатому созданию жизнь в пещере.

Размышлять о таком было странно, поскольку от всех привязанностей Глум старательно избавлялся, ведь привязанность есть не что иное, как слабость и ей могут легко воспользоваться его многочисленные недруги. Многим он перешел дорогу, увел из-под носа выгодную сделку, дал неверную наводку, сам сорвав при этом куш, так что зуб на него имело достаточное количество человек, но далеко не все осмеливались идти на открытое противостояние. Не повредит ли ему и его репутации этот маленький феникс, что сейчас сидит на его плече, вцепившись когтями в куртку и крутит своей головой в разные стороны, хотя уже пару раз чуть не падал, в порыве любопытства вытягиваясь в струнку в сторону заинтересовавшего его объекта? Может, проще всего выйти на нужных людей, что могут предложить неплохую сумму за такого уникальное животное? Глум поморщился. Конечно, не ему рассуждать про моральные принципы, но это были очень подлые мысли. В конце концов, он сейчас идет и, причем, достаточно бодро, только благодаря этому пернатому малютке!

Утром контрабандист долго не мог принять тот факт, что здоров. Что бедро больше не ноет мучительно, что кровь не сочится капля за каплей, что теперь есть возможность вылезти из этого капкана! Он разделил с фениксом скудный завтрак, состоящий из хлеба, что птенец не доклевал ночью, да пары глотков воды, впрочем, это были мелочи, в его жизни случалось, что и пару дней приходилось голодать, в некоторых особо авантюрных вылазках или долгих засадах. Пустяк. Главное, выбраться.

Глум попрыгал, удостоверившись еще раз, что нога не болит, подсадил птенца на плечо, шутливо погрозив ему пальцем, чтобы держался крепко, закинул свой мешок за плечо, поплевал на ладони и полез по склону, хватаясь за висячие корни. Через некоторое время рука вместо опоры ухватила воздух, он подтянулся, перевалился через край обрыва и какое-то время лежал, пытаясь отдышаться и улыбаясь синему небу над головой. Через несколько минут поднялся, подхватил фениса и добычу и ходко пошел в сторону пещеры, одновременно пытаясь разобраться в произошедшем.

Обойдя тайной тропой патрули дружинников, Глум, насвистывая легкую мелодию, подходил к дому. Все размышления по поводу судьбы внезапно свалившегося на его голову питомца он решил оставить на потом, после отдыха и разбора улова. Внезапно он насторожился. Что-то было не так. Следы лошадей и лап ездовых тигров. Свежие, будто только отпечатавшиеся в траве. Засада? Но почему такая явная? Кто пришел по его душу? Впрочем, долго гадать ему не пришлось.
- Глум! А мы уж не чаяли тебя дождаться, тебя нет и нет, лагерь пришлось разбить, в твои пещеры с ловушками соваться себе дороже, сам знаешь! - на дорогу, улыбаясь, вышел невысокий коренастый магмар. Следом за ним из-за скал потянулась вся его банда, всего восемь крепко сбитых бандитов, в отличие от своего главаря, смотревших куда менее дружелюбно.
- Чигрик? Не ожидал, признаться, увидеть тебя здесь, что-то серьезное, видимо, случилось, раз ты забрался в такую даль? - Глума не обманул притворно-добродушны­й тон, впрочем, его голос тоже вряд ли ввел кого в заблуждение.
- Случилось… - магмар внимательно посмотрел на феникса, до сих пор сидевшего на плеча у контрабандиста, - как раз вот этот птенец и случился. Наш он. Везли заказчику, он а он возьми да вылупись раньше времени. Пока мы соображали, как и что, этот вертлявый шельмец выбрался из мешка, подпрыгнул и был таков! Все ноги сбили искать его среди скал. К тебе потому и пошли, что ты знаток местности, помощь твоя нужна была. А смотрю, ты его уже и нашел. А теперь верни,- и Чигрик выразительно скосил глаза на свою шайку, что обступила его сзади полукругом, - и давай лучше по хорошему.

Обстановка была, прямо скажем, не из лучших. Конечно, два верных кинжала вороненой стали выпили немало крови его врагов да и феноменальная изворотливость и ловкость не раз выручали из сложных ситуаций, но сейчас Глум был не один. От стрелы или арбалетного болта он увернется и даже пара ему нипочем, но что будет с птенцом? Отбиваться от бандитов с фениксом в одной руке не представлялось возможным. Самый простой выход из ситуации был просто его отдать, получить за помощь какие-то монеты и в какой-то момент рука слабо дернулась к плечу, но внезапно в память толкнулось воспоминание об утре, о доверчиво прижавшемся к нему пернатом малыше, о том, что нога, между прочим, как новая. Глум понял, что пропал. Надо было тянуть время, пока мозг лихорадочно обдумывал способ выйти из этой заварушки с наименьшими потерями.

- Чигрик, погоди, разогнался, - поморщился контрабандист, - вот так я тебе и поверил. Ты ж никогда не таскал никакие яйца, как докажешь, что это твой?
- Верить друзьям надо, - поучительно, под легкий гогот банды, сказал вор.- А то ишь как в суде, доказательства ему предъяви. Не было бы нужды, не толпились бы тут. Ширхе! Покажи господину дознавателю, - издевательский поклон в сторону Глума, - мешок со скорлупой. И быстро, самый солнцепек уже, надо заканчивать да расходиться. А что насчет того, что не занимался раньше? Так и заказчиков не было, а тут нашелся, был бы спрос, а мы уж все добудем, - Чигрик хрипло рассмеялся, - Ширхе, что ты там копаешься?

Названный бандит отбежал за камни и вернулся через минуту с мешком, в котором на дне перекатывалось что-то хрустящее.
- На, смотри свои доказательства, - гыгыкнул магмар, сунув мешок под нос Глуму. Тот осторожно заглянул внутрь, потом залез рукой и вытащил на свет оранжевую шипастую скорлупку, покрутил ее и со вздохом положил обратно. Крыть было нечем, у него в руках чужая добыча и численное преимущество явно не на его стороне.

Глум очень внимательно осмотрел находящихся перед ним. Спокойней всех был Чигрик, он стоял, заткнув большие пальцы за пояс и нагло ухмылялся, прочие же старались подражать главарю, но все же нервничали, несмотря на два направленных на контрабандиста арбалета. Все же слава и репутация играют огромную роль при проведении подобного рода переговоров, улыбнулся про себя Глум. Но времени на решение уже почти не оставалось, как одна идея неожиданно пришла ему в голову. Сначала он отбросил ее, как совершенно абсурдную, бредовую, но мысль упорно не желала покидать его, крутилась рядом, пока контрабандист перебирал варианты и снова постучалась к нему. Похоже, это был единственный выход, это черт знает что, конечно, но раз уж все пошло не по положенному, почему бы и ему, Глуму, не учудить немного?
- Нет, Чигрик, птичку не отдам, - спокойно и даже вальяжно сказал контрабандист. Среди бандитов поднялся шум, а сам вор подобрался и уже собрался сказать что-то резкое, но Глум не дал и слова ставить:
- Тихо! Дай договорить. Есть предложение, слушай, - на поляне установилась относительная тишина, - птица мне понравилась самому. Забавный зверек. Обучу, будет разведчиком в деле. Приметный, конечно, но маскировку придумаю. А тебе, в качестве утешительного приза, на! - Глум скинул с плеча мешок и быстро, стараясь не думать, не анализировать, не сожалеть, кинул его прямо в руки Чигрику .- Здесь вчерашнее, очень жирный улов. Заказчику скажи, что, мол, в этот год особенных птенцов не вывелось, придется ждать следующего раза. Что скажешь? Только быстро, я тоже долго не люблю стоять под солнцем, - и Глум выразительно положил руки на рукояти кинжалов.

Чигрик неверяще посмотрел на контрабандиста, не в силах понять причины, которые могли бы сподвигнуть Глума на такой специфический обмен. Тяжесть мешка в руке не давала покоя, он распутал узел, растянул горловину и опустил взгляд вниз. Оценив увиденное, он с сомнением покачал головой, потом поворошил содержимое, пригляделся и взгляд его потеплел, мысленно он уже звенел вырученными за этот улов золотыми монетами.
- Не знаю, какая муха укусила тебя, Глум, дался же тебе этот птенец, но как знаешь! Хоть разведчика, хоть на вертел, он полностью твой! Собираемся, ребята, надо успеть в порт дотемна.
Все время, пока бандиты сворачивали лагерь, контрабандист стоял, внешне расслабленно, но не отпуская оружие, и внимательно следил за происходящим. Только когда опустилась пыль, поднятая последним наездником, он позволил себе выдохнуть.

Тут он почувствовал, как его слегка клюнули в шею. Птенец проголодался и был настроен что-нибудь поесть.
- Сейчас, сейчас, - улыбнулся Глум, - потерпи немного.
Посмеиваясь и на ходу гладя феникса по голове, он дошел до входа в свое скальное убежище, повернулся к птенцу и торжественно сказал:
- Добро пожаловать домой!

Прием работ завершен.