|
Украденное торжество.
Акт первый. Шар.
Лес был вечерне мрачен и трагичен. Осень, хоть уже и напоминала о себе своей легкой прохладой, все же еще не обрела достаточно сил, чтобы заставлять верхушки крон шевелиться в такт ее дыханию. Солнце давно скрылось за спинами двух путников, стоявших сейчас на опушке света, прямо на краю чащи, где им предстояло начать свои поиски.
- Темень непроглядная! Зачем я согласилась идти с тобой? Ты всю дорогу молчишь, не сказал мне ни слова, теперь я стою здесь, не пойми где, с полными до щиколоток сапогами воды и ужасным настроением. И поверь, если ты сейчас сделаешь ставку на то, что в ближайшие 5-10 минут начнется самая ужасающая женская истерика в твоей мужской жизни, то я не дам тебе проиграть!
- Знаешь, у вас, у женщин, есть две проблемы. Безумие и отвага… При чем безумие вызвано отсутствием логики, а отвага – повелением сердца. И знаешь, меня восхищает, что два этих качества могут умещаться в одном настолько прекрасном организме. Ты, правда, думаешь, что сейчас самое время разразиться скандалом? Тем более, что мы пришли! Начнем с этого места.
Мужчина и женщина стояли лицом к первому из множества дубов, которые создавали непроходимый коричнево-зеленый лабиринт.
- Начнем что? Ты мне так ничего и не рассказал!!
Мужчина, поняв, что точка невозврата почти пройдена, быстро спрятал руку в большой вещь-мешок, всю дорогу висевший у него на поясе, достал из него небольшую сложенную в три раза грамоту и развернул ее. По состоянию этого клочка становилось ясно, что либо эта многовековая реликвия, видевшая рассветы и закаты империй, либо обычная бумажка, пролежавшая пару дней у совсем неаккуратного мужчины в поясной сумке.
Мужчина, нахмурившись, протянул грамоту перед собой.
- Что это? – громко сказала удивленная женщина, так что спавшая в соседнем дереве куропатка вдруг закричала от страха, уносясь в темень леса.
- Это … Ну-у, прочти.
- Нет, я хочу, чтобы ты мне сказал.
- Как это по-женски, это лежало у входной двери моей избы несколько дней назад. Почерк очень грязный. Я думаю, что содержимое было написано второпях, возможно, несерьезно, но совсем проигнорировать написанное я не мог.
- Рифма, ну ты же знаешь, какая я не терпеливая!
- Там сказано, что Старец Багурон не тот, за кого себя выдает. Что все мои подозрения относительно его фигуры правдивы, а доказательства ждут меня в самой чаще этих зарослей, прикопанные между трех берез высотой до небес, шириной во весь лес.
- И из-за глупой шалости мальчишек или шутки твоих уже почти седых друзей, подкрепившей твою паранойю, ты проволок меня через весь ФЭО за день до Великого праздника?
- А ты вообще помнишь, как ты родилась, Блодияра?
- Рифма, ты с ума сошел, правда? При чем здесь мои воспоминания?
- Помнишь или нет?
- Ну, допустим, нет. Но это можно оправдать тем, что я прожила уже сотни жизней, смотря в свой шар. И людских, и магмаровских. Для меня нет ничего удивительного в том, что я не помню своей.
- Самое отдаленное мое воспоминание – поселение «Клесва», старшина Корт. Но на тот момент я уже не был мальчишкой и уж тем более младенцем. В тот день я впервые взял оружие в руки.
- Ха-ха-ха, так может страх и выбил из тебя всю дурь ребяческую, ты и позабыл, все, что было «до».
- Да нет же, во мне не было страха, было глубоко сидящее и зудящее понимание того, что все так, как должно быть. У меня не было ни секунды на осознание происходящего. Как и сейчас…
- О чем это ты?
- Мне кажется, что не я принимаю решения за себя.
- Так, все, я разворачиваюсь и ухожу. Не хватает мне еще бродить по темному лесу с полными психами.
- Это еще не все. Я никогда не просил тебя воспользоваться твоим шарам для меня. Он у тебя с собой?
- Я никуда не выхожу без него, как и без тысячи других вещей в моей сумке, ты же знаешь.
- Ты можешь посмотреть, что меня ждет дальше?
- Рифма, пойдем домой, мне перестало это нравится с тех пор, как мы остановились.
- Блодияра, прошу, достань свой шар и взгляни на мое будущее.
Блодияра вздохнула и послушно расстегнула свою кожаную сумку. Она была не слишком большой, чтобы с ней было невозможно управиться, но достаточной, чтобы любая ее обладательница могла поместить туда половину всех своих пожитков. Сумка однозначно не была новой, молния заедала, Блодияра в ответ на эти железные паузы шептала нехорошие слова.
Через несколько минут безуспешных поисков, шар был найден и оголен из сумки. Это был небольшой непрозрачный белый палантир. Странное свечение билось изнутри, освещая руки Блодияры и опушку вокруг. Рифма помнил сказанное ворожеей однажды: «Чем гуще тьма, тем сильнее свет!» - и мог однозначно проникнуться этими словами сейчас, видя совсем еще неокрепшие цветки клевера под ногами, освещаемые шаром.
- Клади руки, - не дожидаясь действий, отрезала Блодияра.
Рифмабосс положил руки на шар и начал ждать неизведанного.
Действо происходило около десяти минут: ворожея стояла с закрытыми глазами, водила руками по шару, касаясь рук Рифмабосса, шептала заклинания на неизвестном языке и, казалось, находила ответы на все интересующие ее вопросы.
Акт второй. Зло.
«Зло обладает сокрушительной силой. Равновесие мира – это баланс сил добра и зла. Конечно, добро обладает некоторыми привилегиями, имеет большое количество приспешников и почитателей. Но именно этот факт делает силу злого существа равной силе нескольких, если не сотен, добрых. Злу, сосредоточенному в руках одного, может противостоять лишь все добро, что есть в мире. Но так ли просто будет собрать воедино разрозненные частицы этого добра, когда опасность станет не эфемерной, а реальной, когда зло будет стоять на пороге, когда не будет времени оценить угрозу и собраться с силами?»
Мысли человека, сидящего у фонтана и смотрящего вдаль, застилали всю суету готовящегося праздника.
«Как многое было сделано уже. Как много нужно еще сделать. Вся власть в одних руках. Нет ничего более вдохновляющего и одновременно пугающего…»
Решительности этого мужчины можно было позавидовать. Почти пятнадцать лет он шаг за шагом воссоздавал все то, что должно было обрести единый смысл в одну секунду. Секунду возмездия, секунду конца, секунду нового начала.
- Багурин, Багурин, ням нюжна помош на гарадской ярморки! Упали юкрощения, ням сомим их не поднят! – к старцу, вопя во все горло, приближался маленький гоблин.
- Грильдо, ты же знаешь, что я не могу отлучаться с площади ни на секунду.
- Багурин, тваи старые кощти давно миня уще не зоботят. Одай посох, я сям всо сдилаю.
- Грильдо, я не могу дать тебе посох, как и не могу помочь сам. Попроси помощи у пары наших воинов с арены, Дамирус не откажет выделить тебе кого-нибудь.
- Ай, стярый линивещ, - гоблин, скалясь во все десять, отправился на арену.
«Все они… Никто ничего до сих пор не понял. Целых пятнадцать лет беззаботного существования и попыток совладать с предначертанным. Все это должно закончиться, я должен сломить вуаль, я дарую всему миру свободу. Я буду тем, кто в настоящем будет писать историю. И лишь зло позволит получить мне достаточную силу для этого».
Старец взглянул в синее небо, где проплывали те же облака, что и каждый день до этого.
Акт третий. Пастух.
Праздничная пора всегда заставляла Вейко выбираться в город. Ярмарка обещала быть пышной, как и все года до этого. Вейко любил заходить в маленькие магазинчики за несколько дней до основного торжества, покупать всякую мелочь для себя и деревенских мальчишек. Этот раз не стал исключением.
Придя на ярмарочную площадь, пастух достал свой кошелек и заглянул внутрь.
- Совсем негусто … - печально промолвил он.
В его маленьком, но тугом кошельке из бараньей кожи лежали в основном медяки.
Вейко вытряс все содержимое в руку и принялся считать.
- Тридцать два медяка. Думаю, хватит на пару серебряных колечек и два пирога с грушей.
Вейко закинул свои сбережения в кошелек и убрал его подальше за пазуху.
Пастуха не сильно заботило время, потерянное на ярмарке, ежегодно хозяин угодий давал юноше недельный отпуск в честь всемирного праздника. Поэтому Вейко мог совсем не торопиться, в его распоряжении был целый день.
Прогуливаясь мимо красивых витрин и открытых дверей, заставляющих юношу окунуться в милые беседы постояльцев лавок, пастух почти не заметил, как дошел до площадки с огромной разноцветной сценой, украшенной то ли лепестками роз, прилепленными прямо на сосновые доски, уложенные в ровный каркас, то ли искусственными украшениями из гофрированной бумаги. Сцена была пустой, вокруг нее слонялась детвора лет тринадцати, занимаясь только им ведомыми делами. Один мальчишка из этой группы сильно выделялся: он был в рваных штанах, с красным от беготни лицом и интересующимся взглядом, который пастух поймал на себе еще у самого входа на эту площадку.
Вейко посмотрел на небо. По его внутреннему ощущению на тот момент было уже около семи часов вечера. На небе начали появляться еле заметные звезды, но не это стало причиной, по которой пастух решил задрать голову. Его внимание приковал ворон, который кружился над площадкой. Эта птица всегда пугала пастуха своей глубокой чернотой и темными бусинками-глазами. В этот раз ворон был особенно примечателен. Его крылья раскинулись вширь метра на полтора-два, так что, при желании, он мог бы закрыть еще виднеющееся в небе солнце. Птица плавно кружилась над площадкой, не подавая признаков заинтересованности в происходящем внизу. И на одном из мнимых кругов, преодолеваемых воронов по известной лишь ему причине, Вейко заметил у него странный яркий блеск в области шеи. Но не успел пастух разглядеть едва увиденный предмет, как он почувствовал резкое и быстрое движение сзади. Обернувшись, Вейко поймал взглядом удаляющегося от него с большой скоростью мальчика в рванных штанах. Интуитивно, в ту же секунду, пастух рукой проверил наличие кошелька на своем месте. Его там, разумеется, не было. Не успев обдумать дальнейшие действия, Вейко бросился за мальчиком следом.
Акт четвертый. Встреча.
Предпраздничные вечера на городских улочках О`Дельвайса всегда проходили достаточно однотипно. Поскольку летняя погода еще не совсем оставила город, окна избушек были открыты, из них струился яркий свет и пряный запах вкусной домашней выпечки.
Кое-где слышался трактирный гогот, который то и дело перебивался лаем собак, гоняющих немногочисленных кошек.
Но были и в вечернем О`Дельвайсе кварталы тихие, кажущиеся безжизненными. Здесь, в основном, располагались мастерские, которые на ночь закрывались своими хозяевами, уходящими домой к любящим семьям, и лачуги бедняков, которые, не дожидаясь ночной прохлады, старались скорее лечь спать под тканевые полотна.
В одном из таких ремесленных кварталов в этот предпраздничный вечер было особенно тихо. Человек в белом плаще торопливо свернул с оживленной улицы сюда и быстрым шагом направился в конец закоулка.
Он шел достаточно уверенно, чтобы можно было сказать, что его цель без сомнения находится здесь, в этом неуютном квартале.
- Ты опоздал, Багурон!
- Неужели в сложившейся ситуации это настолько важно? Я предлагаю приступить к делу.
- Люди так неблагодарны, Багурон. И так заносчивы. Неужели тебе кажется, что это ты мне нужен, а не наоборот?
- Только я смогу совладать с силой, которую ты хранишь в себе, и не умереть. И ты это прекрасно знаешь. Без меня у тебя нет ни единого шанса, осуществить задуманное.
- Сделка подразумевает обоюдный интерес, Багурон. И я до сих пор не осознал до конца твоего. И, разумеется, я не верю, что ты слепо стремишься к власти. Ты хочешь ею воспользоваться, но как? Неужели ты думал, что я не задамся этим вопросом, когда ты воззвал ко мне впервые?
- Это тебя не касается. Я получаю твою силу, ты получаешь мою душу. Дополнительных условий не существует и не может существовать.
Пока Багурон говорил это, второй участник диалога вышел из-за каменистого угла. Тень все еще скрывала его фигуру, но одна маленькая деталь появилась в поле зрения белого старца. Ноги существа были голыми, по форме выглядели как людские, но синие ногти и кожа выдавали брак. Вен видно не было. Все это было похоже на результат многовекового обморожения.
«Неприятное и непонятное зрелище,» - подумал про себя Багурон – «Там, от куда он, жар может уничтожить даже самый твердый металл. Но его ноги. Они будто ни разу не касались тепла».
- Ты прав, человек. Меня это не касается до тех пор, пока ты не исполнишь свою часть уговора. Поэтому, я готов исполнить свою и ждать твоей очереди.
Существо бросило сверток на брусчатку.
- Внутри ты найдешь все ингредиенты, Багурон. Рецепт написан на обратной стороне свертка. Как только ты выпьешь это, мировое зло угаснет всюду и воцарится в тебе.
- Где ты спрятал наш договор?
- Разорвать ты сможешь его только до того момента, как примешь зелье. Договор спрятан в лесу у опушки света, в зарослях, прикопанный между трех берез высотой до небес, шириной во весь лес.
- Я не разорву его.
- Я знаю, Багурон. Я знаю …
Пока существо говорило последнюю фразу, в начале закоулка раздался глухой звук упавшего предмета. Багурон и существо обернулись в сторону звука, но ничего не увидели.
Ночь начала застилать улицы О`Дельвайса окончательно, встреча была закончена, дольше этих двоих ничто не заставило бы находится вместе.
Акт пятый. Поиски.
Оторвав руки от шара, Блодияра резко отвернулась от Рифмабосса.
- Рифма, я не смогла, - чуть не плача шептала Блодияра.
- Чего ты не смогла?
- Я ничего не увидела, я не могу предсказать твое будущее.
- И что это значит?
- Что оно не предначертано.
- Я так и думал. Но если мое будущее не написано где-то, мне кажется, что не я принимаю решения, то значит, кто-то их принимает за меня в реальном времени.
- Я не понимаю … это не возможно …
- Нам пора, надо найти то, о чем написано в записке.
Рифма и Блодияра быстро спрятали ненужные вещи в сумки и встали.
- Нам нужно найти три березы, которые растут уже так долго, что способны дотянуться верхушкой до неба, которые существуют в этом лесу столько лет, что их годичные кольца создали такой древесный массив, что обойти их стволы вокруг будет возможно только за несколько дней.
- Я готова идти.
Спутники выдвинулись вперед.
Рифма и Блодияра плутали по лесу целую ночь, но так и не смогли отыскать три березы, о которых незнакомец писал в послании. Никто из этой парочки не мог точно предположить, в какую сторону им необходимо пойти, чтобы точно найти правильный путь.
Уже начало светать, когда силы покинули Рифму и Блодияру. Оба уже выглядели настолько истощенными, что даже суточный сон не означал бы восстановление всех потерянных сил.
Блодияра прислонилась к дереву от усталости и громко вздохнула.
От неожиданного ответного треска дуба ворожея подняла голову вверх. На ветке сидел черный ворон и смотрел прямо на Блодияру. Эта немая сцена длилась будто целую вечность: ворожея, не отрываясь, смотрела вверх, ворон глядел сверху вниз. Вдруг гордая птица взмахнула крыльями, влетела и начала пикировать в центр небольшой полянки, на окружности которой и стояла, прислонившись к дубу, Блодияра.
- Ворон – предвестник несчастий и горя – шепнула ворожея.
Она нашла в себе силы приподняться и пойти к ворону.
Птица сидела спокойно и, опуская голову то влево, то вправо, смотрела за медленными шагами ворожеи.
Уже на полпути Блодияра обратила внимание на блестящий предмет, висевший на шее у ворона. Это был небольшого размера кулон, переливающийся то красным, то желтым цветом. Он не мог не привлечь внимание ворожеи, поскольку каждый человек, мало-мальски обладающий магическими силами, почувствовал бы его волшебное предназначение. Это было гнетущее внутреннее предубеждение о необычности этой бижутерии, и уже не ворон был предметом интереса Блодияры.
Ворожея подошла к птице совсем близко.
Ворон был невозмутим и спокоен. Было ощущение, что он только этого и желал: чтобы кто-то наконец снял с его шеи тяжелый груз.
Блодияра опустилась на одно колено и одним движением расстегнула застежку кулона.
Рифмабос наблюдал за всем происходящим из леса. В голове у него не было мыслей, особенно тех, которые бы заставили его помешать тому, что сейчас происходило перед ним на поляне. Его голова была пуста, только едва двигающиеся в такт происходящему зрачки выдавали сейчас в нем жизнь.
Кулон, оказавшись в руках ворожеи, быстро изменил оттенок на зеленый. Ворожея почувствовала тепло ладонью, которой держала кулон. Казалось, он оживал. Вдруг что-то резко заставило Блодияру встать. Кулон повис на цепочке в руках ворожеи. Уже через мгновение он поднялся в направлении севера и неведомая сила потянула Блодияру в сторону.
«Он хочет мне что-то показать,» - подумала ворожея, не сопротивляясь.
Рифма все еще не мог пошевелиться, хотя мысли уже могли появляться в его голове. В этот момент он думал о том, что если он сейчас же не заставит себя сдвинуться с места, навсегда потеряет ворожею в этом дремучем лесу.
Но ничего не происходило, он все так же стоял, не имея возможности сделать шаг.
Акт шестой. Мальчишка-воришка.
Мальчик, который убегал от пастуха, был невероятно пронырлив и быстр. Выбежав с ярморочной площади, пацан повернул налево и бросился в небольшую дырку в заборе, которая казалась достаточно великой для мальчишки тринадцати лет, но недостаточной для молодого крепкого пастуха. Вейко, конечно, видел, куда юркнул оборванец, и не придумал ничего лучше, как перемахнуть через забор сверху. Это не было в новинку для пастуха, который ежедневно работал не только со стадом, но и с заборами, которые очерчивали границы пастбищ.
Все, о чем думал он в тот момент, что, если он не вернет свои деньги, деревенские мальчишки останутся без грушевых пирогов. Это придавало погоне особенное значение.
Перепрыгнув через забор, Вейко оказался на заднем дворе огромного особняка. Мальчишка, за которым гнался пастух, был уже на середине этого огромного пространства, когда из-за угла дома послышался лай. Пацан резко остановился и уставился на угол.
И Вейко, и воришка уже на тот момент ощущали приближение томно бегущего во двор существа. По его крепкому дыханию уже тогда можно было представить, приблизительно что через секунду перед ними появится. Огромный черный пес вывернул из-за угла хозяйского дома и, навернувшись от необходимости изменить направление, плюхнулся на живот. Лапы в этот момент не переставали двигаться, от чего положение его тела быстро снова изменилось, и вот он уже снова стоял. Но теперь пес уже четко видел своих оппонентов. Ему никуда не нужно было торопиться, он давал им сделать ход первыми.
Воришка, в свою очередь, обернулся на Вейко. Улыбки, которая сопровождала мальчишку на ярморочной площади, на его лице уже не было.
- Не двигайся, - крикнул пастух.
Это было не самое лучше решение, поскольку не слишком умный пес расценил это действие за ход, которого он так агрессивно ждал. Теперь его ничто не ограничивало сделать свой.
Пес зарычал и начал медленно приближаться к мальчишке.
Между воришкой и псом было такое же расстояние, как между пацаном и Вейко. Поскольку сзади него был пастух, спереди огромное черное чудище (именно так выглядел пес в глазах тринадцатилетнего парня), воришке ничего не оставалось, как бежать направо, в направлении от дома, к забору. И он быстро принял это решение, не дожидаясь приближения собаки.
Уже на тот момент Вейко понимал, что воришке будет не добежать до забора. Пастух резко несколькими шагами приблизился к мальчишке и встал между псом и убегающим парнем. Собака кинулась на руку Вейко. Пастух резким движением скинул собаку с руки на землю, от чего та на некоторое мгновение опешила. За это время Вейко успел развернуться и побежать в ту же сторону, что и воришка.
Мальчишка проворно перепрыгнул через забор в том же месте, через которое спустя секунды перелетел и пастух.
Погоня продолжалась. Отважный поступок пастуха хоть и впечатлил воришку, все же сдаваться он не собирался.
Вейко же, в свою очередь, поняв, что его рукав уже мокрый от крови решил для себя, что нужно догнать воришку как можно скорее, чтобы успеть заглянуть к еще работающему целителю. Поэтому пастух начал бежать, что есть мочи и уже через несколько минут нагнал воришку.
Погоня закончилась в одном из ремесленных кварталов, на углу ничем не примечательной пустой улочки. Солнце уже не было видно из-за невысоких домов.
- Тебе придется вернуть мой кошелек.
- Я не понимаю, о чем Вы, дя-дяденька, - попытался состроить милое лицо воришка, чуть не плача.
Вейко держал парня за плечо, вторая рука пастуха была свободной.
- Я обещал купить на эти деньги деревенским мальчишкам грушевые пироги. Они ждали этого целый год. Я не могу вернуться без них.
- Вы не брали себе цацки, как все эти богатые, которые приходят на ярмарку?
- Нет, говорю же. Я хотел купить пироги. Я действительно похож на человека, пришедшего на ярмарку потратить баснословные деньги?
- Да я как-то и не подумал об этом даже … - вымолвил парень.
Воришка спрятал руку за спину и быстрым движением достал оттуда кошелек пастуха.
В этот же момент в ближайшем проулке воришка и Вейко услышали два мужских голоса. Один из тембров показался пастуху очень знакомым, чем привлек его внимание.
- Внутри ты найдешь все ингредиенты, Багурон. Рецепт написан на обратной стороне свертка. Как только ты выпьешь это, мировое зло угаснет всюду и воцарится в тебе.
- Где ты спрятал наш договор?
- Разорвать ты сможешь его только до того момента, как примешь зелье. Договор спрятан в лесу у опушки света, в зарослях, прикопанный между трех берез высотой до небес, шириной во весь лес.
Произнесенное имя и следующие слова повергли в шок пастуха. Мгновение спустя Вейко понял, что от удивления разжал пальцы и уронил свой кошелек на землю.
Воришки уже не было рядом с пастухом, когда раздался глухой удар падения. Вейко быстро поднял кошелек и бросился прочь от этого проулка.
Акт седьмой. Сеющий ужас.
Багурон быстро зашел в свой дом.
Ему не показалось, он знал, что кто-то слышал его диалог с тем существом. Поэтому он должен был торопиться. У него был день или два, чтобы осуществить задуманное.
Старец достал из-под белого плаща демонический сверток и положил его на стол.
Еще со вчерашнего дня все в доме Багурона было готово. Он одним движением выдвинул ящик стола, достал ступу, нож и запечатанный флакон.
Старец быстрым движением срезал путы, аккуратно держащие сверток связанным и узрел все то, что он хранил в себе.
Багурон окинул все предметы взглядом. В его голове даже не прозвучали названия того, что он лицезрел, поскольку все это теряло всякий смысл для него без той синергии, что должна была возникнуть при смешивании.
Старец выложил все предметы на стол и принялся читать рецепт, выточенный рунами на внутренней стороне свертка. На это ушло не более 10 минут. Этих 10 минут хватило Багурону, чтобы окончательно решиться осуществить задуманное.
Последовав рецепту, старец смешал все в ступе. Получившийся раствор Багурон влил в предварительно открытый флакон и запечатал его. Согласно рецепту, необходимо было дать настояться этому напитку час, после чего выпить, не отрываясь.
Старец положил флакон на деревянный стол и прилег на родную кушетку.
Пятнадцать долгих лет кто-то писал судьбу его мира. Багурон знал, что происходящее сейчас не было предначертано, оно стало возможным благодаря копившемуся в его душе все эти годы гневу. И этот гнев позволил старцу вырваться из-под гнетущего контроля. Он предполагал, что это могло стать известным. Потеря контроля долго не могла оставаться тайной для тех, кто управлял этим представлением. И это заставляло его торопиться.
Его план был прост – если гнев позволил вырваться ему, то он же способен заставить вырваться других. Потеря полного контроля над ситуацией означала бы невозможность повлиять на нее с помощью чего-либо. Багурон готов был лишить каждого чего-то ради рождения необузданного гнева, который дарует свободу. При этом старец осознавал, что только он, обладатель величайшей силы, способен подчинить возникший хаос себе и выстроить новый мир.
За прогоном всего того, что им движет, и того, что должно случиться, Багурон не заметил, как прошел час.
Старец встал с кровати, решительно подошел к столу, взял флакон, открыл его и выпил содержимое.
Все его тело в секунду было сломлено. Боль, которую ощутил Багурон, пронзила каждый волос на его теле. Каждый сантиметр костей ломался и тут же срастался, чтобы быть сломленным вновь. Багурон упал на деревянных холодный пол, каждую занозу которого он сейчас чувствовал всем своим телом.
Никто, кроме него, не пережил бы такого. Сам факт его существования давал понять ему, что он не умрет, пока об этом никто не напишет. Он был задуман таким.
На его спине начал появляться кровавый символ ада – пятиконечная звезда, обведенная окружностью. Каждый фрагмент его мозаичной кожи обрел свой цвет. Различные оттенки собирались в руны, которые занимали теперь всю поверхность его тела.
Багурон кричал. Крики его были бессвязными, но так могло лишь казаться. Старец уже не был человеком, сейчас он был чем-то большим.
Крики продолжались целую ночь. Лишь на утро крики стихли.
Дом Багурона стоял на достаточном отдалении от иных домов, поэтому вряд ли эта ночь оказалась для кого-то бессонной. Вряд ли кто-то осознавал, что происходило до этого момента, и должно произойти в О`Дельвайсе в ближайшие два дня. Этого времени должно было хватить старцу для реализации задуманного.
Акт восьмой. Находка и план.
Рифмабосс уже около двух часов стоял и не мог сдвинуться с места. Все это время он смотрел на ворона, который глядел на героя в ответ, не двигаясь. Глаза птицы казались разумными. Взгляд, который ловил на себе Рифма будто оценивал героя.
Неожиданно эта немая сцена прервалась, опушку быстро окутал туман, из-за которого ворон пропал из вида воина. Произошел быстрый глухой хлопок – в центре поляны что-то произошло, что-то недоступное Рифме. Через секунду туман развеялся и перед героем появился силуэт в черном плаще.
- Не задавай никаких вопросов, сейчас ты сможешь шевелиться. Я хочу, чтобы ты выслушал меня.
Фигура еле заметно качнула головой вперед, будто соглашаясь с чем-то, и Рифмабос наконец почувствовал послушание своего тела. Герой упал, все мышцы его онемели от долгого неподвижного стояния.
- Мы потеряли контроль над старцем. И, к сожалению, мы не до конца понимаем, что он планирует. Ситуация вышла из-под нашего контроля, и отрегулировать ее можно только изнутри.
- Кто ты? – спросил Рифма.
- Я не могу отвечать на твои вопросы, ты должен слушать.
Рифмабосс не стал выпытывать у фигуры что-то еще.
- Ворожея вернется через несколько минут, она нашла то, что вы искали. Это ответит на некоторые твои вопросы. Я должен отдать тебе кинжал. Он позволит стереть старца из этого мира. Только это оружие поможет наверняка Вам победить Багурона и сохранить то, что вы называете своим домом в неизменном виде.
Сказав последнее, фигура подошла к Рифме и бросила ему на грудь небольшой кинжал, выглядевший совершенно обыденно.
- Мы исключили всякий контроль над тобой на некоторое время. Теперь все в ваших с ворожеей руках.
Фигура отдалилась от Рифмабосса. Герой снова услышал хлопок и взмахи крыльев, удаляющегося от него ворона.
Буквально через секунду к Рифме приблизилась ворожея.
- Рифма! Что с тобой? – крикнула Блодияра, опускаясь к герою.
- Все в порядке, - вставая, сказал воин.
- Посмотри, что я нашла, - ворожея протянула клочок бумаги, излучающий странную отталкивающую ауру.
Рифмабосс взял клочок и бумаги и стал читать: «Взамен на силы зла, которые царят на всем белом свете, я отдаю свою душу в вечное подчинение тьме». Внизу выделялся кровавый отпечаток ладони. Было ясно, что это след оставил старец.
- Блодияра, нам нужно торопиться. Старец собирается уничтожить наш мир. Мы должны его остановить.
- Что это за кинжал?
- Я объясню тебе по дороге. Судя по всему, только он способен убить Багурона.
Акт девятый. Письмо у порога.
Вейко не осознавал, куда бежал. Он не оборачивался, быстро перебирал ногами и не пытался создать в своей голове хотя бы подобие мыслей. Но так продолжалось не долго.
Пастух почувствовал жгучую боль в руке. Он остановился и задрал рукав рубахи.
На ночной улице О`Дельвайса стало уже достаточно прохладно. Ветер обдувал мокрую от крови руку, от чего по всему телу пастуха пробежала мелкая рябь.
Вейко понял, что потерял уже достаточное количество крови, и что его сознание будет ясным еще совсем непродолжительное время.
Пастух быстро оглянулся, узнал вокруг себя площадь света, развернулся по направлению к ближайшей знакомой ему хижине целителя в пределах города и, уже шатаясь, направился туда.
Когда Вейко ввалился в знакомую ему хижину с большим красным крестом на белой, все еще пахнувшей свежей краской, стене, целитель сидел за большим высоким столом, так, что пастух мог увидеть только глаза старика. Но даже эти глаза находились в поле зрения пастуха всего секунду. Вейко упал на пол, почти потеряв сознание.
Старик, работавший целителем уже около 35 лет, торопливо поднялся со стула, надел белый халат, который висел на спинке кресла, которое соседствовала со столом в этой небольшой террасной комнате, и быстрыми хаотичными шагами направился к пастуху.
- Что случилось?
- Дай мне лист и перо, - быстро прошептал Вейко.
Целитель, не привыкший спорить с больными, выглядевшими готовыми запечатлеть свою последнюю волю на бумаге, подошел к небольшому комоду, отодвинул первый сверху ящик и достал запрошенные предметы. Старик вложил перо в руку пастуха, держа листок бумаги перед лицом больного.
Вейко быстро написал несколько строк.
- Отнеси это другу Блодияры, Рифмабоссу. Те, кому доверяет ворожея, единственные, кому могу доверять я. Его хижина находится …
- Я знаю, где находится его хижина. Я заносил ему несколько раз лекарства от укусов бешенных псов.
После этих слов пастух отключился.
Доктор оттащил Вейко в операционную и гулко закрыл дверь.
Через два часа после описанной сцены, окончив операцию на руке, влив в Вейко все запасы крови, которые только нашлись у старика, и убедившись в безопасности пастуха, целитель закрыл входную дверь на замок и направился к дому Рифмабосса, чтобы оставить сложенный в три раза листок бумаги перед хижиной друга Блодияры.
Акт десятый. Правда.
Рифмабосс и Блодияра ворвались в город, громко дыша. Было позднее утро.
Они оба знали, в какой стороне находилась хижина Багурона, поэтому, переглянувшись, быстро начали удаляться от городских ворот вглубь О`Дельвайса.
Рифмабосс держал подаренный ему странной фигурой в лесу кинжал в ножнах, под плащом.
Хижина Багурона внешне не выдавала признаков каких-либо необычных изменений, хотя то, что было внутри в момент, когда герои приблизились к ней, точно нельзя было назвать заурядным.
Рифмабосс и Блодияра подошли к входной двери и прислушались.
Ни один звук не проникал с той стороны. Могло казаться, что старик Багурон все еще спит сладким снов, а все то, что рассказала таинственная фигура было фальшью.
- Нам нужно войти. У нас нет времени сомневаться, - сказал Рифмабосс.
В эту же секунду дверь сама отварилась. На пороге никого не было.
Герои сразу почувствовали едкий запах, последовавший в только что образовавшееся пустое пространство на месте двери. Пахло отвратительно. Запах не был похож ни на что иное, слышимое Рифмабоссом и Блодиярой ранее. Это был конгломерат всего самого худшего, что мог учуять человеческий нос.
Герои закашлялись, закрыли лицо руками и смело шагнули в открытую дверь.
Все помещение было залито красным светом. Источник этого сияния, как стало быстро очевидно, находился в подвале, куда вела открытая квадратная дверца, стоявшая сейчас перпендикулярно полу.
Рифмабосс первый спустился вниз по крутой лестнице.
В центре сырого небольшого пространства стоял он.
Кожа Багурона обрела фиолетовый оттенок, из открытых ладоней струился красный свет, входящий прямо в землю, которая являлась полом для этого крохотного подвального помещения.
Глаза старца были полностью черными, отчего не было ясно, куда направлен его взор.
- Через секунду все кончится, – сказал Багурон низким голосом.
- Кончится что, Багурон? – крикнул Рифмабосс, в тот же момент, когда Блодияра спрыгнула с последней ступени лестницы.
- Все предначертанное. Я чувствую, что ты что-то чувствуешь воин. Смятение … Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли?
- Только приблизительно, старец.
- Ты не управляешь собой! Как и все другие здесь. Кто-то живет по заготовленному сценарию, а кто-то управляется из вне в реальном времени. Обе эти группы никогда не были и не будут свободны. Лишь я могу освободить вас!
- Объяснись, Багурон! – крикнула Блодияра.
- Ворожея, наш мир нереален. Боги, которым мы поклонялись все это время – пешки, в руках создателей этого мира. Они, как и ты, ничего не решали. Мы были созданы для таких, как этот воин. Чтобы существа, управляющие ими, могли творить в нашем мире, все что заблагорассудиться, взаимодействуя с нами.
- Так значит я действительно нереален.
- Все здесь нереально, воин! Но я могу это изменить. Я вышел из-под контроля создателей мира. И могу уничтожить контроль над всеми. Вы будете свободны. Но путь лишь один. Горе и отчаяние, преходящие в гнев. Только гнев способен отделить вас от ваших хозяев. Гнев заполонит весь мир, мы все в нем утоним. Все превратиться в прах. И в этой пустоте, я возьму все под свой контроль. Создам все с нуля!
- Багурон, но ведь все те, кто был эти пятнадцать лет вокруг … Неужели они должны ничего не значить, например, для меня? Я была счастлива все это время, живя здесь. У меня были друзья! Я ощущала настоящие эмоции. Ты хочешь уничтожить все это! Тебя не заботит все то, что чувствуют другие!
- Эти чувства навязаны вам …
- Они мои, Багурон!
- Мнительные глупцы …
Старец начал сгибать распростертые до этого руки в локтях, чтобы соединить ладони, из которых исходили два пока направленных в разные стороны красных луча. Рифмабосс понимал, что больше тянуть было нельзя.
Акт одиннадцатый. Возвращенное торжество.
Расстояние от Рифмабосса до Багурона не позволяло первому воспользоваться кинжалом. Нужно было попробовать что-то иное, чтобы хотя бы отвлечь старца.
Рифмабосс быстро вытащил свой топор, висевший до этого на спине. Замах был короткий, но достаточно резкий, чтобы образовавшейся дуги и приложенной силы хватило разрубить любого пополам.
Не успел Рифмабосс направить топор в сторону Багурона, как неведомая сила начала вырывать огромные куски земли из-под ног всех троих.
Дом, который должен был находится все это время над ними, неожиданно разрушился. Доски и вся утварь вместе с глыбами земли быстро понеслись вверх, образуя большой смерч, который начал поглощать все вокруг.
Рифмабосс и Блодияра тоже неслись ввысь, лежа на образовавшихся островках.
Багурон летел в нескольких метрах от них. Он успел сесть на одну из глыб, приняв форму лотоса, и изо всех сил пытался соединить руки в ладонях. Было видно, что красные лучи, словно перевернутые магниты, не давали направить себя друг в друга.
Рифмабосс быстро оглянулся вокруг. Его топора не было рядом. Рифмабосс оценил расстояние от его островка до глыбы Багурона. Между ними уже было около пяти метров.
- Я не допрыгну, - крикнул Рифмабосс Блодияре.
Блодияра была ошарашена происходящим. Она ужасно боялась высоты, и то, что с ней происходило сейчас, не позволяло вымолвить ни слова в ответ.
Рифмабосс быстро начал осматривать все то, что уже поднялось в воздух вместе с ними.
- Корвус! Там корвус! – выкрикнула Блодияра, взяв себя в руки.
Рифмабосс быстро посмотрел в сторону Блодияра, а затем перевел взгляд туда, куда она указывала рукой.
В трех метрах от островка с ворожеей, переваливаясь кувырком через себя, бросаемый из стороны в сторону потоком ветра, не мог прийти в сознание огромный белокрылый корвус, которого еще спящего в воздух подняла, как и все остальное, неведомая сила.
- Тебе нужно будет прыгнуть на него! – крикнул Блодияре Рифмабосс.
- Ни за что! – резко без каких-либо сомнений ответила Блодияра, будто судьба мира совсем не зависела от ее выбора.
- Мы все погибнем! Ты должна сделать это! Сейчас самое время рискнуть всем ради тех чувств, о которых ты говорила в том влажном подвале! Бояться не страшно! Страшно потерять себя и дорогих твоему сердцу людей!
- Ты не выносим! – крикнула Блодяира, вставая – Если бы не ты, меня бы могло не быть здесь, в этом ужасе! Но за это я и полюбила тебя, неуправляемый ты дурак!
Крикнув это, ворожея отошла к краю своего островка, помедлила буквально секунду и, разогнавшись, прыгнула в сторону корвуса.
Блодияра угодила ему ровно на спину. Взяв поводья, она, что есть мочи, потянула их на себя. Корвус очнулся и тут же повиновался. Они стрелой взмыли вверх.
Рифмабосс не терял ни секунды: он встал крепко на ноги, достал из ножен кинжал и подошел к краю.
Сделав небольшой пируэт, начинающая наездница корвусов, быстро изменила направление своего летательного аппарата к островку с Рифмабоссом.
Блодияра, конечно, в силу своего страха высоты, никогда раньше не летала на этих гордых птицах, поэтому ворожея не смогла вовремя остановить снижение корвуса, и тот пролетел мимо глыбы с Рифмабоссом, перестав пикировать только в десяти метрах ниже. Уже в таком положении женщина и ее транспортное средство повисли и стали ждать второго пассажира.
Рифмабосс не стал медлить и прыгнул вниз. Ему повезло меньше ворожеи: он приземлился так же на спину корвусу, но его лицо оказалось направленным в сторону хвоста птицы. Кое-как поменяв положение тела, Рифмабосс обнял Блодияру.
- Я тоже люблю тебя. И я не позволю нам всем умереть. Только не теперь! – Рифмабосс перехватил поводья и направил корвуса в сторону острова Багурона.
Багурона уже мало волновало происходящее вокруг. Его ладони почти уже образовывали единое целое. Оставался какой-то сантиметр, и все было бы кончено. Багурон весь дрожал и собирал в себе последние силы, чтобы совершить последний рывок.
В этот момент позади него упал Рифмабосс, во второй раз преодолев высоту в десять метров. Но на этот раз не слишком удачно. Обе его ноги были сломаны. Кинжал упал недалеко от старца. Сейчас Багурона и Рифмабосса отделяли несколько шагов, которые второй не мог сделать. Собрав все свои силы в руках, воин, врываясь в землю ногтями, начал ползти к старцу. Челюсть Рифмабосса так сильно сжалась, что на его губах уже не осталось живого места. Вся одежда Рифмабосса была в крови. Кровавый след оставался позади ползущего.
Ему не хватало времени схватить кинжал и вонзить его в фиолетовое тело, трясущееся от напряжение. В какой-то момент Рифмабосс это понял. В эту же секунду рядом с кинжалом упала ворожея. Блодияра схватила небольшое оружие и, не дожидаясь, пока ее мужчина соизволит исполнить свой долг, вонзила острие в грудь старца.
Багурон широко открыл рот.
Все вокруг замерло, вихрь потерял свои силы.
Старец, вторя вихрю, перестал трястись, он был неподвижен.
Рифмабосс, находясь еще в сознании, видел, как начало чернеть тело Багурона, как оно рассыпалось и развеялось на легком ветру, который уже не был частью вихря.
Рифмабосс потерял сознание.
Блодияра, понимая, что они все еще находятся в воздухе и вот-вот начнут падать, свистнула.
Корвус приземлился на островок. Блодияра из последних сил затащила почти бездыханное тело возлюбленного на спину птицы, села сама и, дернув за поводья, взлетела.
Акт двенадцатый. Что-то меняется, а что-то остается прежним.
Рифмабосс и Блодияра проснулись утром, лежа в обнимку, в доме ворожеи. За окном светило солнце, стаями вились маленькие красные и желтые листья, изображая осенний хоровод. Лучи пробивались через прикрытые занавески и не давали героям понежиться.
Рифммабосс поднялся с кровати первый и начал осматривать свое тело. Оно было цело, на нем не было ни царапины. Переломов, которые еще вчера практически убили его изнутри, не было – он прошелся по комнате двумя кругами, чтобы убедиться, что все это не иллюзия или сон. Он посмотрел на Блодияру, которая все это время наблюдала за происходящим с кровати.
- Я не помню, чем вчера все кончилось, и как мы здесь оказались, - сказала Ворожея.
- Я тоже. Я полностью здоров. Я не понимаю, как это возможно.
- Сейчас у нас нет времени размышлять об этом, Рифма. Я не уверена, что все закончилось. Нам нужно срочно попасть в столицу.
- Я согласен.
Герои оделись, вышли из дома и направились в столицу.
Исходя из положения солнца можно было точно понять, что герои прибыли в О`Дельвайс в полдень.
Город был суетлив и многолюден. Герои зашли в главные ворота и оказались на главной площади. Никто не встречал их и не радовался их появлению. Люди мельтешили между расставленных шатров и лавок, весело смеялись и непринужденно проводили время.
Ничто не напоминало о произошедшем вчера. И никто не напоминал.
Блодияра и Рифмабосс переглянулись и направились дальше к центру площади.
Они подошли к фонтану и увидели его. Старец блаженно сидел на ступеньках, улыбался прохожим и раздавал советы просящим. Багурон заметил Блодияру и Рифмабосса, улыбнулся им и продолжил заниматься праздничными хлопотами.
- Он должен быть мертв, - прошептала Блодияра.
- Или жив … Мы мало что знаем, о тех, кто управляет этим миром. И не знаем, на что они способны.
- Похоже, никто ничего не помнит, здесь нет и следа от вчерашнего смерча.
- Может оно и к … - не успев договорить, Рифмабосс заметил на крыше гильдии мастеров ворона, который пристально следил за ним и ворожеей.
Птица, заметив взгляд героя, расправила свои огромные крылья, прижала голову к крыше и снова подняла ее. Спустя секунду ворон взмыл в небо, а с того места, где он только что сидел, начала падать какая-то блестящая безделушка.
Рифмабосс и Блодияра направились к месту возможного падения.
Герои быстро нашли то, что оставил ворон. Это был талисман в форме сердца с подписью на лицевой стороне: «Мы благодарны вам обоим».
О`Дельвайс был готов к начинающемуся сегодня празднику, и ничто уже не могло этому помешать.
|
