«Увековечить Фэо в монументе» (Прием работ)

Карлик Смурри приподнялся на носочках и ласково смахнул пыль с памятника, точнее, с огромной лапы бронзового ехидного кота. Веркирий озадаченно почесал лысину и, гневно сдвинув брови и указующим перстом буквально буравля бедное животное, поинтересовался:
— И зачем сие скульптурное творение возведено на Ярмарочной площади? Я понимаю, возвести монумент тому же купцу Галашу или скупщику Гвидо! В поте лица трудятся эти магмары! Смурри, а ты, какого Фрога, здесь это увековечил? Шеймус тебя рассмеши до смерти!
Карлик виновато носком ботинка стал ворошить пыль на мостовой Дартронга, а бронзовое изваяние мурлыки по-прежнему ехидно улыбалось старейшине...

Задание: В соавторстве с другим участником создать монумент Фэо (один участник пишет историю о том, как в мире Фэо воздвигали и открывали монумент, где (в какой локации), кому, за какие заслуги, второй создает макет памятника в Фэо согласно рассказу соавтора).

Материал: скульптурный пластилин, обычный пластилин, глина, керамическое тесто, металл, дерево, папье?-маше?, стекло, гипс. Макет памятника должен быть обязательно объемным.

Объявления о поиске соавтора разрешается делать в топе обсуждения конкурса.

Регламент:

1. Каждая работа должна быть создана двумя авторами: один пишет историю создания памятника в мире Фэо, другой должен создать к ней макет памятника.
2. Прозаическая часть должна быть посвящена миру Фэо.
3. Макет памятника должен соответствовать истории выбранного автора. Его роль — воплотить описанное творение в скульптуре.



Задание: Напишите историю о том, как в мире Фэо воздвигали и открывали монумент, где, кому, за какие заслуги. Опишите, в какой локации памятник должен быть воздвигнут и какую идею собой несет.

Рекомендуемый объем работы: 2000-10000 символов без пробелов.

Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника прозаической части принимается только первая работа. Другие работы будут удалены. Исправления и дополнения не принимаются.
3. Каждый скульптор может стать соавтором 1 прозаической работы.
4. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники - дисквалифицированы.
5. Работа должна быть написана для конкурса, ранее публиковавшиеся произведения или их фрагменты не принимаются.
6. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.
7. Форма творчества: проза, скульптура.
8. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна соответствовать реалиям мира Фэо



Фотографии макетов памятника принимаются на почту balagury@bk.ru.

Форма отправки фотографий макетов:

Тема письма: «Увековечить Фэо в монументе», Ваши сервер, ник
В тексте письма: ссылка на историю о памятнике и ссылка на своего персонажа.
В прикрепленных файлах:
1) Минимум три изображения промежуточной работы с ником на материальном носителе, где четко виден процесс создания, а не готовое изображение в разных ракурсах.
2) Ваша готовая работа и рядом ник на материальном носителе.
3) Одна фотография готовой работы без указания авторства.

Прием фотографий макетов памятника продлится до 23:59 6 июня.

Система начисления баллов:

На оценку прозаической части будут влиять следующие критерии, каждый из которых оценивается по 10-балльной шкале:

— Соответствие жанру — Оценивается целостность повествования, логичность и последовательность изложения, яркость и точность передачи характеров персонажей.
— Удобочитаемость — Оценивается легкость восприятия текста при чтении в зависимости от его оформления и грамотности. Рекомендуется не злоупотреблять курсивом и другими инструментами форматирования, избегать капса, ссылок, смайлов и цифр, уделять пристальное внимание пунктуации.
— Личное впечатление — Средний балл по данному критерию вычисляется на основании субъективного мнения каждого из членов жюри о содержании работы, красочности и богатстве языка изложения.
— Соответствие заданию.

Критерии оценки макета монумента:
1. Общее впечатление;
2. Мастерство;
3. Игровая узнаваемость.
4. Соответствие макета монумента написанной истории.

Оценка работ пройдет с 7 июня до 14 июня.

В личном зачёте победителями будут признаны три автора в каждой номинации (проза и поделка), получившие за свои работы наивысшее количество баллов. Одной работе будет присуждено первое место, одна работа займёт второе место, одна — третье место.

Награды победителям:

Награды победителям в личном зачёте:

Проза:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 150 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 100 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 50 шт.

Поделка:

1 место: Монета «Балагрион» 3 шт., Монета «Талант» 250 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 3 шт., Монета «Талант» 200 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 3 шт., Монета «Талант» 150 шт.

Награды в командном зачёте:

Поощрительные призы за совместную работу суммируются с призами в личном зачёте. 1-й Поощрительный приз будет вручен каждому из авторов в парах, получивших суммарно за обе работы (рассказ + поделка) 60 и более баллов. 2-й Поощрительный приз получат участники, совместные работы которых в сумме набрали 50-59 баллов. Обладателями 3-го Поощрительного приза станут авторы в парах, набравших суммарно 40-49 баллов.

1-й Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 40 шт.
2-й Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 30 шт.
3-й Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 20 шт.

Помимо ценных монет, шесть пар участников, набравших наибольшее суммарное количество баллов, будут признаны победителями в командном зачёте (одна пара — 1 место, две пары — 2 место, три пары — третье место) и получат памятный подарок в информацию персонажа:

Все работы будут выложены в официальной группе игры в социальной сети ВКонтакте.

Желаем удачи и творческого вдохновения всем участникам!

флуд
Добрый вечер!
Этот топик для приема работ. Обсуждение здесь.

  Элпис [9]  — литератор/   _ЯгуарА_ [13]  — скульптор / вне конкурса

вне конкурса

Целый мир от красоты,
От велика и до мала,
И напрасно ищешь ты
Отыскать её начало.

Что такое день иль век
Перед тем, что бесконечно?
Хоть не вечен человек,
То, что вечно, — человечно.

А.А. Фет

Вступление.

— Уважаемые жители Дартронга! Я рад приветствовать вас на открытии памятника урожаю и плодородию, — при этих словах старейшина тяжело вздохнул, отер дрожащими руками пот с лысины и, угрюмо уставившись в “писанину” мудреца Флаввия, а по совместительству и его личного секретаря, продолжил читать таким голосом, словно это его последняя речь и его ведут на эшафот.
В толпе раздались смешки, и спелый помидор, просвистев в воздухе, разбился о скульптуру, мягко стекая аппетитными мякотью и соком по странному изваянию.

Глава 1. Неделей раньше.

— Ну, кого там еще нелегкая принесла? — проворчал Веркирий, не поднимая головы и что-то лихорадочно записывая.
— Да карлик Смурри требует аудиенции, старейшина! — Флаввий стоял в дверях кабинета правителя Дартронга, загораживая худенькую фигурку очередного просителя.
— Ох, ну что снова понадобилось этому Смурри? — Веркирий тяжело вздохнул: он так надеялся, что в последние пять минут приема никто не придет и ему удастся посидеть у колодца, подышать свежим воздухом близ вулкана, поучить юнцов Хаира жизни. А тут нате Вам! Снова приперся этот карлик Смурри! — Нет меня!
Веркирий норовил уже спрятаться под массивный стол, что был украшением его кабинета, но слишком поздно — карлик ловко юркнул в маленький зазор между мудрецом и дверным косяком, волоча по полу огромный тубус.
— Старейшина, я на секундочку! — пропищал Смурри, бойко открывая тубус и вытряхивая оттуда ворох бумаг на пол.
Веркирий замахал руками:
— Смурри, некогда мне выслушивать твои очередные бредни! В прошлый раз я тебе поверил, и что из этого вышло? Ты мне упорно доказывал, что горгульи — милые существа и их необходимо прикармливать на Центральной площади! И ты даже им смастерил супер-кормушку за счет городского бюджета! А чем всё это закончилось?
— Старейшина, каждый творческий человек имеет право на ошибку! — Смурри наигранно виновато потупил взгляд вниз, рассматривая свои узконосые сапожки.
— Ничего себе ошибка! Эти горгульи захламили городскую яму всяким мусором, и теперь там полно склянок и всяких осколков! Меня горожане после твоего “уникального изобретения” чуть не побили! — Веркирий рассердился не на шутку, его смуглый лоб покрылся холодной испариной. — Или другая твоя сумасшедшая идея! Ты решил, что шанкары нам помогут в борьбе с крэтсами! Типа антисанитария, а тут — милые кошечки! И что в итоге?
Смурри шмыгнул носом, его забавный колпак понуро покачался из стороны в сторону.
Веркирия было уже не остановить:
— Молчишь? А я напомню. Ты придумал создать мягкие лежанки для шанкар вдоль мостовых! Итог? Крэтсы как бегали везде и всюду, так и бегают, зато мы еле избавились от Изувера, который тоже оценил почему-то лежанку от карлика Смурри и решил поселиться в городе со своими приспешниками зла!
— С изобретееееееениииямииии покончено! — карлик разрыдался, всхлипывая на весь кабинет.
Старейшине вдруг стало жалко этого маленького человека. Праведный гнев Веркирия резко сошёл на “нет”, а в животе призывно заурчало, напоминая, что рабочий день закончился и пора спешить домой ужинать.
— Старейшина, Вы только посмотрите, что я придумал! — Смурри протягивал ворохи бумаг из тубуса с огромной мольбой в глазах.
И Веркирий капитулировал, правда, остановив жестом ладони разворачивание манускрипта:
— Что я тебе мудрец что ли рассматривать твои ворохи бумаг? Нет там небось ничего ценного! Так скажи, лень мне смотреть твои мазюльки!
— Это — проект! — голос Смурри был полон многозначительности. — Мы воздвигнем памятник плодородию и урожаю на Ярмарочной площади! Богине Аладее, наверняка, понравится такое внимание! Ваше правление войдет в историю Фэо как символ красоты, справедливости и любви к искусству!
Веркирий не очень разделял творческий подъем карлика, но “символ красоты, справедливости и любви к искусству” нашел отклик в его уставшей душе. Старейшина махнул рукой:
— Ладно, ваяй свой символ!
Смурри радостно подпрыгнул вверх, практически на высоту своего роста, чего от него совсем не ожидал Веркирий, и, сложив лихо бумаги в тубус, умчался, хлопнув дверью.
Наконец-то, можно идти домой!

Глава 2. Пора сдавать работу!

— Шеймус, не шевелись! Не видишь что ли, что я делаю самую главную деталь в скульптуре! — находясь на самом верху огромной лестницы, Карлик бойко подправлял напильником шероховатости своей лепнины. — Модели не должны шевелиться!
Шеймус вздохнул и кокетливо закатил глаза к потолку, стоя на табуретке в углу комнаты.
— Ах, я похож же на Аладею? — на голове у Шеймуса красовался парик с длинными зелеными волосами, а в руках он держал мясного жука — домашнего питомца карлика Смурри.
Ну сами подумайте, кого как не мясного жука заводить карлику дома? Ему любой церс или котенок покажется огромной шанкарой! Вот карлик и “усыновил” мясного жука. Жук привязался к хозяину, вырос толстым и холеным. Иногда воители смеялись над Смурри и норовили слопать его домашнего питомца! Карлик ругался и грозился кулачком в сторону жестокосердных верзил, как он их величал про себя.
— Ну, скоро ты там доделаешь шедевр? — нетерпеливо вопрошал и каламбурил Шеймус. — У меня уже от моей недвижимости все мои движимости затекли!
— Еще минутка, и он готов! — радостно сказал тоненьким голоском Смурри.
В дверь постучались.
— Кого там крофдор принес в такой поздний час? От высокого творчества отвлекают! — карлик недовольно пропищал, затем нехотя слез с деревянной лестницы и прошлепал босыми ногами к двери. На пороге стоял… хмурый Веркирий.
Старейшина низко поклонился, точнее это карлику так показалось, что поклонился, на самом деле, Веркирий пытался пролезть в низкий дверной проем дома карлика. Внутри было уже не так низко и узко. Старейшина стал глазами искать заказанный городом памятник плодородию и урожаю:
— Ну? Показывайте! Завтра уже открытие памятника на Ярмарочной площади, а скульптуры все нет! Я даже свою телегу привез. Пора транспортировать “символ красоты, справедливости и любви к искусству”!
— Так вот же он! — Карлик важно указал на изваяние у лесенки.
Глаза Веркирия в прямом смысле слова полезли на лоб, как у игуарона, который напал на слишком большого и сильного воителя на корабле “Мрачный хавр”.
Старейшина тяжело сглотнул подступивший к горлу комок, рассматривая шедевр, его левый глаз нервно и предательски дернулся, а правый глаз в этот момент посмотрел на левый, словно старца покусал Гизедор.
— Что это? — только и смог из себя выдавить Веркирий.
Это была поистине странная скульптура! Огромный мясной жук держал в своих передних лапах женскую фигурку, внизу пьедестала лежала гора разных овощей: помидоры, капуста, огурцы, кабачки были раскиданы у мохнатых лапок мясного жука, а довершала этот парад садово-огородного хаоса вишенка! Казалось, что это чудовище вот-вот вонзит свои мохнатые щупальца в девушку, а вишенка будет десертом после кровавой трапезы!
Лицо Веркирия стало краснее, чем изваяние помидора в композиции. Старейшина схватил Смурри за шиворот и начал орать, неистово тряся карлика:
—Мокрицу Уицу тебе за пазуху! Где тут “символ красоты, справедливости и любви к искусству”? Ты что такое сотворил, карликовая душа? Я уже приглашения горожанам разослал на открытие памятника! Да надо мной завтра весь город будет смеяться!
Барахтаясь в воздухе, карлик пищал:
— Старейшина, я художник — я так вижу! Это гротеск! Прием такой в скульптурном ремесле! Это не только “символ красоты, справедливости и любви к искусству”, но и гимн всем маленьким существам в мире Фэо!
— А что в руках у этого мохнатого чудовища? — Веркирий свободной рукой указывал на “добычу” скульптурного жука.
— Это богиня Аладея! — упавшим голосом ответил Смурри и обреченно всхлипнул.
— Смурри, это не похоже на Аладею, крофдор тебя побери! — Веркирий попытался взять себя в руки и поставил на пол маленького человека. — Эта фигурка похожа на … Мэри, что изготавливает в трактире овощное рагу!
Вдруг Веркирий затих и мечтательно причмокнул пухлыми губами, а затем после некоторого молчания пробормотал:
— Какая женщина! Помнится, во времена юности меня Багурон звал в гости! Так вот я с удовольствием заезжал в ее милый трактирчик! Заказывал там овощное рагу, стаканчик шиз-пива и салат из щупалец малышей Корра!
Смурри всхлипывал, как маленький ребенок, которому отказали в сладком, растирая ладошками цветную глину по своему темному личику:
— У меня моделью был Шеймус! Ну откуда мне взять в модели Аладею? Она ж не согласится позировать начинающему скульптору!
— Ладно, не реви! Прости меня, погорячился, — Веркирий примиряюще погладил карлика по голове, а затем скомандовал. — Смурри и Шеймус, пошли грузить ваш шедевр в телегу!

Глава 3. Открытие памятника.

Пожалуй, это был самый ужасный день в жизни правителя Дартронга! Открытие памятника потерпело полное фиаско. Мальчишки Дартронга закидали памятник помидорами, причем часть помидоров выпала на долю оратора Веркирия, скульптурного гения Смурри и лучшей модели всех времен и народов Фэо весельчака Шеймуса.
— Ненавижу помидоры! — орал Веркирий, убегая с Ярмарочной площади Хаира. — Я думал чистка ямы после горгулий и выдворение Изувера из города были самыми ужасными моментами моего правления! Но я ошибся! Смурри, чтоб я ещё хотя бы раз поверил в символ красоты!
А ночью полил дождь, смывая помидорную мякоть с постамента, томатные ручьи звонко бежали по мостовой. К утру ливень затих, майские травы задрожали в нежной истоме, колокольчики радостно зазвенели, почувствовав приближение удивительной гостьи. А это Аладея подошла к злополучному памятнику! А надо вам сказать, что она богиня не только плодородия и урожая, но и повелительница всех почв мира Фэо! Аладея обошла кругом монумент, звонко рассмеялась в предутренней тишине и прикоснулась рукой к странной лепнине. Изваяние задышало, словно ожило. И постепенно композиция стала меняться. Через несколько минут на пьедестале стояла точная копия Аладеи из глины, на ладони глиняной богини сидел довольный мясной жук, а у божественных ног девушки стояла огромная корзина, полная овощей и фруктов.
Мирроу торжественно поднималось из-за горизонта, а у символа урожая и плодородия столпилась удивленная толпа. Слышались восторженные возгласы:
— А памятник-то с загадкой оказался! Двойной! Дождь смыл верхний слой глины! Вот это да! Айда Смурри, айда шутник! Под уродством спрятал от нас такую красоту!

Эпилог.

Оставалось пять минут до закрытия приема просителей. Веркирий уже мечтал о жареных ножках Рохи, как в кабинет ворвался… карлик Смурри:
— Старейшина! У меня новый проект! — пищал карлик, размахивая огромным тубусом.
На этот раз Веркирий был учен на своих ошибках и развернул ворохи бумаг Смурри.
К его удивлению, там был эскиз постамента с его башмаком.
— Что это? — брови Веркирия сурово сошлись на переносице, как сходятся Эрифариус и Стриагорн в битве века.
— Это символ деспотизма! — гордо ответил карлик.
— Вон! — как резаный кодраг, заорал Веркирий, указывая пальцем в сторону двери.
Затем правый “символ деспотизма” просвистел над головой карлика, попав в голову не успевшего увернуться Флаввия, а левый “символ деспотизма” набил огромную шишку на лбу Смурри. Скульптор-самоучка, схватив тубус, бросился к входной двери. А Веркирий шумел уже вдогонку:
— Я тебе сейчас покажу все “символы деспотизма”, Смурри! Марш в деревню Ангрияр раздавать фантики народу! — а затем, подумав немного, добавил. — Пожизненно!

_______________________________________


Открывать памятник — это задача непростая, порой одного таланта скульптора для этого бывает маловато. Как говорится, пришел май — твори и вытворяй! С уважением, ваши балагуры.

Вне конкурса

До закрытия портала в Луриал оставались считанные минуты. Барахмунг смотрел на Ульварно. Расе Избранных не ведомы низменные проявления страстей, но летописец испытывал что-то отдаленно напоминающее грусть. Решение остаться было необходимым. Этот мир далек от заката. В нем свершится еще много значимых для истории вещей. Он должен быть тут.
Асселяндр тем временем разведывал Туманные Острова в поисках места, где он и двое его соратников смогут обосноваться.

Хлопок. Боливахар закрыл портал, тем самым отрезав ушедших Избранных от оставшихся в добровольном изгнании. Незаметная смертному взгляду тлеющая окалина упала в землю. В тот же момент сидевшая поодаль луговая собачка с бешеным писком накинулась на опешившего сородича и, не обращая внимания на сопротивляющиеся рывки, загрызла жертву насмерть. То был, пожалуй, единственный случай, когда травоядный грызун вкусил плоти...



- Запомни, сынок. В сторону того черепа не ходи. Там собираются злые люди, попав к ним, еще никто не возвращался.
- Хорошо, тятя. Я не буду здесь больше играть, прости. Пошли уже домой, холодно...

Пастух и его сын-десятилетка шли домой. По дороге отец рассказывал сыну историю о том, откуда появился этот череп. Мол, в давние-давние времена ходили по земле великаны. И одного из них в наказание за непослушание правилам племени, сородичи закопали по шею в землю. Так он и помер в земле. Со временем плоть и глаза обглодали птицы-падальщики, волосья ссохлись и их растрепал ветер. Сына трясло от страха, но отец все никак не успокаивался...

Вечером того же дня ошалевший пастух будет рассказывать жене, что не знает, где их сынишка. Он действительно не знал. Точнее не помнил, что случилось. Только белесая пелена вставала перед глазами, когда он пытался вспомнить хоть что-то. Он не помнил даже того, как нашел сына, играющего в песке с какой-то темной капелькой, похожей на кусок шлака, застывшего после выплавки стали...



- Барахмунг, внемли гласу Творца Всего!
Могучий маг оцепенел. Неведомая сила искорками пробежала по всему его естеству. Творец всего? Это...
- Ор'Веррон?! Владыка?
- Да. У меня есть для тебя миссия, но сначала ты должен все понять и осознать…

Барахмунг слушал глас Владыки и не мог осознать, чем заслужил столь великую честь. Он внимал каждому слову, спустя несколько часов голос закончил рассказывать историю сотворения богов и миров, войны между Богами. С того дня «встречи» стали ежедневными. Точнее – ежевечерними. Барахмунг слушал и наносил древнее наречие на скрижали, сохраняя Откровение Верховного Бога. Были записаны история мира Фэо и история создания расы Избранных, истории иных народов. Что случалось и что лишь было задумано Верховным Богом, но чему не суждено воплотиться.

В очередной вечер голос рассказал Барахмунгу историю битвы его, Ор'Веррона, и главного его соперника - Таллаара. Бой двух верховных богов завершился жертвой Ор'Веррона и вечной тюрьмой для него и Таллаара, таков закон равновесия.

Пропитанный яркими образами того прекрасного, что Ор’Веррон не успел сотворить, Барахмунг часто думал, есть ли возможность вернуть в Бытие Ор'Веррона, оставив в заточении лишь Бога разрушения и жестокости?

В определенный момент он решился задать этот вопрос голосу. Долго молчал тот в ответ, но в итоге заговорил. Барахмунг слушал, не шелохнувшись, боясь пропустить хоть что-то. А когда голос закончил и пропал, Избранный принялся творить заклинания и писать манускрипты, чтобы потом в нужное время подать их именно тем Смертным, кто сможет понять и воплотить задуманное Творцом.
Путь к Свободе Верховного Бога был. Путь в тысячи лет. И начинался он с монумента Ор’Веррону, в честь победы над Таллааром.



- Папа, хватит! Мне страшно!

Мальчишка закрыл глаза и крепко сжал “камешек”, который нёс в руке. Хлопок. Открыв глаза мальчонка увидел те же холмы, но отца рядом уже не было. Как и Вертепа Вершителей Зла. Сын пастуха прильнул к земле. На месте, где они с отцом всего десять минут назад видели Череп, вовсю кипело строительство.

Неведомые существа в светлых рясах руководители процессом с помощью магии. Ровный строй голосов напевал “Оррр-Веррр-Оннн-Орр-Веррр-Оннн…”. Какие-то элементы поднимались из земли, принимали новые формы, что-то материализовывалось прямо в воздухе, стекаясь в причудливые узоры, вспыхивая снопом ярких искр и оставляя выжженные отметины на земле. Мало-помалу на земле рос огромный валун цвета кости. Изредка один из магов падал без сил, его уносили прислужники, на его место тут же вставал другой маг и его голос вплетался в общий хор.

Валун перестал расти, когда его высота достигла метров пятидесяти. Маги сменили тональность, и стали гулко, как удары молота, повторять “Тал-Ла-Арр-Тал-Ла-Арр…” В ответ на это валун стал видоизменяться, принимая очертания черепа. Вот выточены скулы, тут лобная часть, глазницы впали, в них заискрились в большие драгоценные камни. Когда валун принял финальные черты, на ногах осталось лишь пятеро магов. Остальные лежали без сил на земле. Прислужники тоже куда-то исчезли. Маги сцепили руки и громко воскликнули «Во Славу Творца!». Всполох белого пламени, и никого из магов не осталось на месте, лишь горстки тлеющего пепла. На череп легла золотая пленка. Таким по замыслу и стал монумент в честь победы Ор’Веррона над Таллааром.

Магию мальчишка ни разу не встречал, потому весь день и вечер смотрел как завороженный, забыв про отца, не задумываясь о том, что произошло. Не зная сна, не ведая голода. Отвлекся он лишь когда “камешек” в его руке стал сильно нагреваться. Сильно и резко. Настолько, что мальчишка одернул руку, выронив кусок шлака наземь.

Невидимая смертному взгляду окалина, лежавшая в земле со времен ухода Избранных, давно остыла и накрылась метрами земли и песка. Однако, почувствовав над толщами земли над собой себя же «из будущего», дернулась, заалела, а после разгорелась черным пламенем. Прожигая грунт над собой, окалина прорвалась на поверхность. Два кусочка одной материи, но из разных времен переплелись друг с другом и разгорелись огромным черным костром. Перепуганный мальчишка вскрикнул и отпрыгнул в сторону. Языки пламени приняли формы человеческого тела, которое протянуло к оцепеневшему мальчику руку. Коснувшись плеча мальчишки, пламя резко погасло. С того момента неизвестный голос вел мальчишку к судьбе. К жестокой, черствой судьбе. Дорогой войн и убийств. Пламя дало мальчику новое имя - Изувер.



Темнота, вакуум, беззвучие. Небытие. Лишь две запертых Воли, способные в силу своего Величия обмениваться мыслями.
- Тебе не удержать меня тут навеки.
- Твоему плану не суждено сбыться, Таллаар!
- Ошибаешься. Барахмунг оказался хорошей куклой, он все и начнет… А Изувер закончит.



Стройка Храма шла полным ходом, пыль стояла столбом. Вчера в фундамент правого крыла захоронили юбилейного тысячного раба, который издох во время строительства. В палатке главного архитектора было весело.

- Было бы неплохо, если бы в этот раз ты не ошибся в расчетах, Угтик.

Сутулый бородач со сломанным носом что-то невнятно проворчал в ответ и склонился над чертежами. Да, прошлый проект оказался безуспешным, хотя все скрижали Хаоса, что он изучал, говорили о том, что все должно было получиться.

Нужно было найти монумент в виде огромного черепа, который был местом поклонения Верховному Богу Ор'Веррону, в знак его победы над Таллааром. Согласно манускриптов, дабы Бог Хаоса и Разрушения смог услышать мольбы, его Волю нужно было ублажить осквернением того монумента.

Правда, одну часть манускрипта Угтик так и не смог перевести абсолютно достоверно. Там было написано то ли про осквернение мифрилом, то ли про реки крови, то ли и то и другое… запутанное древнее наречие... Интуиция подсказывала, что верным переводом были строки о боли, и потому в день Мирроустояния служители Таллаара перебили всех послушников Ор’Веррона, залив земли вокруг горячей кровью.

Закончив казнь, они принялись молиться Таллаару на крови и боли. Но Бог Разрушения остался глух к их службе. Угтику и другие мастерам культа пришлось продолжить поиски. Спустя почти двадцать лет они, наконец, узнали, что толщи Небытия не пробить вне стен храма Бога, которому он служили. И теперь до завершения строительства этого храма оставалось немногим меньше месяца. Надежда на освобождение Верховного Бога крепла. В этот раз Таллаар услышит их молитвы!

Да… услышит… и всех их постигнет жестокая кровавая участь, живым не останется никто.



Разведчик вернулся, когда начало смеркаться.

- Господин, в округе нет ни души. Вы были правы, порода мягкая, мы сможем прорезать стенки черепа. На работу потребуется около двух месяцев, но в итоге мы обустроим череп под нашу базу, как вы того и желаете. Размеры позволят сделать многоэтажную башню, часть этажей которых мы уйдём вглубь. Под землю. Верхние этажи же будут в самом черепе. За глазницами разместим наблюдательный пост, также в этажах над землей можно обустроить зал собраний, харчевню и Вашу приемную.

Глава Вершителей Зла выслушал доклад и задумчиво потер губы согнутым указательным пальцем, размышляя. Место хорошее. Здание подходит. Слава такая, что лишних глаз не будет. То, что нужно. Но все это он прекрасно знал и так. Кое-что иное не давало ему покоя. Еще мальчишкой он сам видел, как строился этот храм. Существа в светлых рясах, что возводили этот храм с помощью магии, нестройным хором повторяли только одно слово "Ор-Верр-Он". Позже, Изувер узнал, что это имя Светлого Бога, Верховного Бога. Несколько десятилетий спустя Изувер, ведомый внутренним голосом, навел Угтика из Культа Таллаара на этот Череп. Крики от тех кровопролитий не стихали часами... Блуждая по воспоминания, Изувер провалился в дрёму...

- Мифр-р-рил, Изувер-р-р! Чтобы Ор'Вер-р-рон не смог следить за тобой, тебе нужно создать магический фон вокр-р-руг Вер-р-ртепа.
- И как же это сделать, мастер?
- Гномы Эльтского Дола добывали мифр-р-рил веками. Тебе нужно найти гр-р-робницу гномьего кор-р-роля, там мифр-р-рила достаточно. Р-р-размести мифр-р-рил в вер-р-рхней части чер-р-репа и ты защитишь своё убежище от магических взор-р-ров...

Изувер очнулся, когда уже рассвело. Решено. Вертепу Вершителей быть здесь. И нужно найти мифрил.

Изувер отдал приказ приступать к строительству вертепа, а сам собрал четверых своих самых кровожадных Вершителей в экспедицию за мифрилом. Он знал, что у него все получится. Ведь еще, будучи сыном пастуха, он видел этот Вертеп в будущем именно таким, каким его описывал голос. Вершитель Зла шел к своей судьбе.



- Ну вот и все, братец, скоро путь будет открыт. Попробуешь остановить меня еще раз?



В воздухе проявилась резко искрящаяся фиолетовая полоса, которая начала разрастаться в пятно. Из пятна, как из дыры, появилась мерзкая зеленая фигура с острыми зубами и длинными когтями. За ним шагали сотни таких же. Таллаар нашел новый путь в Фэо, отправив вестниками своей воли гунглов.

- Агггррррх!

Битва за Фэо начинается…


_______________

Маска

Карнавал… Каждый раз праздничный карнавальный вечер становится настоящим событием для жителей Фэо. Салюты, пестро украшенные улочки, нарядные горожане, цветные огни, звуки музыки, что льются, стремительно кружа всех и всё вокруг, и маски, маски, маски, - даже искушенному городскому жителю есть на что посмотреть и чему удивиться, что уж говорить обо мне. Мы с матерью живем довольно далеко, аж на самой окраине тихой степи. Поэтому поездка в город к тетушке всегда и без того для меня – настоящий праздник. А уж если нечастые эти вылазки в город совпадают с таким событием как карнавал!..
Вот и в этот раз готовиться к поездке с матерью мы стали чуть ли не за неделю: перешили старые платья на городской лад, собрали нехитрый деревенский гостинец в дорогу, тщательно смазали колеса у рассохшейся повозки… А ранним воскресным утром запрягли в повозку нашего тувра Борьку и отправились в путь. Тетушка писала, что в полдень на ярмарочной площади мастера-скульпторы наконец-то покажут, над чем они трудились вот уже полгода. Тетушка с соседкой даже как-то раз пытались подсмотреть сквозь щель в ограждении, что же они там мастерят так долго, даром, что городским солидным дамам не пристало подсматривать. Да только не увидели они ничего. И теперь весь город ждал, замерев в предвкушении.
Тетушка встретила нас как всегда приветливо, и, привязав Борьку в ее просторном дворе, мы поспешили на праздник. Среди огромной пестрой толпы на возвышении что-то громко и торжественно говорил Багурон.
- Началось, - шепнула тетушка матери, и женщины замерли, прислушиваясь.
Я тоже обратилась в слух, впрочем, мы стояли так далеко, что до нас доносились лишь какие-то обрывки из речи почтенного старца:
- …танцовщица… любовь… истинное лицо… цените… не забывайте… во имя… Фэо!
Я приподнялась на цыпочки и постаралась протиснуться немного поближе, но старец уже закончил свою речь и кивнул стоящему неподалеку колдуну. Повинуясь магическим пассам волшебника, высокий забор, скрывавший до этого скульптуру, подернулся рябью и пропал. Толпа на мгновение затихла, будто оглушенная представшим великолепием, а через миг взорвалась одобрительными возгласами, восхищенными выкриками и аплодисментами. И действительно, было чем восхититься: на необычном постаменте в виде поляны, сплошь поросшей горецветами, возвышалась фигура девушки в темно-синей мантии. В руке незнакомка держала изящную черно-белую маску. Но стоило поднять глаза выше, как я замерла в удивлении – у девушки не было лица. Однако это совершенно не вызывало отторжения и не портило изваяние. Напротив, это завораживало, заставляло замереть, вглядываясь в белоснежный каменный лик. Как жаль, что я не услышала, что там говорил старец! Наверняка он объяснил, кто эта безликая девушка в синей мантии.
Когда толпа у подножия монумента стала не такой плотной, я тоже смогла подобраться поближе и замерла в задумчивости. Не знаю, сколько я уже простояла , разглядывая скульптуру, и сколько бы простояла еще, но вдруг на плечо мне легла чья-то ладонь.
- Не желаете ли маску, мадемуазель? – за спиной стоял мужчина в пестром наряде. Седые волосы его лишь едва выглядывали из-под бархатного берета с алым пером, а голубые пронзительные, но добрые глаза окружала сеточка морщи. Рукой он указывал на небольшую лавочку с красочной вывеской. Кое-какая мелочь у меня с собой была, но покупать маску в мои планы не входило – в кармане передника лежала самодельная скромная маска из цветного картона.
Заметив мою нерешительность, мужчина улыбнулся:
- Не волнуйтесь, вещиц, подобных волшебной маске Изольды в моей лавке нет,- старик улыбался, а на самом дне пронзительных и добрых глаз его плескалась острыми снежинками какая-то боль.
Не знаю, стало ли мне жаль мастера, или любопытство вело меня, но о картонной маске было забыто, и я шагнула в лавку торговца масками.
Я медленно шла вдоль прилавка и не могла вдохнуть от восхищения: неужели такое могут сотворить руки человеческие? Маски были прекрасны! Отчаянно яркие и нежно-перламутровые, кричаще-сверкающие и изысканно-утонченные, с вышивкой, пайетками, росписью, камнями, жемчугом, перьями…
- Простите, но это чудо мне не по карману, - я разочарованно вздохнула, отворачиваясь от прилавка.
Торговец улыбнулся:
- Деньги… кто-то говорит, что они правят миром, а для кого-то они не значат ровным счетом ничего. Когда-то и Изольда смотрела на мои маски с таким же восхищением… Выбери себе любую. Это подарок.
Улыбка на губах и голос полный печали заставили меня замереть.
- А кто такая Изольда? – спросила я и тут же смутилась от чего-то.
- Разве ты не слышала эту легенду? – казалось, печали в глазах мастера прибавилось. - Я не лучший рассказчик, да и странно, что кто-то в городе не знает легенду о «Маске Изольды», но… Да ты выбирай, выбирай маску-то, а я расскажу….
Изольда и Рэй с детства были неразлучны. Мальчика воспитывал дедушка – старый мастер-масочник. Он не только заботился о маленьком Рэе, но и с ранних лет обучал его своему ремеслу, видя в талантливом мальчонке свое продолжение. Изольда же была сиротой. Говорят, что когда-то девочку подкинули в один из ярмарочных шатров. Ярмарочные торговцы, гадалки и артисты – народ бедный, но душевный. Девочку приютили, и уже в пять лет малышка в пестром платьице, ловко переступая ножками, умиляла и покоряла ярмарочную толпу танцами. Там-то, на ярмарке, они и познакомились. Время шло. Рэй из чумазого мальчишки превратился сначала в нескладного подростка, а потом и в статного юношу. Для Изольды время тоже не стояло на месте, и уже не девчушка в пестром платьице кружилась, умиляя толпу, а стройная гибкая красавица покоряла всех вокруг, завораживая каждым движением танца.
Все вокруг так привыкли видеть Изольду и Рэя вместе, что были уверены: свадьба - лишь дело времени. А Рэй и Изольда и сами не заметили, когда детская дружба переросла в настоящую любовь.
Иногда вечерами пара забиралась на высокий холм на окраине города. С этого холма было видно, как гаснут последние лучи солнца, а на бархатно-сером ковре жилых кварталов и на иссиня-фиолетовом небесном полотне загораются огоньки, будто россыпь блесток на одном из платьев Изольды. А днем, наблюдая с этого холма бег облаков, юноша и девушка мечтали, глядя на живописные участки поместий, где мог бы быть когда-нибудь и их дом. Впрочем, на масках и танцах много не заработаешь, поэтому Изольда после таких разговоров каждый раз грустнела.
А однажды после такого разговора девушка пропала. Рэй места себе не находил в поисках любимой, но все, кого он спрашивал лишь опускали глаза и вздыхали, будто скрывая что-то. Рэй увидел любимую лишь спустя неделю. Карета, запряженная четверкой белоснежных элланов промчалась, обдав юношу столбом пыли. Из кареты доносился смех Изольды. Гнев, радость, обида, надежда, недоумение, - юноша в смятении бросился за каретой. Впрочем, довольно скоро элланы скрылись за воротами местного богатея, владельца сердоликовых приисков, Загора.
Тем же вечером юноша проник в сад богача. Удача улыбалась ему тогда: мало того, что без труда удалось миновать охрану, так и любимую встретил почти сразу в одной из беседок. Дорогое платье, богатые украшения, питомец анлагри у ног. Но девушка выглядела то ли печальной, то ли задумчивой.
- Любимая! Я пришел! Тебя похитили? Не бойся, пойдем. Мы убежим далеко, он не найдет нас! - Рэй бросился к Изольде.
Однако девушка не спешила покидать свою беседку. Она лишь печально покачала головой:
- Сбежать? И до конца своих дней потешать толпу на ярмарке? Отплясывать ради пары медяков? А что будет через пять лет? Через десять? Много ты видел танцующих взрослых женщин или старух? Нет, Рэй, прости. Жизнь танцовщицы не по мне. Загор стар. Возможно, через пару лет я стану богатой вдовой, и мы сможем быть вместе, а пока – прощай. Через неделю моя свадьба. А потом – маскарад. Хорошая возможность для тебя подзаработать, гостей будет много. Извини, мне пора – вот-вот должна прийти портниха.
Рэй, будто оглушенный, смотрел на девушку. Разве это она, его Изольда? Куда подевалась та девушка, которую он любил? Та, с которой они считали звезды и «выбирали» себе участок под поместье?
В тот вечер Рэй ничего больше не сказал возлюбленной. А накануне свадьбы в комнату девушки внесли коробку.
Изольда с любопытством приоткрыла крышку – на алом бархате лежала удивительной красоты маска. Посередине она была разделена тонкой серебристой полосой на две части: черного и белого цвета; белая часть была украшена россыпью переливающихся блесток, перламутровым жемчугом и кружевом, черная же часть манила россыпью мельчайших темных самоцветов на нежном атласе и блеском черного жемчуга по краю.
Когда девушка, замирая от восторга, подняла это рукотворное чудо с бархатной подушечки, на пол выпала записка.
- Я люблю тебя любую, - прочла девушка. – Рэй… пора взрослеть. Но за маску спасибо, она идеально подойдет для завтрашнего карнавала!
Изольда отпустила служанок, а затем подошла к огромному зеркалу, чтобы примерить последний подарок ее возлюбленного. На мгновение показалось, что маска, когда ее приложили к лицу, слегка засветилась. Маска сидела безупречно, и девушка уже видела, как будет кружиться завтра на свадебном балу в наряде невесты. А спустя миг служанки услышали душераздирающий вопль из комнаты хозяйки. Когда слуги вбежали в покои Изольды, девушки в комнате не было. Лишь ветер играл занавеской на распахнутой балконной двери.
Мертвая девушка лежала внизу. Впрочем, узнать ее теперь было сложно. Лишь одна сторона лица принадлежала прекрасной Изольде, вторая же напоминала морщинистое и уродливое лицо какой-то старухи. Темная сторона волшебной маски обнажила все то порочное и черное, что жило в душе девушки…
- А Рэй… Рэй был бы готов принять обратно ее любую- уродливую внешне и даже с черным куском души, он до последнего ждал и надеялся, что когда богач прогонит невесту прочь, она вернется к своему покинутому возлюбленному. Но Изольда снова все решила за двоих, - закончил мужчина и вздохнул.
- А маска? – я заворожено смотрела на мужчину, веря и не веря в рассказанную им легенду.
- Маску тогда так и не нашли, впрочем, поговаривают, что время от времени она вновь появляется в мире Фэо, чтобы напомнить нам о красоте. Красоте, которая должна жить не только снаружи, но и внутри каждого из нас. А еще говорят, что с тех пор в мире Фэо появился волшебный необычный цветок – горецвет, который помимо красоты нес в себе и ужасную опасность, питался эмоциями окружающих его существ. Сейчас эти необычные цветы можно встретить лишь на Фей-го и многие считают этот остров родиной прекрасного цветка. И лишь немногие помнят, как в то далекое лето колыхался сиренево-розовым морем двор богача Загора, завораживая и вселяя ужас, гипнотизируя.
- Что касается масок, то я уже говорил, что мои маски самые обычные, поэтому выбирай любую и поспеши, пока танцы не закончились. А еще, говорят, сегодня обещали салют, - закончил мастер и улыбнулся.
Дважды просить меня не пришлось, выбрав одну из нежно-розовых масок с белоснежными перьями и горячо поблагодарив мастера, я поспешила на звуки музыки. И лишь на мгновение, проходя мимо скульптуры, остановилась и прижала ладонь к прохладному монументу. Только сейчас я поняла, что хотели сказать нам мастера-скульпторы: по-настоящему прекрасно лишь то, что внутри, внешнее, зачастую, обманчиво, а под привлекательным покровом очень часто оказывается лишь пустота…

Который час группа войнов бродила по локациям о чем-то споря и что-то оживленно обсуждая. Каждый из них понимал всю важность выбора, от того как сущность бытия загадочной магии тени, её появления и пребывания в мире Фео , толком понять еще ни кто не смог и лишь уважаемым колдунам мира Фео приоткрылась завеса истинного таинства теней. Было понятно лишь то что исток всего сущего в мире берет свое начало в месте силы, где при пересечении энергий миров зарождается сила, дающая пищу новым субстанциям. Места эти скрыты от глаз простых смертных и лишь просветленный ум может обнаружить признаки таких мест, лишь признаки и не более того. Воины отличались силой и храбростью, стойкостью и выносливостью, отвагой и упертостью, но просветленности ума сильно не наблюдалось, потому не мест силы не их признаков обнаружить никак не удавалось. –Довольно сказал один из войнов мы уже обошли достаточно локаций и на мертвечину насмотрелись и на големов, которые вот они в мире Фео, да только понять не смогли где источник силы который поддерживает в них жизнь, а сущность тени куда сложней и если хотим мы ей памятник поставить в месте силы, тем самым усилив его энергетику, то надо нам отправиться к колдуну и просить его о помощи!
Колдун Хорсунгум как всегда прибывал у себя в Ущелье Гонди, творил заклинания результаты которых записывал в манускрипты, когда один из войнов окрикнул его –Приветствую Колдун нужна твоя помощь! Ни разу ни удивлённый Хорсунгум отвлекся от магии и спросил – В чём именно? Профессию освоить хотите или снова забытые книги разносите? –Нет (немного смущенно) ответил воин –Все мы не так давно обзавелись собственной тенью и у всех нас было видение в котором был памятник тени, стоящий в центре места силы и являлся он дополнительным проводником энергии которую черпают тени из параллельных миров , и решили мы этот памятник воздвигнуть в мире Фэо , но найти место силы или хотя бы его признаки для нас оказалось не посильной задачей потому и обратились мы к Вам Великому Колдуну как к обладателю просветленного ума и множества тайн бытия. Не много подумав Колдун ответил –Что касаемо видений это к Окультисту Коэшу или Ведунье Марице, касаемо места силы, так нет лучше признака его нахождения в мире Фэо как факт того что там поселилась тень, тайна появления которой в мире Фэо неведома еще никому.
Оставшись довольными ответом Колдуна войны поблагодарили его и отправились прямиком в Усыпальницу Монархов к месту обитания тени в котором позже и был воздвигнут памятник. Представляющий собой не что иное как саму тень во плоти.

Магрисса вышла на берег Cнежного эха рано утром, когда Мирроу только купался у подножия Ледяных островов.
Всё было, как всегда — кроме одного.
Корабль она заметила издалека, настолько он выделялся на бело-синем фоне. Большая чёрная клякса, от которой отделилась другая клякса, поменьше, и направилась к берегу, отчаянно борясь с волнами.
Корабли редко заходили к ним в это время года, и Вьюжная хватка остановилась, заинтересовавшись происходящим.
«Не иначе, пираты», — подумала знахарка.

Шлюпка, преодолев сопротивление океана, наконец-то уткнулась в рассыпчатый, как крупа, снег. Заскрипело днище, и лодка остановилась.
На берег спрыгнул странный гость, который зябко кутался в дырявый плащ и, прижимая ладони к своей груди, согревая их дыханием.
Со стороны могло показаться, что подростка или юношу оставили умирать от холода, как это иногда делали пираты, если бы не его прощальный жест.
Он помахал им рукой, что-то прокричав на прощание.
Потом развернулся и пошёл вглубь острова.

Магрисса никак не могла понять, к какой же расе принадлежит гость.
Худой, чтобы не сказать тощий, долговязый, с длинными спутанными волосами и без всяких опознавательных знаков, кроме фибулы на плаще. Юноша двигался зигзагом, слабо защищаясь от встречного ветра, иногда останавливаясь и вжимая голову в плечи.
Вьюжная хватка успела ещё удивиться, как теплится жизнь в этом теле, когда увидела группу охотников Ханту и Юкари, подбирающихся к нему.
Она проводила их равнодушным взглядом, развернулась и пошла дальше, навстречу восходу.

Через несколько минут она обернулась, ожидая увидеть ликующих дикарей, но её глазам предстала странная картина.
Незнакомец разговаривал с йети, а те прикрывали его от ветра, что-то пытаясь объяснить жестами.

Так Магрисса познакомилась с Унариусом.

- Год назад я начал странствовать по Фэо, - сказал Унариус. - Скажи, ты была хоть раз на Огрии или Хаире?
Знахарка покачала головой.
- Я расскажу тебе. Пойдём на берег. Я хочу на воздух.

Они шли, и колдун живописал ей зелёные склоны холмов и синие глубины рек, дымящиеся сопки и величие вулканов. Разбрасывал перед ней картинки тенистых рощ и дубрав, шум низвергающегося водопада и испепеляющий жар магмы, сочащейся сквозь земную кору.
Он говорил, говорил, говорил...
Вьюжной хватке было интересно, но она никак не могла уловить суть. Слова были незнакомые, быстрые, и смысл терялся в нагромождении звуков.
Колдун горячился.
На побережье Унариус остановился и задумчиво посмотрел на Магриссу.
- Знаешь, - сказал он, - я узнал, что собаки не различают цветов. А я как тот пёс, который вдруг впервые увидел радугу, и пытается рассказать другим о том, что он видит. Подожди.

Маг сделал несколько пассов руками, снег послушно взвихрился, и в воздухе появилась свеча. Язычок пламени лежал вдоль земли.
- Что ты видишь? - спросил он, с нетерпением ожидая ответа.
- Свечу, - честно ответила Вьюжная хватка. - А ты?
- Ветер. Указатель пути, знание...
Знахарка удивилась - она знала, что такое ветер. Его нельзя было нарисовать или изобразить в камне.

- А теперь?
Магрисса увидела ладонь, на которой сидел мотылёк. Пальцы были готовы сжаться, но что-то удерживало их от последнего движения.
- Ладонь? Насекомое? Насекомое на ладони?
- Любопытство, - заметил колдун, создавая новую скульптуру. - Или нежность. Каждый видит своё. Сочувствие, например.

Потекли долгие морозные дни. День за днём, месяц за месяцем, Унариус разговаривал с Магриссой, пытаясь разбудить её воображение. Так минул год, отпущенный Унариусом самому себе, и он стал собираться обратно.
Сердце знахарки обливалась кровью — терять такого гостя ей было почему-то мучительно больно.
Она пустила в ход последнее средство.
- Я тоже умею колдовать, - призналась Вьюжная хватка, - хотя колдовство моё иного рода, чем у тебя. Я могу заглядывать в будущее, далёкое и не очень. Твоя судьба предопределена, ты станешь великим и известным. Но что потом? Потом ты потеряешься во времени и пространстве, возможно, умрёшь. Сгинешь. Возможно, о тебе забудут.
Ты больше никогда не увидишь родины. Оставайся. На этих островах время будет не властно над тобой, они принадлежит мне. Оставайся, и сможешь сделать много больше.

- Я знаю, - грустно улыбнулся в ответ Унариус, как когда-то давно, при первой встрече. .- Спасибо. Но каждый должен идти своим путём. Ты не забудешь.
Он поклонился знахарке.


- Смотри, - Вьюжная хватка показала на фигурки.
Чанхарра неспешно обошла ряд скульптур, слепленных Магриссой из снега и облитых водой. Прошлась взад-вперёд и вернулась обратно.
- Плохая свеча, насекомое на ладони, дырявая лодка и сломанная стрела, - констатировала она.
- Туйгун сказал тоже самое.
Знахарка приводила на берег снежного эха разных йети, несколько недель подряд. Кто-то молчал, кто-то говорил глупости. Мало кто просто описывал то, что видел.
«Интересно, есть здесь ещё хоть кто-то, кто видит, как вижу я?» - задумалась Магрисса.
Она вдруг ясно и пронзительно поняла своё одиночество.

Однажды на пристани пришвартовалась залётная бригантина с порванными парусами. Капитан, весёлый бородатый человек, сошёл на берег, и всё время, пока шёл ремонт и шла погрузка еды и питья, расхаживал по побережью, смоля старую трубку. Его звали Берд.
Магрисса тогда врачевала одного из матросов, простывшего в полярных водах, и столкнулась с капитаном уже перед самым отходом.
- Скажите, - спросил Берд, - кто сделал эти изваяния на берегу?
- Творения местного народца, - отмахнулась Магрисса.
- Талантливый народ, - выдохнул клуб дыма моряк. - Не уверен, что сам Унариус смог бы так талантливо изобразить ветер, нежность, отчаяние...

Вьюжная хватка долго смотрела вслед бригантине. Свежий ветер взъерошил волосы на её голове, и она пригладила их.
Дырявая лодка и сломанная стрела были её работами.



Слухи о подвигах и деяниях Унариуса регулярно достигали Ледяных островов, с небольшим опозданием. Кто-то радовался, кому-то было всё равно, и лишь одна Магрисса грустила.
Сладкий яд уже пустил свои токсины в организме знахарки, и она, сперва пару раз в неделю, потом всё чаще и чаще, стала ходить на берег снежного эха. Туда, где она впервые встретила колдуна.
В голове у неё было пусто, туманные образы скользили перед ней. Вьюжная хватка брала снег и лепила из него, как из пластилина, пытаясь придать ему форму. Чуть позже она поняла, что она делает. Памятник, который станет мраморным или гранитным.

Она лепила Унариуса. Таким, каким она видела его в последний раз. Плывущим на утлой шлюпке среди волн, с горящей и, удивительном образом,не гаснущей свечой.

Незнакомца, который научил её видеть невидимое. Мага, ушедшего искать свой путь.

Много позже скажут, что даже йети смогли по достоинству оценить заслуги Унариуса и первыми воздвигли ему памятник..
Магрисса не поправляла их.

Прием рассказов завершен.