«Медовый месяц» (Прием работ)

Луч Мирроу медленно скользнул за горизонт и растворился в алом закате. Волны Баллаурского океана едва заметно качали каравеллу, уходящую все дальше от берега. На палубе моряк Берд с нежным трепетом обнимал Зарю, которая буквально вчера у алтаря сказала заветное «Да». Их взор был направлен в поднебесье, и каждый в мечтах рисовал идиллическую картину медового месяца. Для них все только начиналось... Но финал оказался совершенно неожиданным!

Задание:

Напишите историю с неожиданным финалом в любом жанре о том, как два разнополых жителя мира Фэо из Библиотеки провели свой медовый месяц.

Общие требования:

1. Форма творчества: проза.
2. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о фэнтезийном мире Фэо, в котором живет ваш персонаж (игровой процесс, игровой сленг и реальность находятся за пределами этого мира).
3. Объем: не менее 2000 символов без пробелов.

Прежде чем приступить к написанию работы, настоятельно рекомендуем ознакомиться с Полезной Информацией по литературным конкурсам, а также с условиями участия.

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа, другие его работы оцениваться не будут. Изменения и дополнения не принимаются. Автор может исправить свое сообщение в течение 3-х минут после его публикации с помощью специального форумного инструмента.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники — дисквалифицированы.
4. Работа должна быть написана для конкурса. Использование ранее опубликованных работ или материалов сторонних ресурсов запрещено как полностью, так и частично.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.



Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)

Система начисления баллов:

На оценку будут влиять следующие критерии, оцениваемые по 10-балльной шкале:
— Художественная ценность. Оценивается грамотность, выразительность образов и лексическое разнообразие.
— Точность выполнения обязательных требований. Оценивается соответствие работы заданной форме творчества (проза), тематике конкурса (Ваша работа должны быть о мире Фэо!) и соблюдение объема.
— Писательские навыки. Оцениваются целостность и оригинальность композиции, логика построения сюжета, внимательность к характерам героев и деталям.
— Соответствие заданию.



Шесть участников с обоих серверов будут признаны победителями. Одной работе будет присуждено первое место, две работы займут второе место, третье место получат три работы. Участники, которые получили за работу 20 и более баллов, но не вошли в число главных призеров, станут обладателями поощрительного приза.

Награды победителям:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 150 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 100 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 50 шт.

Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 30 шт.

Медовый месяц на краю безумия

Впервые в своей жизни охотник Кугар влюбился. Влюбился глупо и бесповоротно. Конечно, можно было бы обойтись и без церемонии, но во время его объяснения в любви Бонна Бенита, хозяйка самого знаменитого питомника в краю вулканов, так изящно протянула ему свою прекрасную руку и кокетливо хлопнула огромными пушистыми ресницами, что “старый солдат, не знающий слов любви”, не устоял и сломался. Огненные глаза, огненные волосы…
“Хороша, бестия!” — ворчал Кугар, надевая дорогое свадебное кольцо на палец своей возлюбленной.
Впервые в его жизни стрела, выпущенная из лука, не попала в цель. И таких случаев становилось все больше и больше с каждым днем. Жители Дартронга начали уже посмеиваться над самым метким стрелком времен правления Шеары. Капканы его ломались, веревочные петли силков рвались, а добыча странным образом ускользала от бывалого охотника.
— Стареет Кугар, — шептались старожилы Хаира. — Да и Крофдор его попутал явно: решил жениться на молодухе!
— Да приворожила она его! — вещали знающие все на свете кумушки. — Сто процентов без приворота здесь не обошлось!
— А вы слышали, — продолжали шептаться жители хаирских земель, — эта молодуха потребовала от Кугара свадебное путешествие! Представляете, дорогое путешествие в край Белых рифов!
Кумушки укоризненно покачивали головами, прищелкивали языками и, закатывая глаза к охристым облакам, произносили:
— Откуда у нищего охотника найдется столько денег? И на дорогое обручальное кольцо, и на свадебное путешествие! У него и охота-то пошла не очень! Раньше он то шкуры Дугрхаргов и Валдагоров привозил на продажу, то медок из сот Харциды, то гранит из големов добывал для мостовых Дартронга, то зубы, усы и щетину Геланфов, а что сейчас?
— Совсем испортила охотника молодуха! — поддерживали беседу мужчины. — Приворот! Здесь без магии Бругильды явно не обошлось.
— Так он же вчера взял большую сумму в долг у купца! Вы слышали? — история Кугара и Бениты обрастала все новыми и новыми подробностями. — А в залог оставил всё свое оружие!
— Ужас! Охотник без оружия — это позор! — поддакивали мужчины.
Целый месяц эта история не сходила со страниц желтой прессы Хаира, только и разговоров было про седовласого охотника и деву с огненными волосами.



— Ну, что купил билеты? — спросила Бонна, открывая дверь своего дома теперь уже своему мужу.
— Купил, — вздохнул Кугар. — Еле хватило на них денег.
Бонна ласково обняла Кугара за шею и запечатлела на его губах страстный поцелуй.
— Ничего, муж, скоро мы будем богаче заморских купцов! — глаза Бонны светились от счастья.
— Надеюсь, так как мне пришлось заложить и свою лачугу, и свое оружие купцу! А оружие меня, а теперь уже и нас, кормит! — по интонации Кугара можно было понять, что ему не нравятся настрой и идеи супруги, но сама супруга! О! Она просто обворожительна. И он верил и подчинялся ей.
Утром они уже были в порту. Моряк Сеймур поморщился, вспомнив недобрую молву о сладкой парочке, деловито под лупой изучил их билеты на подлинность, а затем жестом руки пригласил подняться “молодых” на палубу.
Надо тебе признаться, любопытный читатель, что Бенита была, конечно, не одна. На руках она несла котенка Анлагри, в рюкзаке за плечами дремал крэтс, а на веревке она вела маленького механического тувра, от которого все время отваливались какие-то лишние детали. Кугар был против “детей” Бонны, но… в общем помните? да-да, те самые огненные глаза и огненные волосы.
“Ничего, — успокаивал себя охотник, — ласковое Мирроу, световые ванны и морские соли Белых рифов превратят наш медовый месяц в сказку!”. Только как им данная поездка поможет разбогатеть, он не представлял. Оставалось только подчиняться и доверять новоиспеченной супруге.
— Ну и каблук! — усмехнувшись в усы, морской волк смело направил свое небольшое судно к Белым рифам.

3.

В каюте корабля было очень уютно. Бенита с радостью сняла изящные туфли на высоких каблуках, а малыш-крэтс, покопавшись в их чемоданах, принес ей в зубах мягкие тапочки из шкур заморских Пхаддов.
Бонна, как всякая нормальная хаирская девушка, очень любила эксклюзивные модели обуви и одежды.
Кугар робко присел на край кровати, вздохнул и тихо предположил:
— Дорогая, и все-таки я не понимаю, почему нам было не отдохнуть в Звиглодской дубраве, не поохотиться на Валдагоров… Зачем нам нужны какие-то Белые рифы?
Бонни властно своими красивыми пальчиками сомкнула губы мужа:
— Дорогой, ты же знаешь, что я против твоей охоты! Я ращу, воспитываю милых зверят, а ты их убиваешь!
— Бонна, я убиваю только диких животных! — пытался оправдываться Кугар, но девушка не дала ему завершить фразу, ее губы стали касаться губ, глаз, мочек уха охотника. И мир Фэо в его глазах куда-то поплыл… уменьшился, растворился, остались только чувства, ощущения нехватки воздуха в груди и упрямого посасывания под ложечкой.
— Мы скоро станем богатыми! — твердила Бонна.



— Тысяча крофдоров! — орал Сеймур, осматривая свой разбитый корабль. — И зачем я согласился плыть к этим Белым рифам?
Бонна и Кугар, почувствовав мощный удар о что-то твердое, поднялись на палубу. Судно буквально лежало на берегу, а огромная пробоина на корме корабля говорила о том, что путешественники здесь застряли всерьез и надолго.
— Где мы? — Кугар с удивлением стал рассматривать каменный свод, горное озеро, зажатое в кольцо скалами.
— Это — Берег каменной радуги, — пояснила Бонна.
— А где Белые рифы? — охотник недоумевал. — И откуда ты знаешь про эти места?
— Ночью я пробралась в каюту капитана и подложила магнит в его компас, — призналась девушка. — Мы сейчас находимся в центре Запретного города Зарлогов…
— Мадам, Вы — самая сумасшедшая особа в Хаире! — моряк был очень зол на своих клиентов, он кричал, бегал по берегу, рвал на себе волосы, театрально тянул руки к голубым небесам.
— Сеймур, богатства хватит на всех! — прервала истошный крик Сеймура Бенита. — Мы станем очень богатыми!
Фраза о сокровищах немного примирила Сеймура с печальной действительностью. Но вдруг из-за гор раздался какой-то шум.
— Нам надо спрятаться! — приказала Бонна. — Наше прибытие не могло не остаться незамеченным для жителей Запретного города!
— Может, спрячемся в каюте? — предложил Кугар.
Бонна выразительно покрутила пальцем у виска:
— Ты сумасшедший! Разбитое судно они найдут в первую очередь! Бежим за мной!
И девушка, схватив домашних питомцев, направилась вниз, в лощину бездонной пропасти, под своды огромного моста. За ней бежали мужчины. Путники успели вовремя спрятаться за огромным цветущим кустом.
— Сеймур, начинай курить трубку! — приказала она. — Но все молчим.
Сеймур удивленно пожал плечами, набил трубку таежным мхом, затянулся… Дым тонкой струйкой пошел ввысь.
Бонна властно прижала свой палец к губам, требуя тишины.
По каменному мосту шла огромная колонна Зарлогов. На массивных цепях они вели пленников — жителей Огрия и Хаира. Периодически свистели плети и наземь падала то человеческая кровь, то огненная лава магмаров. Раздавались стоны. Зарлоги принюхались, спустились вниз по откосу к кораблю, стали трогать его палубу. Кугар и Сеймур с ужасом наблюдали за действом. Потом рептилии, напав на их след, спустились под мост. Но дальше они не понимали, куда идти… В воздухе пахло таежным мхом. Ноздри Зарлогов зловеще шевелились. А моряк курил и курил.
И Зарлоги, постояв в недоумении, ушли, по-прежнему гремя цепями и унося вдаль бесконечные стоны своих пленников.
— Что это было? — после длительной тишины спросил Кугар.
Моряк полез в кисет, чтобы еще разок покурить и сбросить стресс. Бонна властно удержала руку Сеймура:
— Нет, Сеймур, мох надо беречь!
Моряк послушался девушку, она явно очень много знала об этих странных существах.
Бонна начала свой рассказ заново:
— Мы сейчас находимся в Запретном городе Зарлогов. Эти рептилии обладают уникальным обонянием, но очень слабым зрением. Поэтому я и приказала тебе, Сеймур, курить: так нас Зарлоги не чувствуют. А еще, согласно северным легендам Йети, у этого народа припрятаны огромные сокровища.
— Дамочка! — перебил девушку морской волк. — Вот с этого и надо было начинать свой рассказ, мифы — наше всё.
Ирония Сеймура была неподражаема.
— Богатства хватит, чтобы купить половину хаирского флота! — глаза Бонны горели недобрым огнем.
— Не спорьте! Хватит! — вмешался в их беседу Кугар. — Скоро стемнеет, а нам надо думать о ночлеге!
— Зарлоги не любят ночь, поэтому в это время суток их можно не опасаться, — сказала Бенита. — можно вернуться к нашему судну, разжечь костер и переночевать на берегу.
— К моему судну, — ядовито произнес Сеймур, но все-таки довольно легко взобрался на холм и подал руку даме. Бонна промолчала, предпочитая не связываться лишний раз Сеймуром.
Путники собрали на берегу щепки разрушенного корабля и разожгли костер.
— Ночью у рептилий метаболизм ухудшается, движение крови замедляется, и они засыпают, а вот днем при свете Мирроу эти существа вполне активны. Они не любят холод, а ночи в этих краях холодные.
— Тогда почему нам сейчас не пойти искать сокровища? — удивился моряк.
— Потому что мы… устали, — в паузе Бонны была какая-то недосказанность.
— Леди, может, прекратите нас кормить своими загадками? — Сеймур очень злился, а еще ему дико хотелось курить, но Бонна велела беречь “стратегические запасы табака”.
— Сеймур, я ничего от вас и не скрываю! Я, правда, устала! А еще мне надо поухаживать за моими милыми питомцами! — девушка обиженно отвернулась от моряка и стала нарочито слишком ласково заботиться о крэтсике, анлагри и механическом тувре. Зверята радостно мурчали, мычали и пищали от ласкового прикосновения хозяйки. Кугар же решил помочь жене, чтобы побыстрее уложить спать ее питомцев.

5.

Заря алым флером окрасила Берег каменной радуги, скользнула лучами Миррою по лицам спящих путников. Костер уже догорел, седая струйка дыма плавно поднималась от него в воздух. Утро встретило молодоженов и Сеймура прохладой. Пора было вставать. Бонна потянулась и сладко зевнула, Анлагри расправила розовые лапы, муркнула. Бонна подошла к озеру, умылась, игриво улыбаясь своему отражению в воде.
— Просыпайтесь, сони, — скомандовала девушка.
Мужчины спали в обнимку, что-то бормоча во сне. Бонна рассмеялась. Ее смех эхом пробежал по скалистым уступам Запретного города, по ущельям и скрылся за горизонтом. Крупные капли дождя застучали по диковинным листьям необычной растительности.
Путники взобрались на мост и продолжили дорогу. Бонна их вела уверенно. Моряка этот факт очень удивил: как старый морской волк он не мог понять, каким образом ориентируется эта девушка без карты, без знания топографии, основываясь лишь на каких-то странных мифах северных народов Фэо.
По дороге они заметили курган, выложенный черепами Зарлогов.
— А вот и наши карнавальные маски! — пошутила Бонна, выбрав один из черепов, она водрузила его себе на голову, а затем обмазала череп коричневой глиной у фундамента кургана. Вышло очень неплохо. Мужчины последовали ее примеру.
— Да, Зарлоги видят плохо, но все-таки немного видят, думаю, наши очертания вполне для них покажутся родными. Сеймур, мы скоро войдем в квартал Ремесленников-Зарлогов, старайся сейчас курить почаще, чтобы нам не привлекать внимание толпы своим странным запахом. После того, как мы минуем квартал Ремесленников-Зарлогов, мы попадем на Центральную площадь города. Нам важно пробраться во дворец короля Маршеса.
— Хм, у Зарлогов есть свой король? — удивился Сеймур.
— Был… Много веков назад, но давай легенды сказаний этого народа оставим на потом! — скомандовала девушка. — Идите за мной!
— Леди, если Вы нас ведете к сокровищам, то я готов на любой риск! — сказал моряк, попыхивая с наслаждением трубкой, наконец-то ему разрешили покурить!
И путники побежали за девушкой, придерживая маски руками, за ними бежали домашние питомцы Бениты. “Хорошо, что Зарлоги слеповаты”, — невольно подумалось Кугару.
Они бежали по узким улицам поселений рептилий, протискивались сквозь толпу. На них никто не обращал внимания: Зарлогам-ремесленникам было не до их компании.
Вот и дворец. Бенита что-то произнесла страже, и их пропустили. Они шли по холодным коридорам дворца старинной династии Зарлогов.
— Ты знаешь их язык? — удивился Кугар.
Бонна улыбнулась:
— Ты забыл, что у меня в питомнике есть рептилии! Конечно, я их язык немного знаю!
С потолка узких коридоров на них лилась вода. Наверное, там, наверху, дождь еще не закончился.
Наконец, коридор их привел в какое-то странное помещение без окон.
— Что это? — поинтересовался Сеймур.
— Гробница, — ответила Бонна. — Усыпальница короля Маршеса и его дочери Ахамуд-кун. Наше путешествие подошло к концу… Как и наш свадебный месяц.
Бонна нажала на кнопку и древний саркофаг задрожал, крышка стала сползать с него.
— Это и есть то сокровище, которое я вам обещала!
Глазам путешественников предстало яйцо дракона с человеческий рост!
Кугар не верил своим глазам:
— Бонна! Ты сошла с ума! Зачем нам это яйцо рептилий? Зачем ты нас сюда привела?
— Мне нужно было оживить это яйцо!
В этот момент в усыпальницу влетела стража, Сеймур закурил и замер. А Бонна сняла с ног мягкие тапочки из меха Пхадда и бросила их в проем узкого коридора в противоположной стороны. Раздался стук падающей обуви, стража принюхалась, учуяв посторонний запах Пхадда, и направилась в другой коридор искать путников. Когда шаги стражи стихли, Бонна продолжила разговор:
— Наверное, они ищут нас, а может, и других беглецов: слишком много пленников стало у Зарлогов.
Бонна подошла к выступу из гранита, где стояла старинная деревянная чаша. Затем девушка отрезала кусок шерсти у Анлагри, у Крэтса и подобрала очередную отвалившуюся деталь механического тувра с пола.
— Я их взяла с собой, — она указала рукой на своих питомцев, — чтобы изготовить магическое зелье и вернуть вас обратно домой, но уже со старинным саркофагом. Мне нужны были живые части этих питомцев.
— Что это за странный кубок? — спросил Сеймур. — И как это странное яйцо нас обогатит?
— Обо всем позже, — маска Зарлога на лице Бонны стала оживать, огонь загорелся в пустых глазницах маски. — Ваша задача — отнести Шеаре это яйцо! Прощайте!
Части питомцев были девушкой брошены в чашу, затем Бонна собрала дождевые капли с потолка, содержимое чаши загорелось. По гробнице пошел синеватый дым… Он стал проникать в глаза, нос, уши Сеймура и Кугара… Веки их отяжелели…

Эпилог

Письмо Ахамуд-кун

Я — принцесса самой древней династии Зарлогов, Ахамуд-кун. Мой народ много лет страдал от вероломных расхитителей гробниц, которые не ценили культуру Зарлогов, грабили и убивали моих соплеменников. И государство наше раскололось на две расы: тех, кто хотел мира с жителями Огрия и Хаира, и тех, кто хотел поработить земли Великих драконов. Но однажды сторонники агрессивных методов борьбы с жителями мира Фэо проникли к нам во дворец и убили нас с отцом. С помощью Бругильды моей душе удалось на время похитить тело Бонны Бениты и сделать вас участниками спасения моего саркофага. Теперь вы понимаете, почему я не могла отправиться ночью на поиски сокровищ? Моя династия хочет мира между Зарлогами и магмарами, Зарлогами и людьми, но этот мир возможен только в том случае, если Ахамуд-кун возродится! Отнесите это яйцо Шеаре и упросите богиню вдохнуть жизнь в это яйцо. Она вас вознаградит за эту реликвию.
Кугар, я тебя очень полюбила, полюбила твою душу, но ты вряд ли сможешь ответить взаимностью принцессе Зарлогов.
Я вас специально усыпила, чтобы легче было перемещение в пространстве и во времени… Кугар, если бы ты знал, как я сейчас плачу, целую тебя в холодные уста, как не хочу отпускать тебя, но я должна… Да, я должна, мы слишком разные, прощай.
Прости меня за наш неудавшийся медовый месяц на краю безумия. Поэтому я тебя отпускаю. Когда ты проснешься, мое обручальное кольцо будет лежать в твоем походном рюкзаке.

Вопреки опасениям, все приготовления были закончены уже к полудню. Жилище сверкало чистотой: одежки и разные безделицы попрятаны в сундуки, пол подметен... ложе, стыдливо укрытое за тяжелым балдахином, застелено чистыми простынями. Фуррация поправила кружевную занавеску на окошке. Не хватало еще, чтобы всякие любопытные жабы подглядывали!

Ну вот, а она волновалась! Гнездышко прибрано, а суженый еще не очну... не проснулся. Времени вдоволь, чтобы прихорошиться да нарядиться, расчесать длинные волосы цвета тины, вплести в них свежие кувшинки... Может, еще и завтрак какой-никакой сварганить до того, как откроются синие глазоньки да протянутся к ней белы рученьки. Сегодня первый день их медового месяца, и утро такого дня обязательно должно быть особенным!

Сладкие грезы прервал деликатный стук. Нахмурив брови, кикимора подошла к двери и выглянула наружу сквозь укромный глазок из рыбьего пузыря. Кого еще нелегкая принесла? Неужто позабыли обитатели болота, что нынче ее беспокоить не стоит?

На пороге поджидала Сорена.

- Ну? – взволнованно зашептала русалка. – Подруженька, милая, неужто правда? Весь подводный мир о том судачит... Ну, верно? Поженихались?!

Фуррация довольно подбоченилась.

- Верно. Я теперь, подруженька, мужняя жена.

- Ох! – Русалка в волнении затеребила свою длинную светлую косу. – Вот так да! Поздравяю тебя, от сердца, от души! Мне ль не знать, сколь давно ты по тому пастушку вздыхала... Все любовалась человечишкой издалека, а он ни сном, ни духом... Знать, образумился наконец! Радость-то какая! Верно, сильно тебя любит, коль и в болото согласился полезть!

Кикимора расплылась в улыбке. Приятно, все-таки, когда поздравляют! Да и то правда – давно она по Вейко вздыхала... Не грех и похвалиться, что наконец захомутала красавца!

- Ну и... как оно? – Сорена попыталась было заглянуть в дом через ее плечо, но кикимора не позволила. – Я ж, подруженька, с человеком-то никогда... Расскажи! Приятно ль? Ох, по глазам вижу, что приятно! Ну, не буду тебя, дорогая, отвлекать. Вам-то, молодоженам, верно ни до кого сейчас дела нет... Резвитесь, забавляйтесь, а как натешитесь – приплывай в гости! Я тебя пирогом с мошкарой угощу, а ты мне все-все расскажешь! Как оно там, с человеком-то...

- Приплыву обязательно. А сейчас прости, дорогая, некогда мне болтать. Муженек вот-вот очне... проснется, а в медовый месяц ох как важно, чтобы каждое пробуждение было, понимаешь ли... медовым...

Подружки похихикали, обнявшись, и простились. Притворив за собой дверь, Фуррация провернула в замке ключ и спрятала подальше. Подумала, и для верности опустила в пазы тяжелый засов. Вот так! Пусть кто угодно стучит да ломится, ей не до того... Слишком долго она мечтала да грезила. Слишком долго с тоскою глядела издали, прежде чем удалось наконец заманить, сцапать... Нынче у нее медовый месяц!

Ступая мягко и осторожно, кикимора приблизилась к креслу, в котором прикорнул муженек. Присела к нему на колени, тонкими пальцами отвела от любимого лица растрепанные светлые волосы, поправила сбившийся хайратник...

Вейко заворочался и застонал. Нахмурились во сне русые брови. Веки дрогнули, приподнимаясь... В синих глазах промелькнуло непонимание, а потом, почти сразу – животный стра... Страсть!

- С добрым утром! – промурлыкала кикимора, и обнажила в улыбке два ряда желтых, острых зубов.

- Не-е-ет... – Вейко засучил ногами, захныкал, дернулся... Куда там! Веревки из водорослей держали крепко. – Нет!

Кикимора укоризненно покачала головой.

- Полно тебе, милый... Как же нет, когда да?

И с наслаждением впилась в готовый разразиться криком ужаса рот.

Весна... Повылазила контра... Слуги Хаоса готовятся к летним праздникам...
Вялый Багурон превратился в юнца и поскакал к Путанне.
- С 8 марта всеми любимая Мариэтта - заявил Багурон - никто тебя не любит, один я по ночам вспоминаю. Вот уже 20 лет как ты покинула школу. Ты подавала надежды, что тебя заставило измениться?
- Измена Изувера заставит измениться любого.
- Ну ты же вроде хотела стать геометром, изучать треугольники.
- Вот я и изучаю любовные треугольники. Где жена болеет, где муж изменяет, всё мне известно.
- А ты знаешь я решил жениться, спустя сорок лет после развода с Гредеей сложно стало справляться с политикой О'Дельвайса одному. Скоро меня похоронят, а я ведь ещё завещание не оставил.
- Вот как оставишь так и похоронят - ответила путтана.
- Мне надо кому-то оставить в наследство золото Магиша.
- Оставь ведьме.
- Да ты что эта колдунья из золота сделает медь.
- Ну тогда увы, ты слишком старый, чтобы начинать жизнь заново.
- Ну ты тоже не молодая.
- Отстань старикан.
На другом конце света леший Фрог тоже оттаял: "Сколько не теки река, конца тебе не будет". Леший принарядился в клоунский наряд и вышел на площадь О'Дельвайса.

И вдруг небо О'Дельвайса стали затягивать тучи, прогремел гром.

Пока леший распевал серенады, по площади проскакало куда-то стадо безголовых баранов. Они обрывками слышали песни Фрога и их разговор о жизни и смерти превратился вот в такую кашу:
- Весна, точно весна.
- Весений день воина.
- Синий платочек ты помнишь день воина?
- Так это же любовь.
- Любовь - огонь зимой.
- Весна.
- Город грозный.
- А я думал О'Дельвайс.
- Весна настала.
- О'Дельвайс не покорный богам.
И за такими разговорами толпа людей отправилась в инстанс на царя скорпионов. Демоническая свора уже закончилась и семи, восьми летние юнцы бежали на площадь. Багурон куда-то исчез, а на его месте стоял какой-то клоун. Клоун говорил, что-то о весне, о любви. По крышам стучал дождь. И вдруг Аладея благословила О'Дельвайс и тучи резко исчезли. С площади света на арену спешила пара молодоженов.
- Мы должны успеть сегодня на царя скорпионов.
Вот он какой медовый месяц в мире ФЭО.

- Эй, Цветан, - окликнула Мэри парня, помогавшего ей в трактире. – Сбегай-ка к Натану, он давеча обещал кеты наловить. Из нее хорошая уха получается, наваристая.
- Хорошо, хозяйка, - парень закинул на плечо пустой короб и вышел на улицу.

Вздумалось Цветану пойти кружным путем: днем-то посетителей немного, и до заката его не хватятся. Зато вечером народу соберется – не протолкнуться. Одни зайдут музыканта проезжего послушать, другие – поесть, а третьи – стакан вина либо кружку пива выпить. Купцы будут чаевничать да о делах толковать, наемники и охотники примутся байки сказывать. Только успевай поворачиваться, чтоб всем угодить и везде поспеть.

А пока шел Цветан к кряжу, шел – не торопился, дню погожему радовался. В порту на корабли заморские поглазел, егеря Васлава на уху пригласил, в заросли жасмина завернул, чтоб цветов нарвать – уж больно пахнут хорошо.

Когда же мимо водопада проходил, то услышал, как кричит кто-то, на помощь зовет. Бросился на голос и увидел, что схватил воришка Глум русалку Сорену, а та бьется, как рыбешка в сети попавшая, но освободиться не может.
Растерялся парень: мошенник хоть и не силач, да при оружии, а у самого Цветана лишь короб и жасминовых веток охапка. Но тут вспомнил парень, что Глум трусоват, и ну вопить на разные голоса:
- Сюда, старейшина, тут воришка давешний! Хватай его, братцы! Держи! От нас не уйдет!

Глум перепугался, русалку выпустил, сам в чащу кинулся. Видать решил, что за ним целый отряд гонится. Цветан же к Сорене бросился, обнял ее, утешать стал. А когда слезы у русалки высохли – подобрал ветви жасмина, что в спешке обронил, и отдал их водяной деве. В утешение.

Вдохнула Сорена аромат душистый, улыбнулась спасителю. Спросила, чем может отблагодарить его. А Цветан взгляд отвести от девушки не может: любуется очами зелеными, кудрями золотыми, улыбкой светлой. Как же хвост рыбий, скажете? Так любви истинной ни хвост, ни рога не помеха.
Попросил парень русалку стать его женой, и согласилась Сорена.

Свадьбу они через неделю у водопада справили (в храм-то невесте было не добраться). Подарил Цветан русалке зеркальце в оправе серебряной, резными цветами жасмина украшенной. Все деньги накопленные ювелиру отдал, чтобы любимую порадовать. Она же украдкой повесила мужу на шею амулет-раковину на цепочке тоненькой, и велела никогда тот амулет не снимать, ибо кто им владеет, тот сможет под водой дышать, как жители морские.

Решили молодые в свой медовый месяц в путешествие отправиться.
Пока спускались по реке к океану, освоился Цветан с подводной жизнью, и уже без страха следовал за женой на глубину.

Каждый день приносил им новые забавы. То игуаронов дразнить примутся, то смеются, глядя, как малыши корров в собственных щупальцах путаются, то на самое дно нырнут – за раковинами жемчужными. В ветреные дни на гребнях волн катаются, в солнечные – на мелководье плещутся. Приятелей среди морского народа завели. Подумывали уже к Белому рифу податься – на кораллы да рыбок пестрых полюбоваться – да несчастье приключилось: угостил кто-то Цветана ромом капитанским.
Конечно, парню, работавшему в трактире, случалось пробовать и настойки всякие, и вина заморские, но куда им до Эгерова рома. Опьянел Цветан, принялся флаундинов задирать да русалкам подмигивать. А тут как раз Сорена приплыла.

Ох и рассердилась же она! Вихрем на мужа налетела и принялась ему пенять да пощечины отвешивать. Мол, «и месяца не женаты, а ты уже на других заглядываешься и меня позоришь!»
И уже отвернувшись, напоследок хвостом приложила – чтоб на будущее неповадно было! Да только зацепился тот хвост за цепочку амулета волшебного и порвал ее.

Стал Цветан задыхаться. Забарахтался, силясь всплыть, но до поверхности далеко, а воздуха в груди не осталось совсем. Уже у парня в глазах помутилось, тонуть начал, но тут его кто-то за шиворот схватил да из воды вытащил.
Кашляет Цветан, отдышаться пытается, а спаситель неведомый по спине его стучит да отчитывает:
- Нельзя же так пить, Шкалик. Чуть в луже не утонул.

Огляделся Цветан. Лежит он в грязи, в двух десятках шагов от трактира. Рядом Сиплый стоит, от ветра покачивается. А с небес льет на них холодный осенний дождь.
И вспомнилось тут Цветану, что не было в жизни его ни подвигов, ни жены-красавицы, ни чудес подводных. Был трактир, куда ходил он каждый день, был приятель-собутыльник да привычка пьянствовать, из-за которой все уж и имя его настоящее позабыли.

Плакал Цветан, вытирая слезы с испачканных грязью щек. Плакало над ним печальное небо. А Сиплый тщетно пытался утешить товарища: «Ну чего ты? Живой же. Пойдем-ка в трактир, у меня еще на кружку-другую меди хватит. А потом может кто и угостит нас».

В мире Фэо есть удивительная поляна грез и вот на этой поляне поселился не менее удивительный вор Чигрик. Большую часть жизни он провел в разбоях и бегах. Кого только не грабил вор Чигрик, от кого только он не прятался. И вот он нашел свое пристанище на поляне Грез. Всю жизнь один, всю жизнь в бегах, пряча лицо под черным капюшоном. И никто в мире Фэо не видел его лица.
И вот однажды гуляя по городской ярмарке он краем глаза заметил, как что-то яркое и воздушное пролетело мимо него. Вор Чигрик резко обернулся и увидел ее… Его сердце пропустило удар. Яркое небесное создание. Фиолетовое платье из лепестков необычайного цветка развевалось на ветру, и она сама была похожа на цветок. Чигрик спрятался за соседним зданием, он не мог прийти в себя. Когда он решил обернуться, то феи уже не было. Он облегченно вздохнул и пошел по своим делам.
Его мысли долго не покидала эта прекрасная фея. И он решил её найти…
И вот не прошло и двух месяцев как Чигрик и Тиндолин уже стояли перед обрядником Рубадду.
Жители Фэо недоумевали, как они могут быть вместе.
-Он же вор и мошенник!-крикнул магмар на площади огня.
-Фея, что ты в нем нашла? –кричал другой магмар.
Но молодожены не слушали крики толпы, они были увлечены друг другом.
Фея Тиндолин смотрела на красивого молодого человека, в черном костюме, с голубыми глазами и белыми как снег волосами. Она не верила своему счастью. Как только молодожены обменялись обручальными кольцами, Вор Чигрик подхватил на руки свою новоиспеченную жену и убежал с площади огня. Придя домой, в дом Чигрика молодожены обменялись подарками. Фея вручила мужу в подарок летательный порошок, что бы смог летать так же как и она. А Чигрик в свою очередь подарил фее мешок с контрабандными товарами.
Тиндолин высыпала порошок на Чигрка и прошептала заклинание и как только она договорила последние слова, Чигрик поднялся в воздух. Фея взяла возлюбленного за руку, и они полетели над просторами Фэо. Медовый месяц они решили провести на туманных островах.
Целый день молодожены гуляли по таинственному лесу и белому рифу и лишь только к вечеру они вернулись в хижину к отшельнику.
Как только Тиндолин уснула, вор Чигрик взял порошок невидимости, посыпал его на себя, прошептал заклинание и растворился в покрове ночи. Чигрик направлялся Небесному дворцу Шеары, он узнал, что именно там хранится эликсир вечной молодости. Не заметно пробравшись во дворец, Чигрик направился в подвал дворца, так как там находилась лаборатория Шеары. Перед входом в лабораторию спал Стриагорн, вор перешагнул через него и направился к своей цели. На полках стояли различные эликсиры, вдруг откуда сверху он услышал крик Шеары. Чигрик растерялся, схватил первый попавшийся эликсир и выпрыгнул во окно.
Вернувшись в хижину отшельника, Чигрик, недолго думая, выпил эликсир. И превратился в большого зеленого Кадхаса, вор закричал от ужаса.
И проснулся дома, на поляне грез…
-Приснится же такое!- вздохнул вор Чигрик и пошел собираться на ярмарку.

Медовый месяц

Го`Занар затаился в городе Магмаров. Задание было выполнено и его ждала щедрая награда от людей. Он решил подкрепиться, перед тем как покинуть Материк Хаир. В ближайшей таверне он расположился за стол. Убийца был в черном плаще, что скрывал его лик. Шум и гам не отвлекали его от цели. Лишь ее трепетный голос тронул слух. Го`Занар приоткрыл свое лицо, чтобы взглянуть на прекрасную Шеару. В один лишь миг он покинул свое место и взобрался на крышу часовой башни, чтобы узреть ту, что ослабила его хватку.
- Приемница бога? Ха, как же. Простая девица, скромности у которой не занимать. И я тебе это докажу. - Подумал про себя убийца.
Он следил за ней и ступал по ее следам. Так прошли дни и ночи. Наступило первое половодье и убийца себя выдал. Он неосторожно выглянул из-под своей мантии.
- Что же прячешься? - Спросила Шеара.
Но в ответ услышала лишь легкое дуновение ветра. Это один из братьев ветров ей нашептывал, кто следит за ней.
- Я слышу твое дыхание, и как бьется твое сердце смертный. Покажись мне. – Скомандовала Шеара.
Убийца был пойман. Впервые за всю свою жизнь его настигли. И это была девушка. Когда Го`Занар вышел к ней, то снял с себя плащ, откинув его на землю, и показал свои шрамы от плетей и ударов мечей врагов. Шеара смотрела не на лицо, а прямо в его сердце, в котором была кромешная тьма и злоба, но все же она увидела лепесток надежды, что бился изо всех сил пытаясь выйти наужу. Это была любовь, необузданная и дикая. Повелительница драконов смягчила свой гнев и подошла к Го`Занару очень близко, коснувшись рукой его груди она прошептала ему на ухо:
- Сумеешь мною овладеть, буду твоей до конца всего живого. Го`Занар рассмеялся и сказал в ответ:
- Я и так тобой владею, ведь ты сама подошла ко мне.
- Нет убийца, - ласково промолвила она, - пока что твое сердце принадлежит лишь мне и ты пойдешь за мной на край света, если я того пожелаю.
Шеара коснулась указательным пальцем правой руки ко лбу Го`Занара и тот оцепенел. Он увидел себя маленьким ребенком. Он стоял у входа в комнату своего дома, где он провел детство. Он увидел, как его, еще живая, мама возилась с домашними делами. Младший брат лежал в люльке и несуразно пытался что-то сказать, но получалось лишь мычание. И вдруг он услышал знакомый ему голос, который он помнил, но забыл, кому тот принадлежал. Мальчишка выбежал из дома и оказался в пустыне, а голос все отдалялся. Но вдруг Го`Занар обернулся и сказал:
- Прошлое нельзя изменить, это все не правда.
Он пробудился ото сна. Оглянувшись вокруг, он не увидел Шеары, она ушла. Убийца рассмеялся и поклялся на своем роду найти ее и убить, чего бы ему это не стоило.
Прошли годы. История с убийцей уже позабылась. Шеара бродила сквозь тернистые кусты и свисающие лианы в садах людей. На скамье у подножия храма она увидела старую женщину, и той стало любопытно. Шеара подошла к старухе и спросила ее о мудрости. Старуха повернулась и ответила:
- Когда сердце пустует то и жизнь пуста. А разве нужна кому пустая жизнь?
- С чего ты взяла, что моя жизнь пуста? – Возмутилась девушка.
- В твоей душе ураганы и северные ветра. Покой и мир принесет только тот, чьим сердцем ты владеешь. Случиться это лишь тогда, когда по доброй воле он тебе его отдаст.
Старушка тут же исчезла и Шеара в недоумении осталась на той скамье. Близилась ночь и Шеара решила не придавать значения этим словам, однако три бессонные ночи, что ее ожидали, не дали ей должного покоя. Она все время вертела слова старухи. Возмущенно и угрожающе бормотала себе что-то под нос. Корчила гримасы от недоумения и все же не могла не думать о нем. Она устремилась в темную пещеру, где под замком, в золотых слезах Афины хранилось сердце убийцы. Шеара окинула его недобрым взглядом и решила уйти, но вдруг остановилась.
Спустя время Го`Занар вернулся к людям. Он возмужал. Работа сделала еще более жестоким, чем когда-то, на его счету бессметное количество жертв. Никто не смог ускользнуть от него, кроме одной. Но ее он решил оставить напоследок, сама придет, когда на то, будет воля судьбы. Го`Занар, как и положено, принялся дожидаться, когда добыча сама прыгнет в его руки. Дело остается за малым.
В ту пору была весенняя прохлада, и солнце только просыпалось и озаряло край небосвода. Шеара наблюдала, как юные сердца и души переплетаются нитями судьбы. Она просила совета у Богов, но те молчали. Она просила помощи у ветров и морей, но те оставались в безмолвии. Каждый день Шеару терзали слова старухи. И наконец, не найдя в себе силы перебороть саму себя, Шеара решилась пойти на отчаянный поступок, отыскать убийцу и покончить с ним раз и навсегда. Ведь встреча с ним ей принесла столько душевных мучений и страданий. Шеара намеревалась не просто изничтожить убийцу, а придать его высшему суду, суду Богов. Лишь взошло солнце Шеара призвала к себе четырех ветров и указала им разыскать негодяя.
Спустя год северный ветер вернулся с пустотой и лишь прошумел о том, что не видел убийцу. Южный ветер принес лишь теплое дуновение и ответ, что не по нраву был Шеаре. Западный ветер вскружил ее, да порадовать не смог. Вся надежда была на четвертого брата. Спустя еще год и одну ночь, восточный ветер вернулся к Шеаре рассказал ей, как он отыскал убийцу, да только тот не захотел идти и силой взять его не смог, проворный он да хитрый человек. Велел он послание свое передать:
- Коль хочет Шеара видеть меня, так пусть придет сама, а не посылает своих прихвостней.
Разозлилась Шеара. Никто еще так не оскорблял ее. Никто не осмеливался на такие скверные речи. Никто несмел, перечить ей. Простой смертный человек вызвал столько чувств и эмоций, что Шеара, сама не догадывалась, как поневоле она привязалась к этому человеку. Сжав его сердце в своей руке и вонзая свои острые ногти, она шла по земле восполненная яростью. Сейчас ее единственным желанием было вернуть сердце смертного, исколотое и разодранное ее терзаниями. Рука обливалась кровью. Ее наряд был испачкан и кровавые следы простилались за ногами Шеары. Настигнув материк Огрий, она окинула взглядом каждый уголок и нашла его. В одно мгновение Шеара обернулась подле него.
- Я знал, что ты придешь. Что же тебя так гложет красавица? Не пристало приемнице Бога ходить с яростью в глазах. – Насмешливо сказал Го`Занар
- Я принесла тебе кое-что. Я не должна была его брать, прости меня смертный. Мне было любопытно, как человек с сердцем камня сможет жить? И я увидела, что твое сердце обычное, как у всех людей, но камень не в нем, а в тебе. Ты живешь во мраке, а та надежда, что томится внутри него… – она трепетно взглянула на окровавленную ладонь и бьющееся в ней исколотое сердце, - всего лишь капля в море, которая никогда не выйдет на поверхность.
Го`Занар рассмеялся.
- Надо же, я думал, что ты не на столько глупа! Ха-ха, море, моя прелестница, состоит из множества капель. Одна хуже дегтя, а другая слаще меда…впрочем это не важно.
Он рванул к Шеаре, схватил ее за окрававленую руку и впился в ее сладостные губы. На миг время остановилось и Шеара почувствовала, как что-то укололо ее изнутри. Она оттолкнула убийцу и попятилась назад в недоумении. Она начала проверять свое тело.
Го`Занар смеялся над ней.
- Неужели ты думаешь, что я в тебя вонзил клинок? Ха-ха.
Шеара взглянув на него начала смеяться. Ей стало так хорошо на душе. Она была весела и счастлива. Как же долго она не смеялась просто так. Как же было легко. Ярость и злоба ушли в момент. Громкий смех Шеары вызвал дождь. Го`Занар пригласил ее в свой дом. Шеара согласилась, но переступив порог дома, обронила кувшин с солью, она немедля отпрыгнула и опешила.
Го`Занар обратил на нее внимание и сказал:
- Ну вот теперь ты хозяйка этого дома. У людей таков обычай, невеста, переступая порог должна рассыпать соль.
- Невеста? - Возмутилась Шеара.
- Нет. Жена. Утром мы поженимся на алтаре у поднебесной.
Он взял Шеару на руки и нес ее в опочивальню. Его мускулистое тело и крепкие руки не давали Шеаре вырваться, но она особо и не старалась. Его глаза были так нежны и заботливо глядели на нее, а дыхание прерывалось все чаще. Шеара поняла, что она во власти человека, что забрав силой сердце, она сама напророчила такую судьбу. Свеча была погашена, а лунный свет освещал лишь силуэты двух молодых. Их повенчала ночь, свидетелями были звезды. Их тела переплетались в танце страсти. Ветра пели свою песнь до самого утра, чтобы заглушить их стоны.
Взошло солнце и Шеара проснулась под пение птиц и скрежет напольной доски. Го`Занар готовился к предстоящему событию. Тщательно все продумывая и волнуясь будто несмышленый мальчишка. Шеара решила тоже начать собираться. Из лучей солнца пауки соткали ткань, а полевки дюйм за дьймом сшили новый наряд. Шеара предстала пред людьми в золотом сиянии солнца. Южный ветер спустил облака для молодых и те, вступив на них, поднялись в поднебесную, где сам А'Арон Справедливый услышал согласие Шеары на вступление в брак со смертным. Они снова спустились на материк. Го`Занар подготовился и на повозке, в упряжке могучей тройки, они помчались на край света. Это был медовый месяц. Люди им салютовали и радовались за молодую Шеару, что наконец обрела счастье, а убийца…что ж найдется другой такой. Весь день Го`Занар управлял упряжкой и украдкой наблюдал за своей молодой женой. Близился закат и вечер становился холоднее. В животных шкурах предалась ко сну молодая жена. Го`Занар вдруг опешил и стал задаваться вопросами. Всю дальнюю дорогу убийца размышлял над сложившейся ситуацией. Но ответа он не получил. Они остановились в порту и пересели на каракку, что вот-вот должна была отплыть. Шеара проснулась уже на судне. Она осмотрелась и нервно начала искать Го`Занара. Она встала и вышла на палубу, где в сиянии звезд стоял ее муж, вглядываясь в тихую даль. Шеара решила полюбоваться и еще раз насладиться воспоминанием о том, ненавистном ей тогда, поцелуе. Она совсем забыла про сердце, которое держала в своих руках. Ей нужна была лишь его любовь, о ином она и думать не могла. Го`Занар стоял на карме умоляюще вглядываясь в темное небо. Он был сильно обеспокоен. Шеара неспешно кралась к возлюбленному, как ее остановил северный ветер, он вскружил ее и хотел унести, но Шеара просила оставить ее рядом с ним. Ведь до края света еще далеко и она хочет провести свою жизнь с тем, кто овладел ее душой. Го`Занар увидел, что ветер забирает его молодую жену и взобравшись на мачту он схватил Шеару и спустил на борт. Шеара почувствовала, как что-то острое пронзило ее грудь. Она последний раз нежно взглянула на ветер и оказалась в цепких руках убийцы. Не понимая, что произошло Шеара попыталась вымолвить слово, но Го`Занар закрыл ей рот рукой и без капли сочувствия, с полным отчуждением и равнодушием он сказал:
- Я поклялся, что убью тебя. Моя клятва исполнена.
Он оставил Шеару истекать кровью. Кортик, что пронзил молодую грудь, он вытер об ее же наряды и спрятал в ножны. После он встал у борта и снова принялся вглядываться в пустоту ночного неба.
- За что ты так со мной? Это не я убила твоих родителей и брата. Я не виновна. Я бы могла рассказать тебе… - Мучительно проговаривала девушка.
Он прервал ее:
- Я знаю. Это я их убил всех: и мать, и отца, и брата, который еще сопли не научился вытирать. Я убийца, моя дорогая и я знал, чтобы им стать, нужно начать со своего сердца. Когда я закончил с ними я обуздал в себе те чувства, что могут помешать мне в дальнейшем. Сопливые чувства, которые никому не нужны. Люди могут жить и без них. Многие так и живут, притворяясь кем-то еще. Я же по крайней мере не лицемерен. Но чтобы убить тебя, моя милая, мне понадобилось нечто большее. Я продал свою душу ведьме, чтобы она помогла мне взобраться на гору Богов, где я сумел извлечь яд у одной из змеиных голов самого Асмодея, этим ядом я пропитал острие своего возмездия. Язык пламени я забрал из посоха Андельвана, тот даровал мне смирение, чтобы я раньше положенного тебя не прикончил. Я долго планировал, где это совершить, но чтобы ты окончательно мне доверилась, пришлось подкупить старушку у храма. Она завладела твоим разумом, внушив тебе, что ты должна влюбиться в меня, ведь именно мое сердце ты забрала, но ты ошиблась. Свое сердце я вырезал будучи мальчишкой, а то что взяла себе ты, просто кусок плоти, не более.
Шеара умирала медленно пытаясь разглядеть ту самую надежду, что она видела в начале, но тучи сгущались все больше и Шеара прикрыв глаза, молила Богов сохранить ее тело в недрах океана, чтобы она, когда-нибудь, смогла забрать Го`Занара в бездну и погрузить его во вечный мрак.

БЕЗУМИЕ ЛЮБВИ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

- Снова ты Шоду, решил весь наш прекрасный отдых спустить на вооружение армии, дабы сразить врагов, чьи лица помню я, зажмурив за полночь глаза?

- Ферци, дорогая, давай не будем забывать о нашем долге перед союзом подземных рыцарей.

- Мы лишь успели обвенчаться, как ты снова принимаешься за работу? Нет уж дорогой! Давай хотя бы в этот раз сбросим наши доспехи и забудем о делах военных.

В лунную ночь наши влюбленные плыли по шуарскому лесу в поисках места, где бы они смогли уединиться. Медленно проплывая мимо скал и тихо журчащего водопада, Шоду нежно прикоснулся к своей любимой. Сияние луны меркло по сравнению с Ферци, которая была в ослепительном аквамариновом платье. Шоду даже на какое-то мгновение покраснел и отступился.

- Что-то не так, любимый?

- Нет, все просто замечательно…

- Но, что тогда тебя смутило?

- Я лишь в это короткое мгновение ощутил себя действительно свободным от моих страхов, переживаний, раздумьях о незаконченных делах. Меня сковала твоя красота, Ферци. Я никогда не был так счастлив с кем-то, как с тобой. Наши с тобой последующие дни медового месяца должны пройти просто прекрасно и никто не посмеет нас побеспокоить.

Водную гладь потревожили маленькие обитатели шуарского леса. Можно было увидеть пролетающего дракона над водопадом, что было большой удачей в такую пору. Нежный морской бриз был ели ощутим, доносясь из шумного, наполненного купцами, порта. Пхадды собирались парами, дабы отдохнуть в этом прекрасном месте.

- Я лишь раз узрел твою красоту и меня словно озарило. Сердце начало колотиться, а дыхание сбивалось. Я, как юный парнишка, чувствовал себя не на своем месте, пока не понял, что люблю тебя, Ферци.

- Шоду, от таких слов я скоро забуду, кто я есть. Во мне вспыхнуло чувство, будто мы с тобой сливаемся воедино, когда находимся так близко друг к другу.

- О, Ферци, давай же проведем этот медовый месяц так, чтобы мы запомнили его на всю свою жизнь!

На утро следующего дня наши влюбленные занимались обустройством своего маленького домика в глуши, подальше от чужих глаз. Шоду умело работал с топором, разрубая бревна, что аж щепки летели во все стороны. Ферци по утру собрала дары природы, которых уж в лесу сполна. Подпрыгивающая крышка котелка так и напоминала о том дне, когда Шоду так же с отцом отправлялся в маленькое путешествие, разбив лагерь в лесу. Дивное пение птиц все не прекращалось, а запах свежеприготовленной похлебки Ферци, доносился во все уголки бескрайнего леса.

Последующие несколько недель медового месяца, наши влюбленные ворковали в своей маленькой хижине, что была построена гномами специально, как подарок на свадьбу наших новобрачных.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ночь. Шоду просыпается в поту от дикого страха. Возможно ему всего лишь приснился кошмар? Увы, но дальнейшая судьба нашего героя больше походит на кошмар, чем его сны.

Ревел ветер через открытую дверь хижины, в которой обосновались наши новобрачные. Шоду осмотрелся, но в темноте так и не узрел своей возлюбленной. Резко поднявшись, с легким помутнением в глазах, наш воин направился в сторону двери, дабы найти Ферци, которая еще ночью нежно обнимала своего любимого мужа. Резкий гул из лесной чащи был слышен за мили от местонахождения Шоду. Этот звук пронзал крепкое тело нашего героя и будто бы парализовал на мгновение.

Облачившись в доспехи, Шоду направился в сторону этого внеземного гула. Приближаясь все ближе и ближе к эпицентру, Шоду чувствовал тяжесть в ногах, а глаза заливались кровью. Перебирая руками ветку за веткой, Шоду все таки добрался до небольшой пещеры из которой, как он думал, доносился тот самый звук.

Воин ступил в темную пещеру и медленно двигался, дабы не быть услышанным тем, кто обитает в глубине этой бездны. Лучик света будто указывал путь нашему воину, дабы не утонуть во тьме. Добравшись до самого яркого места, наш герой узрел то, от чего его сознание помутилось.

Бездыханное тело прекрасной Ферци было приковано к деревянному кресту. Её красота даже не померкла, хоть дух и оставил это тело на растерзание судьбы. Лишь тихий смех был слышен издали пещеры.

В тот миг показался ели заметный силуэт одного из воителей кристаллических пещер, однако телом он не обладал. Лишь тени весело плясали вокруг этого незнакомца. Шоду узрел дух, чьи мольбы были не услышанными, чья кровь стала энергией для света одного из кристаллов темных пещер, чьи кости стали каркасом для арены кровожадных убийц.

- Я никогда, слышишь? НИКОГДА не сомневался в тебе, что ты способен на такое. Да, были деньки веселые, когда мы с тобой наших же стражей рубили по ночам. Дорогой Шоду, что такое? Ты не узнаешь речи своего любимого отца? Однажды ты меня все таки переиграл. Молодец, что сказать. Замуровать живьем родного отца в стены древних подземелий только такому безумцу и по силам. А что теперь? Теперь ты решил выпустить свое безумство на любимую жену?

В глазах Шоду показался лишь мрак. Его дыхание сбилось, а разум покидал это бренное тело.

- Надежда... Надежда умерла и нет больше света в моей жизни.

Взглянув в последний раз на хрупкое и обескровленное тело своей любимой, Шоду почувствовал резкую боль в животе. Опустив свой взор он увидел, как из его живота торчал отцовский кинжал, который тот подарил ему однажды. За мгновение сам Шоду понял, что сам себя же и ранил, но руки… эти чертовы руки… они его не слушались. В тот миг Шоду действительно не контролировал свое тело и острое лезвие кинжала с лёгкостью вонзилось ему в торс.

В памяти резко стали появляться моменты, как сам Шоду силком тащил свою любимую в эту тёмную пещеру, как сам ее и сковал, как истязал и свел её сума от боли. Шоду несколько часов смотрел на Ферци , из которой каждое мгновение утекала жизнь, но тот с дикой ухмылкой на лице продолжал мерзко смеяться.

- Это… все… из-за меня!

Шоду осознал, что сам является убийцей Ферци, что сам ранил себя, дабы защитить других от своих рук. Шоду решил отправиться прямиком за Ферци в мир духов, дабы снова воссоединиться, но простит ли та его, безумца, с которым хотела она прожить всю жизнь?

Ответа нет, но кто же знает, свяжет ли судьба их узы вновь? Вокруг одни лишь загадки, а ответом на них может быть только любовь!

Конец.

Последствия перемирия

Никто не верил в это безумие. Союз магмара и человека — разве это возможно?

Они познакомились во время перемирия. Чураю всегда был интересен народ заокеанного материка. "Эко диво! Не кровь, а магма! Из чего сделаны их жилы?" — с азартом и без стеснения, рассуждал Чурай. Не мудрено. Он любил землю, высоко ценя её плоды. "Что, если магмары — дар, ниспосланный священными недрами земли?" — думалось ему, во время отдыха в ароматном стоге сена. Чурай прекрасно понимал всю серьёзность многовекового конфликта, однако, это лишь подогревало его интерес к противоположной расе.

Нагрузив телегу бочками с зигредовым мёдом, Чурай, сделав поводьями несколько лёгких движений, отправился в портовый округ. Обойдя очередной поворот, его взору предстала дивная, невиданная доселе картина: многотысячная толпа людей и магмар... и ни одного меча. Чурай ещё раз протёр глаза подолом сорочки и, убедившись в реальности происходящего, направил телегу вниз по склону.

Диковинное, вкусно пахнущее лакомство быстро привлекло внимание заокеанных гостей. Однако, в силу языковых отличий, возник коммуникационный барьер. "Это мёд. Попробуйте. Берите даром!" — жестами объяснял Чурай, отрицательно мотая головой при виде золотых монет. "Не нужно денег. Нет! Моя. Твоя. Угощать!" — Чурай чувствовал себя Гизедором.

— Инхэсашь — внезапно донеслось откудато из-за спины.
— Что? — не поворачиваясь спросил Чурай.
— Скажите им "инхэсашь" — это "бесплатно" на магмарском.
— Инхэ-как? — на сей раз Чурай повернул голову… и обомлел.

Обворожительной прекрасности красавица с ярко рыжей копной огненных волос, по слогам, жестикулируя, пыталась объяснить ему значение рокового слова. Но Чурай уже не слышал её. Его разум был окутан розовым туманом. Больше ничего не нужно было объяснять. Всё это время, огонь интереса его души подогревал не магмарский народ, а лишь одна его представительница. Он знал, что ищет её! И понял это, лишь нашед. Первая встреча, первый взгляд, первая настоящая любовь и, как следствие, первый в жизни Чурая, медовый месяц.



— Магдалена, душа моя, где ты людской-то так выучила?
— Видишь ли, раса людей всегда вызывала у меня интерес. Вы благородны, интеллектуально развиты и... и красивы. Я всегда знала, что ищу тебя. Однако поняла это, лишь нашед.

Их медовый месяц был безумным омутом, увлёкшим обоих бесповоротно и, казалось, навсегда. Каждый из тридцати вечеров они проводили в Стоунхэндже — вдали от посторонних глаз. Их крышей было звёздное небо, их пищей была страсть, их смыслом была любовь.

Каждое из тридцати утр они встречали на водопаде Лумирья, плескаясь и хохоча, как в детстве. Лучи Мирроу согревали их тела и души, а местный люд поглядывал с доброй завистью, вспоминая приключения бурной молодости.

Чурай знал расположение каждой родинки на теле Магдалены. Расчесывал каждый волосок её огненно-рыжей гривы. Даже косу мог заплести с закрытыми глазами... во всяком случае, то, что получалось, он называл косой :)

Магдалена же обучила возлюбленного современной технике бритья. Заменив безвкусную бороду, на аккуратную, симметричную щетину. Теперь Чурай был не только авторитетным, но ещё и стильным старостой. Они делали лучше друг друга. Они делали лучше мир. Казалось, так будет всегда...

— Дорогая, что на ужин? Я голоден, как валдагор!
— Твой любимый кодраг в медово-лимонном настое. Но прежде выпей воды, мой труженик, ты ведь с раннего утра в поле, работал без устали! — Магдалена протянула Чураю кувшин.
— Да, любовь моя, и с раннего утра, до поздней ночи я думал лишь о теб... — Чурай замер, выпустив кувшин из рук, который разлетелся в дребезги, достигнув пола. Следом за кувшином, на пол рухнул и сам Чурай.



Рёв ночного ветра пронзил мужской силуэт. Магдалена сразу узнала идущего.
— Дело сделано?
— Да, пол фляги яда скорпионов. Ни больше, ни меньше.
— Ты говоришь правду? Не повлияло ли твоё увлечение на достижение поставленной мною задачи?
— Командир, когда я уходила, он ещё дышал... однако смерть Чурая — лишь вопрос времени. Утром они обнаружат его тело и всё поймут. Сомнений не будет, ведь на нашей свадьбе гулял весь Хаир.
— Отлично, теперь люди снова развяжут войну! К черту перемирие! — усмехнулся Норий и скрылся в ночи.

«Капитан у нас с утра нелюдим и молчалив», шепчется команда, глядя в широкую спину Берда. Тот не обращает внимания на глумливые шепотки, только сильнее сжимает кулаки. Трепет снастей на ветру занимает его куда больше, чем матросские сплетни. Да туман ползёт с моря белёсыми клубками – неуютный, мерзкий, как прокисшее молоко в крынке. Стискивает горло дымной ладонью, давит крик.

Берд не просыхает уже третий день. Давится грогом с утра до ночи, иногда надираясь до беспамятства: несколько раз просыпался в своей каюте, не понимая, как попал сюда. Старый боцман при вопросе лишь отводит взгляд, начиняя трубку. Говорит: негоже тебе, сынок, в пьянство впадать, не по-капитански это. Берд стыдливо краснеет: боцман помнит его совсем юным юнгой, сам учил его вязать морские узлы. А он его доверие – вот так топчет каблуками грязных сапожищ. За такое впору и на рею…

Капитанша «Чёрного Гаара» давеча поднималась на его судно – плотно сбитая, скрученная из жил, черноволосая, так не похожая на неё. Пыхтела заморским табаком, мрачно глядя из-под чёлки, обкорнанной наспех ножом. Спрашивала: ничего больше не слышно о ней? Берд – как сейчас помнит – лишь покачал головой.

На прощанье она только хлопнула его по спине: «Не раскисай, старина. Эгос даст, она вернётся».

Разве слышал её слова давно уснувший человеческий бог? Берд скрипит зубами, отдавая приказы команде, лично курирует починку парусов, настраивает приборы. Он бы ринулся сам искать её, но куда – в едкий чёрный туман, в апогей безумия, на старенькой шхуне? Была бы у него «Солго», да не одолжит корабль жадный торгаш…

Весь день он проводит на палубе, под палящим солнцем Виригии, постоянно занимая себя чем-то, чтобы не думать о произошедшем. И только за полночь, вытирая замызганным кулаком пот со лба, уходит к себе в каюту – не лучше и не хуже матросской, и десятка шагов в ширину не измерить. Опускается на продавленную койку, не в силах поднять взгляд – начинают душить треклятые слёзы.

На гвозде, вбитом в стену, висит её подвенечное платье.

«Ай, красавица!», цокала языком в тот день Надилари, приторачивая к подолу золотую тесьму. Кружевное платье, привезённое из дальних стран, так непривычно смотрелось на ней, носившей до того дня разве что тельняшку да доспехи. Она кружилась перед зеркалом в изящных башмачках, украшенных жемчугом, придирчиво смотрела на белые лилии, вплетённые в причёску. На шее горел множеством граней кулон с крупным сапфиром и россыпью бриллиантов – наследство покойной матери невесты.

«Давно я не была такой красивой», признавалась тогда, крепко сжимая в руках свадебный букет. «Разве что в детстве, когда ездили на ярмарку с родителями. Мне волосы в два хвостика убирали и бантиками скрепляли, можешь представить?»

«Только бантиков тебе и не хватает!» - раскатисто смеялся Берд. «Ты у меня всегда самая красивая, хоть в рыболовную сеть завернись!»

Само Мирроу улыбалось им на устах прекрасной обрядницы Лангри. Когда их чернильные имена застыли в актовой книге, Берд, не в силах больше ждать, откинул вуаль с её лица, но не увидел ни тревоги, ни волнения – только спокойную радость. «Ты моя жена!» - хотелось кричать миру. Пусть знают все – от скалистого края вулканов до раскидистых выжженных степей. Пусть последний эльдив повторяет это, глядя в сторону столицы людей!

Текли рекой вино и эль в трактире за здравие молодых, потоком лились поздравления, но кто знал, что вскоре их заменят обречённые взгляды и шёпот «Держись»?

Потому что в первый день их медового месяца ей приходит распоряжение от воеводы.

«Я скоро вернусь», убеждает она, не глядя ему в глаза. «Если кто и может спасти Орлуфию, это я».

Берд не сразу понимает, что стоит на коленях, держа в руках подол с золотой тесьмой. Чёрные-черные от сажи, как туман над Фей-Го, слёзы, капают на кружево. Хмурая, закованная в капитанский мундир, в светло-синем плаще защитников Огрия, она закрыла за собой дверь, она ушла – а Берд остался здесь, с памятью о том, как всё было. С мечтами о том, как всё могло бы быть.

Берду страшно закрывать глаза: ведь он знает, что увидит во сне. Её улыбку, когда в первый раз она позволила поцеловать себя в грушевых садах Кингалы. Её мрачную уверенность в успехе экспедиции… «Аль-Яву», уходящую за горизонт.

Он не помнит, как вытягивается на жёстком матрасе, даже не сняв сапоги. Только думает вскользь: быть может, всё это окажется кошмарным сном, придуманной былью? Стоит закрыть и открыть глаза, и она сонно заворочается рядом, будто никуда и не уплывала. А завтра закачается на волнах другой корабль, увозя их в такое долгожданное путешествие за тридевять земель, где не будет ни полубогов Хаоса, ни приказов воеводы, ни буйного хмеля, ни слёз…

Только металл обручального кольца холодит кожу, когда Берд, наконец, засыпает. Да строчка из судового журнала «Аль-Явы» набатом звучит в голове…

? Нет, нет, и ещё раз нет! ? Эрифариус фыркнул дымом из обеих ноздрей и демонстративно отвернулся от Унариуса.
? Да почему нет-то? ? удивился колдун. ? Это ж традиционный тур для медового месяца. Хаир, Огрий, Иномирье, Острова вечной стужи… Мы уже везде были, и никаких проблем не возникло. Благословение Шеары в её Небесном дворце ? последний пункт в маршруте. Ты каждый день туда молодожёнов таскаешь, что с нами-то не так?
? У меня спина болит. Застудил, ? отозвался дракон, не оборачиваясь.
? Так давай вылечу! У меня есть роскошное обезболивающее заклинание…
? Отстань. Само пройдёт.
? Слушай, ящер, ? разозлился Унариус, ? не беси меня. Я ведь, когда злой, такой непредсказуемый… Могу сгоряча и в ящерицу тебя заколдовать…
? Лучше телепорт себе наколдуй, а меня оставь в покое. Сказал же, что не повезу. Что непонятного?
? Да почему?! ? закатив глаза, завопил колдун.
? Да потому!!! ? проревел в ответ Эрифариус, в бешенстве сдирая с хвоста яркие ленты, служившие традиционным украшением для свадебного перелёта. ? У тебя баба мраморная, а у меня лимит грузоподъёмности!
? Это не баба, а моя жена Сеймерах!
? Ну и дурак, раз на такой женился! Сам теперь и тащи её наверх, как хочешь!
Дракон вытолкал из пещеры упирающегося колдуна и вышвырнул вслед за ним ленточки, которые пёстрым облаком окутали стоящую у входа мраморную статую.
Вот тебе и медовый месяц со свадебным путешествием! И ведь нигде и никто даже глазом не моргнул ? и на кораблях плавали, и даже на грифоне покатались, хотя Везур тоже поначалу скептически отнёсся к этой идее. Нет, ну а что? Какая разница, мраморная она или из плоти и крови? Тяжёлая, да, но кому сейчас легко? По документу, обрядником выданному ? жена, а значит, обязаны обслужить со всеми почестями!
Этот кругосветный тур по Фэо для молодожёнов Унариус заказал и оплатил ещё за месяц до свадьбы. Можно было бы и попроще что-нибудь выбрать, но для возлюбленной Сеймерах, которая и так уже богам ведомо сколько внутри камня на одном месте просидела, и двух таких путешествий не жалко было.
Более того, Унариус эту свадьбу с медовым месяцем и поездкой по Фэо не просто так замыслил. Он уже давно придумал, как бессмертную душу супруги из мрамора вызволить. Понемногу магии из всех магических источников мира, вся собственная сила и благословение Шеары для молодожёнов ? в совокупности всё это и должно было сотворить чудо. А тут упырь этот хвостатый со своей грузоподъёмностью...
? Ну ладно, жаба огнедышащая, я тебе покажу, как могущественным колдунам препятствия чинить… ? зло сощурился Унариус, сотворил несколько пассов руками, пробормотал какое-то заклинание и послал крошечный сгусток магии в пещеру дракона.
? Э! Обалдел что-ли?! ? Эрифариус выскочил из пещеры, как ошпаренный. ? Это что ещё за крыльевредительство? Соображаешь, что делаешь?!
? А то! ? самодовольно ухмыльнулся колдун.
? Верни крылья взад!
? Эм-м-м…
? В смысле, на место верни!
? А, это нет. Этого я не сделаю, пока не согласишься выполнить свою часть обязательств перед Дворцом Бракосочетания. Договор на оказание услуг по перевозке молодожёнов подписывал? Подписывал. Свою часть гонорара получил? Получил. Вот и вези нас, как положено.
? Ну ты и…
? А будешь хамить, так вместо огня обручальными кольцами плеваться заставлю…
? Ладно, гунгл с тобой, ? сердито вздохнул дракон. ? Возвращай крылья и тащи сюда свою благоверную. Я тебе это ещё припомню…
Последнюю фразу Эрифариус проворчал еле слышно и практически неразборчиво ? на всякий случай, чтобы избежать возможных последствий. Поди разбери этих мстительных колдунов, что им в следующий момент в голову втемяшится… А для дракона ведь каждая чешуйка важна, не говоря уже о конечностях и огненном дыхании.

***

Статуя действительно была невероятно тяжёлой, а у Эрифариуса действительно после последней драки со Стриагорном побаливала спина. Когда дракон с душераздирающим кряхтением и стонами попытался взлететь, Унариус сжалился над ним и применил-таки исцеляющее заклинание. Не в полную силу, а совсем чуть чуть ? нельзя было тратить магию на такую ерунду, потому что она вся должна была уйти на вызволение Сеймерах из камня.
Если честно, Унариус вполне мог потратить то же самое количество своих магических сил на простенькое облегчающее заклинание, к которому неоднократно прибегал во время этого свадебного путешествия. Он же не дурак таскать с собой повсюду такую тяжесть... Просто дракон его здорово разозлил. Мог бы сразу объяснить причину отказа, а не изображать из себя повелителя небес. С Везуром-то таких проблем не возникло, поэтому и грифон не особо напрягался. А этот самовлюблённый крылатый балбес пусть пыхтит теперь…
Когда Эрифариус со стоном облегчения шмякнулся пузом на холодный пол в главном зале Небесного дворца, Унариус почувствовал, как кончики пальцев покалывает от нетерпеливого предвкушения. Отвязав от спины дракона мраморную статую, он бережно опустил благоверную вниз и тихо шепнул ей:
? Потерпи ещё немного, любимая. Скоро ты наконец-то будешь свободна!
? Это что такое? ? прозвенел в воздухе сердитый голос Великой Богини.
? Где? ? удивился Унариус и принялся озираться по сторонам, но не заметил ничего необычного, кроме распластавшегося на полу и вывалившего длинный красный язык дракона.
? Вот это! ? Шеара ткнула изящным пальчиком в направлении статуи.
? Ах, это… ? понял наконец колдун, порылся в карманах и протянул богине сложенный вчетверо листок. ? Вот! Мы явились сюда покорнейше просить вашего величайшего благословения на долгое семейное счастье.
Великая Богиня развернула документ и быстро пробежала его глазами, удивлённо приподняв правую бровь.
? Ну, если ты так просишь… ? она вскинула руку и пустила в сторону молодожёнов поток благословляющей магии, а Унариус грохнулся на колени и принялся истово повторять слова придуманного им же освобождающего заклинания, окружая при этом статую мощным потоком собственной магической энергии. ? Благословляю вас, колдун Унариус и мраморная статуя, на долгую и счастливую…
? Чего? ? колдун перестал тараторить заклинание и изумлённо уставился на Шеару. ? Какая статуя?
? Мраморная, ? пожала плечами богиня. ? Как в брачном свидетельстве написано, так и благословляю. А что не так?
? Там написано «мраморная статуя могущественной колдуньи Сеймерах».
? Ну я так и благословила.
? Вы прочли только часть, о Великая Богиня, и не произнесли имени. А без имени разве ж благословение возможно?
? Пф-ф-ф… ? насмешливо фыркнула Шеара, устраиваясь поудобнее на своём троне. ? Хитрый какой… Думаешь, я твой замысел не раскусила? Нет уж, дудки! Сеймерах наказана навеки, и избавлять её от этого наказания я не намерена. Забирай свою мраморную жёнушку и живите долго и счастливо. Разрешаю даже её отреставрировать, чтоб хотя бы глаз радовала.
? Но… Это… А как… ? Унариус непонимающе таращился на богиню, отказываясь верить, что его тщательно продуманный план в самый последний и самый главный момент с треском провалился.
? Да как хочешь, ? спокойно отозвалась Шеара. ? Сам себе такую жену выбрал. Можешь развестись, конечно, но только не забывай, что Сеймерах довольно-таки злопамятная. Если я вдруг когда-нибудь передумаю и решу её простить…
Великая Богиня щёлкнула пальцами, и колдуна вместе с его мраморной супругой окутало облако перемещающей магии.
? А ещё он меня крыльев лишал... ? пожаловался Эрифариус, который всё это время о души потешался над неудачей настырного колдуна.
? Полагаю, он уже достаточно наказан, ? улыбнулась Шеара. ? Прескверный характер этой колдуньи ему прекрасно известен, поэтому разводиться теперь он не осмелится. Я бы на его месте точно не рискнула… Ну иди сюда, мой хороший, я тебе спинку почешу-полечу. Бедненький… Мучают хитрые колдуны моих дракончиков… Ух, злодеи!

А в это время в своём дворце на Туманных островах Унариус задумчиво разглядывал то, на чём по глупости и чрезмерной самоуверенности умудрился жениться. Ну, зато по миру поколесил, и то хорошо. Такой роскошный медовый месяц с кругосветным путешествием ведь не каждый же год себе позволишь...

- Ох, подруга. На кой тебе сдался этот старик? – Марица улыбнулась и посмотрела на Маэли, которая плескалась в своей заводи.
- Как это на кой? Ты видала, где он живет? Ближайший пригород! Перееду поближе к городу, наконец, а там, глядишь, уговорю старого продать его башню, да купить хатку с городской пропиской. Стану городской девчиной, да еще женою главного мудреца Фэо! Говорят, с ним сам Веркирий ручкается!
- О, сам Веркирий! Ну да, подруга, не занимать тебе смекалки!
Марица и Моэли подняли вверх бокалы с пуншем и, подмигнув друг другу, выпили до дна.
- За любовь! – воскликнула Маэли.
- За любовь! – поддержала Марица.



- Ох, Веркирий, друг мой старый! Как я счастлив – словами не передать. Одну из самых главных красоток Фэо везу в путешествие, да еще в какое! В свадебное! Расписались мы по-тихому: ни к чему нам шумиха, любовь то, она – в сердце!
Веркирий отхлебнул вина из большого кубка и повел бровью:
- Флаввий, ты не обижайся, друг. Но о ней молва ходит не добрая.
- Да, ну, брось, она же чиста, как кристалл Эфрила! – перебил друга мудрец. – А какие у нее глаза!
Веркирий ухмыльнулся и щелкнул языком:
- Да-а, глаза у девки, что надо. Кхм, что ж, друг, счастливого вам путешествия. Ты мне скажи, ты с прошлым своим разобрался? Все, как полагается честному магмару?
- Конечно, обижаешь! Чин по чину. Ничего не помешает нашей любви!



Мартовские лучи Мирроу приятно грели щеки. Уже вовсю жужжали Зигреды, где-то вдалеке был слышен лай одинокого пса-демона. Флаввий остановил повозку у заводи и улыбнулся Маэли, которая уже мочила хвост в переносном надувном бассейне. Возле него стояли три огромных чемодана. Флаввий скривился. Остеохондроз уже дает о себе знать только от одной мысли, что придется тащить эту тяжесть, да еще и суженую в придачу. Но, любовь окрыляет! Не желая показаться стариком, Флаввий резво подхватил сумки, и, под восторженный взгляд ундины, отнес их в повозку. Пятерка запряженных шальных псов жалобно заскулила, когда мудрец водрузил на повозку свою суженую.
- Милый, я вся в нетерпении, аж горю! – залепетала Маэли. – Куда же мы отправимся!
- Краса моя, погоди немного. Уж Флаввий умеет удивлять.

Маэли сверкнула глазками и новеньким алмазом на пальчике, а псы медленно покатили повозку.
«Хумский курорт с толпами красавчиков? А может, отель при небесном замке Шеары? Ну куда же, куда?» - терзалась Маэли догадками, пока не уснула. От тряски ее хвост ритмично шлепал крайнего пса, который в один момент взял, да цапнул ундину! От неожиданности она вскрикнула, и проснулась.

Что происходит, черт возьми?! Где она? Где курорт? Похоже, они сумели добраться лишь до переправы.
- Любовь моя, я снял целый домик у реки! Я подумал, что водная стихия будет для тебя, как нельзя кстати! Пожжем костер, картошечку запечем, я буду петь тебе на гитаре у огня… Только ты и я!
Ундина так разозлилась, что, похоже, потеряла дар речи.
- АПунхфыр-фыр! – выдала она.
- Что? Дорогая, я твой кумир? Как приятно.
- Апхуаффа-фа!
- Что? И я люблю тебя!
- Глупый, глухой старикашка! – выдавила ундина и тут же закрыла рот руками.
- Что и требовалось доказать! – из под куста возле дороги появилась колдунья Бругильда.
- Бру, что ты здесь делаешь? – удивился Флаввий. – Я, конечно, всегда рад тебе, но у нас тут свадебный отпуск запланирован, Везур мне свою хатку сдал. У меня даже чеки имеются.
- Да не нужны мне твои чеки, Флаввий, глаза я тебе открыть хочу. Эта дама, - колдунья смерила ундину презренным взглядом, - тебя обманывает!
- Что? Бабуля, ты не по адресу! Я его люблю! – воскликнула ундина.
- А что ты скажешь на это? – колдунья достала из под халата круглый шар и подошла к мудрецу. – Давай, Флаввий, жми «play»!

Мудрец осторожно прикоснулся к кнопке и на экране шара воспроизвелась запись разговора ундины с Марицей: «Как это на кой? Ты видала, где он живет? Ближайший пригород! Перееду поближе к городу, наконец, а там, глядишь уговорю старого продать его башню, да купить хатку с городской пропиской. Стану городской девчиной, да еще женою главного мудреца Фэо! Говорят, с ним сам Веркирий ручкается!»
- Это не то, что ты думаешь! Это вообще не о тебе, это, это вообще подстава! Ты посмотри на эту ведьму! Да у нее целый штат программистов в деревне! Они все подстроили! – залепетала Маэли.
- Ах ты вертихвостка! – закричала Бругильда.
- Что? Это все потому, что я – русалка? Это расизм! Да я буду жаловаться в вышестоящие инстанции! Я напишу в общество защиты прав хвостатых!
- Да хоть Шеаре пиши, в дальние дали! Мотай отсюда, покуда я тебя на рынке, как рыбу-мутанта из Африки не продала! Или не превратила в одного из этих псов! – колдунья грозно посмотрела на ундину и, щелкнув пальцами, перенесла Маэли в ее родную заводь, поросшую камышом.

Флаввий уныло опустился на камень и обхватил голову руками.
- Ну что ты, милый. Ну что ты печалишься? Мало ли в Фэо таких девиц? Ну не могла я смотреть на то, как она тебя обманывает и делает посмешищем на весь Хаир!
Бругильда, скрепя коленями, опустилась рядом с мудрецом и провела рукой по его седым волосам.
- Чары на тебя наложила ее подружка. Чары глупости. Но ты не переживай, скоро, как рукой снимет. Поила она тебя водой со своей чешуи – наговор такой, подлый.
- Фу! – скривился Флаввий и посмотрел на Бругильду. – А помнишь, Бру, когда мы были молоды… Прости меня, прости дурака. Как я мог…
Бругильда обнажила белоснежные виниры в ослепительной улыбке.
- Помню, родной. Потому и пришла. Мы были молоды и глупы. И ты, и я. А помнишь, как на нашей свадьбе, я превратила твою матушку в лягушку?
Оба громко засмеялись.
- А я на нашем разводе пьяный плясал на столе в трактире! – ответил Флаввий и засмеялся.
- Помню, помню. С тех пор я одна… - вздохнула колдунья.
- И я один… - ответил Флаввий и взял колдунью за руку. – Ты любила меня таким, каким я был. Нищим студентом с долгами по квартплате, мешками под глазами и в потертой рубахе… Ах, если бы вернуть все назад…

Вихрь пыли и пепла закружился вокруг. Псы заскулили и исчезли, день сменился ночью, звезды мелькали так, что закружилась голова.

Флаввий открыл глаза и не поверил: перед ним стояла молодая красавица, прекрасная Бругильда. Их окружали сотни восторженных глаз, магмары улыбались и хлопали. Бругильда была ослепительна в длинном белом платье в пол. Она улыбнулась и поцеловала Флаввия.
- Второй шанс должен быть у всех… - прошептала она нежно.

«Удачно отдохнуть!», «Счастливого медового месяца!», «Горько молодым!» - выкрикивала толпа. Под эти возгласы Флаввий с Бругильдой сели на горгулью и улетели ввысь, к облакам, навстречу любви и самому незабываемому отпуску.

Зе дэйли Хаир, вып.3. Сенсация!

Ундина Маэли осталась ни с чем!

Веркирий бросил газету на стол.
- Тьфу! Вертихвостка!

Увидев в первый раз Путану,
Моряк Берд сразу побледнел,
Словно Горгона она стала,
Сердце, забрав его, на век.
Оно с груди сбежало в пятки,
В момент рассудок потерял,
И сразу понял что удачи
Без этой девы не видать.
Секунды без её улыбки
Не мог прожить наш капитан,
И, взгляд путаны, в подсознании
Ютиться постоянно стал.
Но в этом чувстве он был робок,
Не знал как повести себя,
И тешил глаз свой очень долго
Лишь взглядом лик её ведя.
Не знал, как можно подступиться,
И как богиню получить,
Как же и солнцем насладиться,
И айсберг в сердце растопить.
Но вот однажды была пьянка,
Магиш к себе всех созывал,
Там и хозяин, и служанка, равны,
И всё, что есть едят.
Пришёл туда и морячок наш,
Вернувшийся как раз домой,
Он в рейсе был, видал просторы,
Но в голове один прибой.
И Мариэтта не отстала,
Конечно, и она пришла,
Давненько ведь она мечтала
В танце показать себя.
Моряк на диву засмотрелся,
Она и поняла кто её раб,
Стала на сцене такой дерзкой,
Что он не смог себя сдержать.
Прилюдно Берд, схватил путану
За талию шикарную,
Стал танцевать с ней дикий танго,
Мечту отметил давнюю.
Не стали ждать конца веселья,
Рано пошли они домой,
Пока шли, много обсуждали,
Как жили без любви большой.
Богиня как околдовала
Давно и явь его и сны,
И как давно рука мечтала
Лишь за руку её вести.
Стали тогда они встречаться,
И письма голубями слать,
Однажды берд не удержался,
На остров предложил удрать.
Туда, где нет людей, магмаров,
Где нет в округе никого,
Мы отдохнём от всех дурманов,
И будем там только вдвоём.
Я столько раз проплывал мимо,
И всё разглядывал его,
Нам нужно побывать там с милой
Тобой, любимой и родной.
Среди морских волн, и деревьев,
Средь геланфов, добрых чууг,
Реализуем сокровенных
Мы множества своей мечты.
Как Мариэтта согласилась,
Засиял моряк в момент,
Он стал сильнее всех шаркидов,
Которых прежде обходил.
Готовил Берд к походу шхуну,
Проверял все паруса,
Матросов мало брал от ныне,
Чтоб идиллия была.
Когда он тщательно проверил
Якорь, прочие концы,
Чтоб никакая не погода
Не омрачила сей езды.
Он занял у соседки милы
Анлагрису во главе
Кареты, сказочно красивой,
За Мариэттой мчал на ней.
Моряк оформил всё красиво,
Ромео все завидуют,
Не головой ведь всё придумал,
А ангелы любви ведут.
Любимую привёл он на борт,
Отчалил к дальним берегам,
За десять миль не приближаясь,
Идут на шлюпке к островам.
Чтобы матросы не мешали,
Велел на материк идти,
Через недельку чтоб прислали
И с острова забрать велит.
Всё лучше было, чем могло
Представиться и в райских снах,
Солнце лучами их слепило,
Но их любовь, жарче была.
И вот однажды повстречался
Им на пути добрый лагмур,
Клыками что-то он вручает
И Берд с любовью говорит.
«Прекрасная богиня света,
Повелительница тьмы,
Будь королевой ты на веке
Моего сердца и души!
Я ожерелье предлагаю
Принять из лагмурских клыков,
С голлейд жемчужин лично делал
Доказательства сей слов».
Мариэтта вся сияла,
Ярче вместе взятых звёзд,
«Счастлива!!!» -она кричала,
«Мечтаю быть твоей женой!!!»

О тренере бедном замолвите слово.
Итак, эта история случилась давно, когда все воители были молоды и горячи, а беронский тигр был просто красивым кошачьим, и никто использовать их в бою даже не думал. В те времена трава была зеленее, а жители мира Фэо человечнее - воевали, дрались, влюблялись, наслаждались каждым днем, не сидели сиднем по своим локациям. Так и Шиммур, отважный боец, увидев однажды как ловко сражается с противниками в пещерах Арника, уже не мог отвести от нее взгляд. Как я уже сказал, все были молоды и горячи, Шиммур был отважен и хорош собой, так что скоро и свадьбу сыграли. Он был готов терпеть даже ее трёх кошек, в смысле беронских тигров, а она – его упрямство и нелюбовь к учебе. В общем, любовь творит чудеса)
Свадьбу сыграли прямо в пещерах, в центральной каверне, освещаемой волшебным светом красных кристаллов, даже магмар пригласили, они по традиции попытались умыкнуть невесту, но Шиммур не дремал, так что завязался азартный бой, в котором победило шиз пиво, а Арника под шумок избавившись от пут, сбежала с любимым любоваться рассветом.
Дни бежали за днями, прогулки, пикники на опушке леса, выгуливание беронов, походы, празднования, осваивание первых инстансов, сражения с чудовищами и магмарами… Беронские тигры, не желая оставаться простыми наблюдателями, тоже помогали в боях, и многие воители поглядывали на них с завистью. Так что Арника, решив что это судьба, дала волю своей любви к кошачьим, и выкупив пустующее здание в поместье Уирголд, занялась их разведением. От покупателей не было отбоя, и не будь она так придирчива к желающим получить своего беронского тигра, даже могло бы приносить прибыль. А для Шиммура начались темные времена. Медовый месяц закончился, со словами:
- Дорогой, мне нужна твоя помощь… - И радости жизни вместе с ним.
День начинался затемно, и проходил в уборке помещений где жили тигры, закупке кормов, лекарств и средств для ухода за шерстью, потом все это надо было принести в поместье, а кушали они хорошо. Денег вечно не хватало, жена шипела кошкой, лишь только он говорил о том что возможно ей не стоит так завышать требования к покупателям и поднять цены, а не дарить в порыве нежности каждому бедняку, в то же время ни за какие деньги не уступая состоятельным людям. Сама же она все время проводила с тиграми, вычесывала их, выглаживала, нянчилась с котятами, практически забыв о муже, который уже начинал всерьез ревновать к этим пушистым и наглым зверюгам.
Так что в один прекрасный день Шиммур… Сбежал. Приняв предложение стать тренером новичков от своего давнего приятеля, Дамируса. Что ж, пожалуй не такой уж неожиданный итог. Хотя вот на днях выяснилось что к тиграм он все таки неравнодушен, ходил замолвить словечко за него к Арнике. Так что может у них все наладится, будем надеяться. А это все я к чему – будьте внимательнее и заботливее друг к другу. Всем любви, уюта, и котиков)

Медовый месяц мастерицы Сойгуры и моряка Сеймура.

Корабль тихо стоял в бухте Безмолвия и Сойгура нежилась на палубе в лучах солнца. Ах, как все романтично, как моряк Сеймур и писал в своих любовных письмах. Сойгура зажмурилась, припоминая как они плыли лунной ночью на яхте. Сияли звезды, блестала луна, шампанское лилось рекой... Ах... Фрукты и напитки, волны за кормой, прекрасный закат. Разве не об этом она мечтала? Вот только зачем в бухте Безмолвия остановились? Кругом игураоны зеленые. Так и шастают. Да и Гурральдий Корр того и гляди вылезет из грота. Эх, тревожно как то. Моряк Сеймур еще спал, раскинувшись на кровати в каюте. Но, вот он проснулся и вышел на палубу. Он улыбнулся и поцеловал Сойгуру. Поедем, красотка кататься, пропел Сеймур и встал за штурвал. Продолжая напевать, Сеймур направил шхуну к выходу из бухты. Словно читая мысли Сойгуры, Сеймур заметил что игураоны так и шастают и предложил сменить место стоянки. Сойгура была рада радешенька. Ну что, вперед, на Пристань Страха! – провозгласил моряк Сеймур. Пристань Страха? – подумала Сойгура недоумевая. Что мы там забыли? Какое то мрачное место, разве подходящее для медового месяца? Но, она ничего не сказала вслух. Зачем портить приятный вечер. Опять были волны, закат, звезды, луна и рассвет. Под утро доплыли до Пристани Страха и пришвартовались в гавани. Сеймур весь день где-то пропадал и Сойгура провела весь день одна. Под вечер прибыл Сеймур. Он был очень веселый и опять запел про красотку и кататься. Сойгура не стала спешить с упреками, но какой то неприятный осадок остался. Ну, теперь в Темные Глубины! – провозгласил моряк и они бодро направились по бурлящим волнам. Так проходил день за днем. Каждый раз они направлялись в какие то непонятные места и моряк Сеймур пропадал весь день на берегу. Сойгура уже вся извелась на яхте от безделья. Да что ж такое! Уже не радовала ни луна, ни звезды. От шампанского каждый день болела голова. Закат надоел, рассвет тоже. Хотелось в свою мастерскую. Ведь сколько дел! Рюкзаки и котомки чинить. Ведь перед отьездом большую партию кожи рагхтихрона должны были привезти. Сойгура затосковала по своей хижине на Площади Огня. Да еще эта постоянная качка. Как же хочется домой! Вдруг она поймала на себе взгляд моряка Сеймура. Он как то странно на нее смотрел. Вроде как не зная что сказать. Увидев, что Сойгура на него смотрит, моряк смутился. Я это, завтра в дальний рейс выходим, - сказал Сеймур. Будем месяц по океану плыть. Волны высотой с баобаб. Волнууюсь за тебя, как вынесешь. И он опять как то странно посмотрел на Сойгуру. Вдруг внезапная догадка осенила Сойгуру, и она решила ее проверить. Спасибо дорогой, что ты так за меня волнуешься. Куда ты, туда и я. Да и к волнам я привыкла уже, - промурлыкала Сойгура. На короткое мгновенье Сойгура заметила, что моряк Сеймур переменился в лице, прямо посерел таки. Тогда она все поняла. Знаешь, дорогой, не могу вот прямо сейчас с тобой на месяц в рейс, заметила она. Мне большую партию кожи рагхтихрона должны привезти. Ведь надо же проследиь как разгрузят, да как погрузят. Рюкзаки опять же надо в лавку снести... Да, да, я понимаю! – пряча радость и пытаясь говорить печально, заметил Сеймур. Так я отвезу тебя домой? – с надеждой спросил моряк. Да, отвези пожалуйста. Буду ждать тебя из рейса, может сплаваем тогда в бухту Безмолвия? – лукаво спросила Сойгура. Сеймур заглянул ей в глаза. Их взгляды встретились. Конечно, любимая,- нежно сказал Сеймур. Будет луна, звезды, шампанское рекой...

Прием работ завершен.