«Городские легенды» (Прием работ)

В какую ночь призрачные корабли заходят в Грандфордский порт? О чем поет ветер в заброшенных казематах под Файтвором? Где в Валтрее никогда не гаснет огонь? Что потеряли яростные рохи в Руменгильде? Чьи слезинки сверкают на эфриловом куполе О'Дельвайса? Почему заколочен вход в угловую башню северных врат Дартронга?

Задание:

Напишите историю, тесно связанную с любым городом людей или магмар, с заметной долей мистики или паранормальных явлений. Историю, которая стала или может стать настоящей городской легендой.

Рекомендуемый объем работы: 2000-10000 символов без пробелов.

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа, другие его работы оцениваться не будут. Изменения и дополнения не принимаются. Автор может исправить свое сообщение в течение 3-х минут после его публикации с помощью специального форумного инструмента.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники — дисквалифицированы.
4. Работа должна быть написана для конкурса, ранее публиковавшиеся произведения не принимаются. При обнаружении в работе точных совпадений с текстами сторонних ресурсов или отрывков, с минимальными изменениями повторяющих заимствованные на сторонних ресурсах тексты, автор будет дисквалифицирован.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.
6. Форма творчества: проза.
7. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о мире Фэо.



Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)

Система начисления баллов:

На оценку будут влиять следующие критерии, оцениваемые по 10-балльной шкале:

— Соответствие жанру. Оценивается целостность повествования, логичность и последовательность изложения, яркость и точность передачи характеров персонажей.
— Удобочитаемость. Оценивается легкость восприятия текста при чтении в зависимости от его оформления и грамотности. Рекомендуется не злоупотреблять курсивом и другими инструментами форматирования, избегать капса, ссылок, смайлов и цифр, уделять пристальное внимание пунктуации.
— Личное впечатление. Средний балл по данному критерию вычисляется на основании субъективного мнения каждого из членов жюри о содержании работы, оригинальности сюжета, красочности и богатстве языка изложения.
— Соответствие заданию.



Шесть участников с обоих серверов будут признаны победителями. Одной работе будет присуждено первое место, две работы займут второе место, третье место получат три работы. Поощрительный приз получат участники, работы которых в сумме по всем критериям получили 20 и более баллов, но не вошли в число победителей.

Награды победителям:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 150 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 100 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 50 шт.

Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 30 шт.

Результаты: https://w1.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=694508&page=2#post-9465113

Дисквалификация согласно п. 4 Условий участия

Легенда: Наследие Драконов основана на старинных ритуалах призыва мертвецов и древних Богов. Мы не рекомендуем вам ни при каких обстоятельствах забавляться такими играми, но, если вы все же осмелились на это, то не забывайте узнать их правила.

Если вам надоела Монополия и хочется чего-то более мрачного, чем просто симулятор капиталиста, то вы, возможно, заинтересуетесь описанными ниже семью паранормальными играми. Они основаны на старинных ритуалах призыва мертвецов и древних Богов, каждая из этих игр несет в себе дурное предзнаменование и вы должны обладать храбростью, чтобы решиться на подобное занятие. Это связано с тем, что в процессе вы можете столкнуться с мертвецами или с воплощениями чистого зла. Когда скептики говорят, что это не более, чем выдумка или городская легенда, распространившаяся через интернет, спросите себя: «Стоит ли эта игра свеч?».Как вы уже начинаете понимать я не буду перечислять никаких игр и если вы почитали это до конца у вас заглючит телефон ,после чего вы будете заблокированны,но это ещё не всё вас обязательно взламает страж .

Много интересных сказаний и легенд рассказывается у камина в дождливую осеннюю погоду. Дождь стучит по крыше, играют в окне отблески огня, тихо потрескивают поленья и звучит завораживающий голос рассказчика. О чем он говорит? О таинственных подземельях Файтвора и не гаснущем огне, о короле Магише и необычной судьбе Корлака, об угловой башне северных ворот Дартронга и великом волшебнике Солумире, создавшем свое зачарованное зеркало. Сколько веков прошло, но тайна зеркала так и не раскрыта. Как можно поймать отражение души? Как разбившееся зеркало отделяет душу от тела? О, Шеара! Как же все это интересно!
Но, больше всего, меня поразила легенда о Шайссар, исполинской рохе. Неизвестно когда и откуда появилась в наших краях эта чудовищная птица и куда она исчезает после своей смерти. Но, каждый раз она, как птица Феникс возрождается и снова вьет гнездо в Грирвудской Слободе. Старый воин рассказывал, что появилась она внезапно и начала яростно нападать на всех. И путники, проходящие мимо страдали от нее, и охотники, бьющие монстров. Люди и магмары... никому не дает пройти. Но не просто так убивает Шайссар всех подряд. Ищет она похитителя своего птенца и не может найти. Легенда рассказывает, что однажды отважный воин в далеких краях нашел гнездо Шайссар и украл птенца. Долго преследовала его птица, но в Грирвудской Слободе след потерялся. То ли воин ушел с помощью телепорта, то ли радужные рохи или пещерные баргофы растерзали смельчака, но Шайссар потеряла след. И свила гнездо в Слободе... гнездо для своего птенца. Но проходит год за годом, а поиски так и не заканчиваются. И нет никакой возможности отделаться от опасной Шайссар. Собираются воины, убивают ее... казалось бы всё. Но, проходит немного времени и Шайссар возвращается. Снова вьет гнездо и снова ищет. И есть только один способ успокоить разъяренную птицу, заставить её уйти из Грирвудской Слободы в то место, откуда она когда-то появилась. Это вернуть ей птенца...
А дождь всё стучит по крыше и ветер свистит за окном... и в звуках дождя и ветра слышится писк птенца... хлопанье крыльев Шайссар...

Много много лет назад, когда он был молодым бесшабашным воином, в ночь всех святых укусил его зигред. Что само по себе было странно, зигреды по ночам не летают, да и вообще не залетали они никогда в Дух пепла. Удивился воин, почесал руку, да и пошел дальше воевать с лютыми крофдорфами.

Время шло, много новых забот появилось у отважного воина, забыл он про тот мелкий укус. Сделал Мирроу полный виток и вновь пришел День всех Святых. Народ весело готовился к параду страшных тыкв, вырезая ужасно смешные рожицы. Мамы, соревнуясь в мастерстве, шили для детишек забавные наряды, а папы усердно готовили торбы побольше, всем хотелось «Сладостей, а не гадостей». Одним словом – праздничная суета.

Суета? Маета! Чет нашему воину не моглось, не терпелось, не сиделось. Все из рук валилось, все куда-то рвалось. А вечером так вообще не в моготу стало, хоть на стенку лезь. А причиной всему была рука, зудела без перестану. А утром все как рукой сняло. Перестала рука чесаться и сразу все на лад пошло.

Опять забыл воин про мелочь такую, ведь не воин он уже, а начальник, у него в подчинении уже рота молодых зеленых бойцов, ему о них надо думать. Потекло время в ратных делах, все спорилось, мужали бойцы, а с ними и наш воин все больше уважения и почета получал, а с ними и ответственность росла.

Так незаметно прошел еще год, уж холода наступают, приближается Ночь всех Святых. Рука опять о себе напомнила, аж спасу нет, чем только не мазал ее воин. И тут на утреннем молебне в Дворце на площади, как-то само собой получилось, что рука дала подзатыльник расшалившемуся пацаненку. И полегчало сразу. А вечером на площади сцепились два пьянчужки, выясняя чье шиз-пиво позабористее. Так наш военоначальник таких тумаков им надавал, что тем недельку у лекаря гостить пришлось, зато на душе легко-то как стало. Но ночью зуд вернулся, прям наваждение какое-то, а тут, откуда не возьмись муха летит. Убил ее с досады воин и на него снизошло озарение – вот что он должен был с самого начала сделать. Убить!

Наступило утро, солнце развеяло туман и странные мысли воителя. Шли годы. И с каждым годом все сильнее зудела рука, все нестерпимей было желание убивать. Сначала мух, потом крэтсов, потом в ход пошло зверье всякое, нежить, высшие существа. Так дошла очередь и до равных, отведала рука крови людской, да не на поле брани, а тут в мирном столичном Граде, в тихом переулке за городской ратушей.

Шли десятилетия, все старше становился воин, все страшнее становилась Ночь всех Святых. Перестали детишки весело бегать по улицам, пугая прохожих и требуя «Кошелек или жизнь». Все чаще стали находить в тихих укромных местах части людских тел. Поползли по городу страшные слухи об оборотне, что воет ночью и не может жить без вкуса людской плоти. Начал народ роптать и требовать, чтоб правители города справились с этой напастью.

Создали старейшины отряд из бесстрашных рыцарей, возглавил его сам славный Воевода, большой знаток военного дела, что в совершенстве владеет теорией и практикой подготовки и ведения боевых действий. Его опыт и бесценные знания должны послужить обеспечению безопасности жителей прекрасного О'Дельвайса. Весь год они думали и разрабатывали планы поимки страшного преступника, привлекли даже людишек мошенника Глума и наемников Ускользающего Шу. Хоть и не пристало благородным рыцарям работать с таким отрепьем, но надо признать, что от их глаз и ушей ничего не скроется.

Отгремело очередное торжество, самые достойные из достойных скрестили свои мечи во славу Фэо, за что и получило долгожданные награды из рук самих Воевод. Все шло своим чередом. Приближался Хэллоуин.

По всем правилам воинской науки разбили город на квадранты и начали свой ночной дозор стражи города. Тихо все, даже мышь не проскользнет и тени не пошевелятся. Довольны рыцари своей работой, да и наемники не в накладе, слегка пощипали кошельки мирных горожан. Один Воевода мечется по городу, проверяет все посты – не спокойно ему. Но вот оно и утро, за ночь ни одной жалобы горожан, испугался оборотень, забился в свою темную нору и носа даже не показал. Миссия выполнена!

И тут раздался истошный вопль служителя Дворца Бракосочетания. Толпа хлынула туда и еще быстрее понеслась прочь. Там нам алтаре лежало зверски растерзанное тело прекрасной путаны Мариэтты. Джек-Потрошитель смеялся в лицо всему городу. Стражи, понурив голову, признали свое поражение. А Город в истерике впал в панику.

И только коварный Некромант, пряча ухмылку под своими покровами, довольный убирался из города. Его месть была страшна и люди еще не познали истинных глубин ужаса Ночи всех Святых, его раб еще долгие годы будет слепо ему служить.

Скачок во времени уже давно захватил жителей О Дельвайса и Дартронга. Люди помогают первородному и магмары тоже, изменить ход истории. В результате боёв в пещерах 386 года люди и магмары получили власть над временем.

О Дельвайс. Ещё не родившийся старик с городской площади, в 386 году получил в прошлом прозвище Гура Багура и стал известен всему прошлому, а вместе с тем и в настоящем о нем ходили слухи. Дети узнавали от стариков кто такой Гура Багура. Говорят в прошлом он стал королём, хотя в настоящем он был попрошайкой, который собирал деньги из чудесного колодца.

Но вот в настоящем произошло чудо. Никому не известная лисичка исчезла без следа и никто не знает где её искать, а Орлуфрия была спасена. Мистика в том, что Орлуфрия стала королевой времени и спасли её в будущем, а настоящее она посетила с помощью свитка перемещения во времени и раздобрившийся воевода Дамирус обьявил праздник во всем мире ФЭО.

На праздник собралось множество народа, пели сказки, ели частушки, в общем было весело и вся эта разгулявшаясь толпа решила посетить прошлое, в котором первородный был ещё младенцем, чтобы первородный помог в будущем спасти Орлуфрию. В черном космосе прошлого горела звезда первородного и Дамирус просил её спасти его дочь. В миг через весь космос сверкнула искра молнии и первородный пообещал Дамирусу выполнить просьбу. Вспышка молнии прошла через все времена и сообщила в настоящем и будущем Дамирусу об этой удивительной новости.

На небе настоящего появился мираж, в котором воины увидели себя в прошлом. Кто-то смеялся запивая смех эликсиром, кто-то плакал об утраченых в колодце монетах, но все увидели этот мираж похожий на голограмму будущего. Они летели где-то в космосе, где не было ещё земли и мира ФЭО, но уже был первородный. Не замечая ни верха, ни низа в невесомости воины летели куда-то, а в дали горела звезда первородного.

- В будущем сказал первородный я вас всех спасу и дам вам мессию, который расскажет вам о безсмертии моём и вашем. Вы сможете воскреснуть через 3 дня после смерти, а особо настойчивые смогут воскреснуть сразу в Храме или на облиске. Но все же бойтесь смерти, нет ничего живого кроме жизни, - с этими словами первородный исчез на небе настоящего и будущего.

Гура Багура перестал уныло смотреть в колодец в ожидании горсти монет, а вдруг улыбнулся: "Ведь я же король и не умру" - подумал старец.

Пролог.

За окном лил сильный дождь, так всегда происходит, когда приходит осень, подняв вверх палец и улыбнувшись, подумал Крог, железная логика. И ему вспомнилось, что в тот день, он лил точно так же, когда они сидели в горах Менталии, в ожидании битвы. Уже прошло много лет, но он никогда не мог забыть эту битву, слишком много крови было пролито. Впрочем, он помнил все битвы, пока был на службе, защищая Хаир. Крог служил в отряде карателей - профессиональные, хорошо обученные хладнокровные убийцы, они не идут в авангарде армии с пехотой, и не стоят на одном рубеже с лучниками, не обороняют магов, пока те колдуют заклинания. Каратели, уходят глубоко в тыл врага, они быстрые, невидимые, им поручают самые сложные задачи. Но как бы хорошо ты не был натренирован, старость берёт своё, ты уже не такой ловкий и реакция не столь молниеносна, в итоге тебя списывают, если конечно раньше не убьют.
Крог всегда думал, почему его так назвали родители, мысли сходились, что его имя происходило от крогана, воинственных ящеров, что высадились когда-то в северных землях, во всяком случае, ему эта версия больше нравилась. Родителей он практически не помнил, ведь ещё совсем маленьким в возрасте пяти лет, его забрали в цитадель жить в казарме, обучаясь военному делу и владению мечом.
Много времени прошло, с того времени, как Крог ушёл на спокойную жизнь, вернулся в родной дом, магмарам щедро платят выходное пособие за службу, денег ему хватало. Кузнец привёл доспехи в порядок, причём для ветеранов он делает всегда хорошую скидку, его так же когда-то списали, славный малый, любит шутить, хотя с виду и не скажешь, что такой здоровяк с молотом в руке шутит, волей неволей начнёшь улыбаться.
Иногда ветераны уходят к наёмникам или примыкают к бандитам, потому, что вся их жизнь это сражение, это держать тяжелый меч и только там находят покой. Поначалу Крог был рад, что всё закончилось, что он теперь свободен, что не нужно больше подолгу сидеть в засаде, прокрадываться среди постов врага, маскироваться, убивать, иногда на глазах у детей и женщин. Даже начал возделывать пшеницу на своей земле. Но всё это было тщетно, цитадель не учит мирной жизни, ведь кроме того, как убивать, он ничего не умел, ужасы войны его не покидали, они приходили каждую ночь…

Глава 1. Трактир.

Крог проснулся с жуткой головной болью, после вчерашней пьянки в трактире. В доме царил хаос, там давно никто не убирался, весь пол был усыпан пустыми бутылками из-под эля. Так он просыпается последние шесть месяцев. Каждый день, Крог сидел в трактире и напивался в стельку, потом брёл, а иногда даже полз домой, так он переставал слышать голоса и крики, и мог спать только мертвецки пьяным.
- Ну и надрался же я вчера, хотя и позавчера было так же, и сегодня будет, подумал Крог и расплылся в улыбке, бегая в поисках остатков отвара Бругильды.
Крог частенько наведывался к колдунье Бругильде, она варила отличный отвар, снимавший головную боль. Она никак не могла сварить отвар, для крепкого сна, который действовал бы на него.
И вот допив остатки всего алкоголя, который нашёл Крог у себя в доме, он отправился в Трактир. Трактирщик Гливенс всегда держал в запасе пару бутылок добротного эля, в этом Крог был гурманом, он не любил то пойло, что пьют местные пьянчуги.
Добравшись до трактира, Крог задумчиво посмотрел на магмарскую цитадель, она была в паре вёрст от трактира, но он так ни разу и не бывал там, после того, как ему вручили грамоту, освобождающую его от службы, выругался и вошёл в трактир.
В трактире было, как всегда людно, пьянчуги о чём-то громко спорили за барной стойкой, Катала тасовал карты, обманывая очередных новичков, мечтающих моментально разбогатеть, в правом углу проходил бой пауков Тарариконов и ставки уже были сделаны, Крог направился к своему любимому столику в углу, он был всегда зарезервирован для него, за это приходилось немного приплачивал Гливенсу. Выбор этого столика был не случаен, это скорее всего профессиональное, Крог сидел в углу, где были глухие бревенчатые стены и никто не мог нанести удар сзади, оттуда был хороший обзор на весь трактир, он видел и контролировал ситуацию.
В этот вечер Крог заметил неизвестного ему человека, раньше он его не видел в трактире, бедолага был мертвецки пьян, и направлялся за очередной порцией горячительного к трактирщику. Проходя, если это можно было так назвать, мимо столика Крога, качаясь из стороны в сторону, неизвестный выронил свёрток.
Посмотрев по сторонам, Крог понял, что все обитатели трактира заняты своими делами, поднял свёрток, и убрал его во внутренний карман. Опрокинув кружку, он взял бутылку со стола и направился к выходу, оставив трактирщику пару золотых монет.


Глава 2. Пергамент.

Придя домой, Крог зажёг свечу, налил кружку Эля и сел за стол. Из внутреннего кармана, он достал выроненный неизвестным свёрток и развязал его. Там внутри находились, пару флаконов с неизвестными зельями, свёрнутый пергамент и какие-то амулеты.
Развернув пергамент, он начал его внимательно изучать и оцепенел от того, что там было написано. Он знал, что много десятилетий лет назад, безжалостный Горбах собрал самых сильных воинов и приказал своим алхимикам, колдунам и учёным сделать из них непобедимую армию. Но тот эксперимент провалился, приведя к страданиям и безжалостным пыткам солдат. Выжил в тех муках, только один, его звали Йордин, который изуродованный и изувеченный получив бессмертие, по сей день, живёт на острове, в гиблом месте. Но оцепенел Крог от того, что в этом пергаменте подробно расписывалось, как создавалось это чудовище, с чертежами отдельных механических частей тела и это описывалось не создание Йордина, это был второй эксперимент. Безумный алхимик сбежал, после того, как Горбах был свергнут и убит, он сбежал и продолжил эксперименты, он создаёт чудовище, ещё более сильное и более свирепое.
У Крога загорелись, глаза, ему хотелось понять, где этот незнакомец взял эти записи, где сейчас живёт этот алхимик, он готов отправиться в путь, он хочет найти его и докопаться до истины, у него появилась цель.

Ждите продолжение истории в следующих конкурсах....))))

Хруст-Хруст-Хруст… спокойно горевшая свеча ярче затрепетала.
Хруст-Хруст-Хруст… неподвижно лежавший грумвол навострив уши повернул голову к массивной дубовой двери.
Хруст-Хруст-Хруст… тяжёлый взгляд из-под густых бровей устремился в ночной мрак за решётчатым окном.
Хруст-Хруст-Хруст… мозолистая ладонь до хруста в пальцах обхватила рукоять огромного молота, на котором уже голубым пламенем засияла вязь древних, гномьих рун.
Хруст-Хруст-Хруст… сердце, жаждущее мести, вскипело яростью боя. НЕЖИТЬ ИДЁТ. В БОЙ!

Тогда была осень, солнечная, тёплая, покрывшая деревья Шуарского леса всеми оттенками рассыпного золото и янтаря, а в реках и ручьях текла вода чище горного хрусталя и самых дорогих алмазов.
В тот год в столице Огрия О`Дельвайсе, открывалась большая осенняя ярмарка, на которую стремились попасть все, со всех концов огрийского материка. Не могли её пропустить и гномы, жившие в величественных подземных чертогах Пика Света.
Гномы снаряжали богатый караван, бережно укладывая искуснейшие ювелирные изделья, усыпанные редкими драгоценными каменьями, для первых красавиц О`Дельвайса. Полировали мечи, секиры, латы из лучшей гномьей стали для доблестных воителей. Не забывали и о мастеровых и ремесленниках, ведь не было надёжнее инструментов чем гномьи. Но самое ценное уложили в отдельную повозку, это были боевые кольца и амулеты с нанесёнными магическими рунами, что значительно увеличивали силу любого воина и не единожды выручали в самую трудную минуту.
Помимо этого, караван был очень многолюден, к нему присоединились женщины, дети, ведь ярмарка это не только дела и заботы о торговле, но ещё танцы, карусели, акробаты, разные сладости и вкусности, двумя словами, веселье и впечатления.
Выступал караван шумно и радостно, провожать вышли все, в воздухе только и витали последние напутствия, пожелания доброго пути и выгодной торговли.
Возглавлял караван Дурин, гордо восседающий грозном грумволе, с притороченным на боку громадном молоте, всего украшенного древней гномьей рунической вязью, он первый ступил на путь длинною в пять дней к столице Огрия. Он хоть и был довольно молодой мастер по гномьим меркам, но своей воинской удалью, искусством в ремеслах, острым умом, давно доказал самым строгим старейшинам, что достоин полученных ним званий и привилегий.

Глава 2
Воскрешение

- Что это за символы? Спросилв самый младший из группы вор у колдуна.
- Нннннееееезнаю! Ответив, колдун сильней сжал свой посох изучая незнакомые ему древние символы.
Их было пятеро, колдун и четверо воров-расхитителей, уже много лет они занимались тем, что искали для перепродажи или под заказ, древние артефакты, давно забытых времён и войн, насколько давних, что они уже давно перешли из сказаний в легенды и страшные сказки для непослушных детей.
Вот и сейчас они стояли перед цельной скалой, или почти цельной, только в самом низу было видно несколько открытых камней с символами. Им было ясно что перед ними, тщательно заложен, заштукатурен и замаскирован от чужих пытливых глаз, проход в древнюю пещеру.
- Юрген, ударь, да посильнее, своим молотом, символы уже тёмные и видно уже утратили свою защитную силу, я ничего не ощущаю. Сказал колдун. Здоровый детина подошёл к скале, глубоко вздохнул, широко размахнулся и опустил всю мощь молота на предполагаемый проём, но кладка выдержала и потребовалось ещё несколько ударов прежде, чем перед расхитителями предстал проход с идеально гладкими стенами и широкими ступенями ведущими глубоко под скалу.
Шли осторожно и долго, но ни ловушек, монстров, других препятствий, ничего живого или мёртвого, даже пыли не было, пока не вошли в просторную пещеру, гладкие своды который смыкались где-то высоко над головой. Пещера была пуста, только на чёрном полу была искусно высеченная пентаграмма, а возле входа был чёрный камень с небольшим углубление и стоком, который вёл непосредственно к пентаграмме.
- Грегори, приведи того бедолагу из леса, что следил за нами. «видать без крови не обойтись» уже про себя добавил колдун. Когда уже жертва стояла на коленях с кляпом во рту и выпученными от страха глазами, колдун молча кивнул. Остро лезвие клинка Грегори тонко, без тени сомнения полоснуло горло жертвы и тело медленно осунулось прямо на камень.
Сначала, в сумраке бурая, кровь собралась в ложбине камня, а потом медленно потекла ручейком прямиком к пентаграмме, постепенно заполняя все её узоры и сечения. Не было молний, грома, землетрясения, пентаграмма только вспыхнула ярко-красным пламенем, ослепив всем глаза и также стремительно угасла. Вот только когда глаза у всех снова привыкли к полумраку, пятёрка расхитителей увидела в центре пещеры чёрный саркофаг, отсвечивающий красным. Позабыв страх и испуг, четверо алчных к наживе воров бросились к саркофагу, но тут же шарахнулись обратно. Крышка саркофага начала медленно поднимать в верх, а потом с громом взорвалась миллионном песчинок, размазав воров по стенам пещеры в кровавое месиво. В живых остался только колдун, весь изрезан до крови, в лохмотьях, завидуя четвёрке о быстрой смерти, осознавая, что его ожидает более страшная участь.
Перед колдуном стояло существо невиданной им силы, красивым человеческим лицом, но с демоническим зелёным пламенем в глазницах и оскалом монстра на устах. Подняв руки, существо ударило в колдуна зелёным пламенем, сломав кости в тысячи местах и разорвав все органы. Всё что смог перед смертью сделать колдун, это за мгновение выдавить из себя “-Ччччч…”
-Да, Чионьский чернокнижник. Прошипело существо подойдя к тому, что осталось от колдуна, подняло руку и снова прошипело
- ты станешь моей первой гончей, первым вестником в этом мире, иди, убивай, твой голод приведёт тебя к живым! Тут же с пола поднялось сгорбленное, омерзительное существо, волк, человек, скелет, все смешанное и перемешанное, и своем бросилось в проход к выходу из пещеры.
Когда чернокнижник вышел из пещеры, ночное небо, бурля зелёными переливами ознаменовало его возвращение в этот мир.



Гномий караван стоял лагерем в двух днях пути от столицы Огрия, уже затухали костры на которых готовили пищу, стряпухи домывали большие медные казаны, а матери укладывали непослушных и озорных детишек, только гномы-мужчины сжимая в руках кувшины с добрым элем а в зубах с трубками набитыми лучшим душистым табаком, сидели мирно у костров и гутарили о будущих выгодах торга и делились планами на будущее.
Дурин размеренным шагом обходил лагерь, подходя к часовым, осматривая повозки и тувров, подходя к кострам интересуясь делами и заботами своих соплеменников. Обойдя весь лагерь, убедившись, что всё в порядке, он направился к своей палатке, взявшись за полог, Дурин холодея остановился, а за спиной раздался дикий и протяжный вой.
Резко развернувшись, взглянув на дальний холм, Дурин увидел как по склону в сторону лагеря стремительно неслась белесая тень невиданного им ранее существа, голое, уродливое, с торчащими костями и гнилой плотью, и человек и волк одновременно, а за ним в отблесках зеленеющего неба, надвигалась беснующаяся масса разнообразной нечисти, мертвяков, скелетов, зомби, упырей и многих других.
Только на одно мгновения замедлился Дурин и вот уже над гномьим лагерем раздался громовой зов его боевого рога, призывающего их сплотится и вступить в бой. В бой не на жизнь, а на смерть.
Не было паники в лагере, криков, плача. Молча прижимали матери своих детей, доставая широкие тесаки, сильнее сжимались в руках у мужчин секиры и молоты смотря на это, решительность читалась в глазах у всех гномов, а сердца разрывало желание защитить.
Так молча и встретили волну нежити, только рог Дурина трубил всё громче и громче в ночи, призывая в помощь духов предков, внушая ярость битвы своим соплеменникам. Хруст, лязг, вой, стон, замертво упал гном не выпуская молот из рук, снова стон, снова смерть, долго уже идёт яростный бой, бой отчаянной храбрости и надежды, десятки, сотни нежити пали под гномьей сталью молотов и секир, без толики страха сражаются гномы, на последнем выдохе , умирая оглашая окрестности боевыми кличами кланов.
Но ни один бой не может длиться вечно, некому заменить павших, некому поднять и перевязать раненного, нет уже товарища который выручит и прикроет, в общем ряду уже сражаются мужчины и женщины, вот только, сколько не убивают они, а нежити не убавляется. Это уже не просто бой. Смертельная сеча, где нет шанса выжить, нет шанса отомстить, но есть шанс явить миру новую легенду, легенду о доблести, самопожертвовании и стойкости.
И в эту ночь, Дурин со своими соплеменниками явил миру эту легенду, они первыми стали на пути Чионьского чернокнижника и его армии нежити, первыми пожертвовали своими жизнями в последующей долгой войне, которая унесла десятки тысяч жизней и бушевала по всему миру ФЭО. Война, которая объединила Хаир с Огрием перед грозой всеобщего истребления.



Легендой в той битве стал и сам Дурин, со своим огромным молотом, который был весь исписан вязью рун, а также верным другом-спутником грумволом, который никогда его не покидал.
Он выжил тогда в бою, сокрушив сотни нежити своим молотом, первым встретил в бою чернокнижника, приняв на себя всю силу его колдовской мощи. Спас Дурина прадедовский амулет-артефакт, с рунами и голубым камнем, наследие войн древности, который ему когда-то достался как трофей. Именно он и впитал в себя всю мощь колдовского удара и развеялся, оставив на груди страшную рану-ожог.
Когда на следующее утро патрульные О`Дельвайса обнаружили Дурина на месте боя, еле живого, погонщик Луран по распоряжению старейшины Багурона, на своих грифонах перенёс его в поместье к Клерику Самуилу, где уже тот две недели боролся со смертью за жизнь Дурина. Но всё же лекарское мастерство Самуила и сам организм гнома сделали свое дело, уже через два месяца он снова мог держать грозный молот в руках.
Поправившись от ран, Дурин сам вызвался возглавить авангард союзнических войск в борьбе с чернокнижником. Верхом на верном грумволе и с молотом на перевес, он первым врывался в ряды нежити, сокрушая их увлекал всех вперёд к победе.
В память о павших соплеменниках, он никогда не надевал доспех, всегда сражался в простой рубахе. Ведь в ту злосчастную ночь, рядом с ним сражались мирные гномы, которые шли за ним не на войну, а на обычную ярмарку, оставив дома непробиваемые гномьи доспехи, несущее смерть боевое оружие. Шли в мирное время, по мирному пути, в мирный город, не помышляя о вероломном и коварном враге.
И в день последней битвы, когда уже небеса накалились как вулканы Хаира, когда уже пали тысячи и небыли ещё оплаканы, когда вера и надежда пошатнулись, молот Дурина нанёс сокрушающий удар по чернокнижнику, вложив в этот удар всю свою ярость, волю, всю накопившуюся жажду мести.
По окончанию войны, как его не уговаривали старейшины Пика Света, Дурин уже никогда не вернулся домой в родные горы. А так и поселился в месте, которое в народе уже прозвали - Братское захоронение или Гномье захоронение, там, где были похоронены его соплеменники. Он прожил еще много лет, но в одиночестве, стоя на страже захоронения и защищая от посягательств разной нечисти. Когда он умер. Его похоронили как героя, как живую легенду, со всеми почестями в окружении его людей, его каравана.




Прошло уже много лет с той поры, мало и осталось очевидцев тех событий, но и сегодня избранные очевидцы клятвенно утверждают, что когда луна переваливает за полночь, то в Братских захоронениях можно повстречать одинокого гнома, едущего на верном грумволе, с боевым молотом в руках. Одни говорят, что он молчаливый дух, стоящий на страже могил, другие что взаправду живой и приходит на помощь попавшим в беду путникам. Что правда а что вымысел людской уже и не известно, но вспоминая о духе, люди не забывают легенду о Дурине и его караване.

Легендарный человек в мире Фэо - уровень бог!

В древние времена, несколько тысячелетий назад существовали племена, которые враждовали между собой. Они воевали за территорию, еду, за своих богов. Люди, эльфы и гномы бились за золото и богатые земли, которые окружали их. Каждая раса отличалась своими боевыми умениями и использованием орудий труда. Люди хорошо владели двуручным мечом и были хорошими земледельцами. Эльфы хорошо владели луком и были отличными лекарями. Гномы хорошо владели палицами и булавами и были хорошими ювелирами. И только про одну расу никто не знал, ее сам бог Вулкан назвал магмарами, они вышли из самого жерла вулкана, они были сделаны из магмы. Они были отличными войнами, хорошо владели одноручным мечом и были хорошими охотниками.

Маленький магмар -Викинг-- охотился на маленького кролика, с маленьким топориком, он гонялся за ним, потому что другим оружием он не мог охотиться, его даже не учили, но он подсознательно хватался за топорик, это у него было в "крови". На поле, где бегал кролик игрался с серпом маленький человек по имени Health. Он учился косить им розмарин, но увидев кролика, взял его на руки, в то время как -Викинг-- запустил топорик в кролика. Топорик отрубил кролику лапку, кровь хлынула с него, облив Healthа всего кровью. Он заплакал и руки у него затряслись с серпом, в порыве гнева, он запустил серп в -Викинга--. -Викинг-- увернулся, серп немного задел ему щеку.

С тех пор люди и магмары враждовали между собой. Видя, что столкнулись две могущественные расы
умные гномы и эльфы стали им служить и торговать с ними. Эльфы делали им луки и стрелы, продавали целительные и боевые зелья, а гномы делали ювелирные боевые кольца. Но хитрые люди обратились к богам и те сделали им мутантов-питомцев- это были на половину животные, а на половину люди и так же "прокачивались" как люди.

Health с детства воровал у родителей бриллианты, сдавал их гномам-банкирам в замен они продавали ему элитное оружие, боевые зелья и блага. Он из-под тишка устраивал засады на магмар, ломал им инструменты и наносил им травмы.
Всему этому он обучал своего питомца человека-крола со странным названием T1amata с отрубленной с детства лапкой. Когда Health достиг 20-го уровня, он взял своего питомца T1amata, который уже достиг 8-го уровня и пошел рвать магмар направо и налево, а скальпы подбирал его питомец. И никакая сила не могла его остановить.

Стражники Дартронга 20-го уровня превратились в стариков, которые еле держали оружие в руках и падали с 2-х ударов Healthа. Магмары его уроня не связывались с ним, боялись клановых войн. Мольбы магмар к богам-админам ни к чему не привели, по- прежнему старые стражники 20-го уровня" защищали" Дартронг. Старец Веркирий и мудрец Флавий разводили только руками, денег в банке Дартронга не было, их грабил Health, выносил всю казну. Дартронг не мог позволить обучать более сильных стражников 30-го уровня они были для казны очень дорогие.


-Викинг-- был отважным магмаром, нападал на людей, защищал свою территорию от их нападения, много работал. И вот в очередной раз он нес жало Харциды Бругильде, в локации пасся питомец человекокрол T1amata, он вспомнил давнюю с детства обиду, когда -Викинг-- отрубил ему лапу. Он тут же напал на него, зная , что его хозяин Health рядом. Health порвал всех моров в бою, бросил на -Викинга-- травлю, T1amata дождался, когда жизнь в нем почти погаснет, кинул сюрикен и поставил травму -Викингу--. -Викинг-- не долго думая, показал питомцу зеркало Солумира, тот посмотрелся в него и душа его порвалась.

Health каждый день бил за это -Викинга-- и ставил ему заклятые травмы, мстя за своего питомца. Health стал легендарным человеком, он же бил 7-го уровня магмара!

Глядя на все это все меньше в мире Фэо становится магмар, все меньше вкладывают они бриллианты в банки, потому что есть легендарная личность 20-го уровня у людей Health, который ограбит этот банк, поставит заклятые травмы на несколько дней.

Магмары молятся богам-админам, чтобы они сделали стражников 30-го уровня, а нападения шли только на свой "скальп" противоположной расы на 2 уровня меньше, чтобы спокойно не топтали землю магмаров люди, ведь раса магмар вымирает, но их молитвы тщетны! Стал любой человек хай-левелом, боги бессильны защитить маленького беззащитного магмара, ведь он не 20й уровень!

Кто не знает легенду о Яме. о тех сокровищах,которые копятся на ее дне! Каждый мальчишка
Дартронга мечтал туда попасть, но с возрастом мечты под напором здравого смысла
истончались и вскоре исчезали вовсе. Но не у всех. Мэрдок, мой друг детства, никогда не
забывал об этих сокровищах. Он даже в университет магии поступил ради этой мечты. Найти
способ подобраться к сокровищам - вот что было его главной мечтой при поступлении,а не
борьба с темными силами.как он всем говорил. Он потратил на поиски многие годы и
поэтому,когда он ворвался ко мне рано утром с каким-то свитком в руках и с выражением
алчного восторга на лице я не удивился и решил его выслушать.
- Торн ( это кстати я), смотрит, смотри дружище! это то что я искал все это время!- он развернул пергамент и ткнул в него палецем - Тут указан вход в яму!
Прекрасно понимая, что оказаться возможности нет,переубедить его невозможно ,я собрался
и обреченно пошел за ним. никак не ожидая, что буквально через полчаса меня будет трясти
от вожделения, потому что Мэрдок действительно нашел вход! Руны, покрывающие камень
входа после волшебных манипуляций ожили и открыли нам небольшой лаз.
- Ну что я говорил! - Мэрдок победоносно смотрел на меня - жди здесь, там на двоих не хватит места!.
Мне ничего не оставалось делать как ждать его. В полуподвале заброшенного дома было
неуютно и скучно, и единственным развлечением было глазеть на площадь с Ямой в центре.
Движение в дальнем углу площади привлекло меня. Присмотревшись,я узнал сержанта
Борхорда, знатного вояку,огромного воина и как следствие знаменитого выпивоху. Он почти бежал к яме, на ходу снимая с себя доспехи,а добежав стал с каким-то иступлением бросать в нее доспехи и оружие. Потом он утверждал,что делать этого не хотел и особенно было жаль
кинжал, который он выбросил чуть погодя. Как только я осознал,что происходит, то кинулся в
лаз с надежой помочь другу. Никогда я так быстро не полз на четвереньках,но все равно не
успел,не мог успеть. Огромный меч пригвоздил Мэрдока к земле.а отрубленные щитом руки
сжимали горсть золота. Я попытался вытянуть его, но упавший кинжал распорол мне плечо
и я просто уполз назад. Неделю я закапывал лаз, заложил вход камнями.
Никто не должен был найти сокровища,слишком дорого они достаются.
Все это произошло полтора года назад. Я был уверен, что вход надежно спрятан. Но вчера
вечером, бросив работу на полпути, кузнец Архх ,собрав в охапку весь свой инструмент, бросился к Яме и швырнул в нее молот, клещи и пару переносных наковален.
Кто-то еще увидел сокровища Ямы ...в первый и последний раз.

Дисквалификация согласно п. 4 Условий участия

Не давно зашел я в трактир что бы пропустить пару элей и сыграть партию в дуэль. Но когда я заказал кружку очень крепкого и вкусного эля и сел за стол, Гливенс громко захохотал и поприветствовал не знакомого мне магмара. Я оглянулся и увидел старого и седого магмара облаченного в доспехи тяжеловеса. Я подсел к ним и стал прислушиваться к их разговору. Тот старый тяжеловес рассказывал легенду, о первой великой битве между магмар и людей, как много великих и отважных воинов было потеряно с обеих сторон.
Портал в мир хаоса стоит на границе. Атаковали его людские воины в первый же день великой битвы.
Не смогли люди взять портал штурмом. Обошли его слева, справа. Остался он у врагов в тылу.
Наступают враги. Бои идут под благословением великих воинов, под эликсирами увеличивающими силу и ловкость. А там, в тылу у людей, не сдается, сражаются магмарские воины.
Трудно героям. Плохо с боеприпасами, плохо с едой, особенно плохо с мороками у защитников портала.
Кругом враги — на плато, на адском перевале, даже селение файтир люди захватили. Кругом враги, но к порталу враг не пробрался. Под атакой портал. Доблесть здесь дороже жизни.
— Мороков!
— Мороков!
— Мороков! — несется над битвой.
Нашелся смельчак, помчался на центральную площадь. Помчался и сразу рухнул. Сразили люди магмарского воина. Прошло время, еще один отважный вперед рванулся. И он погиб. Третий сменил второго. Не стало в живых и третьего.
От этого места недалеко стоял великий воин магмаров тяжеловес. И держал он на себе четверых людских солдат, и вдруг на него напал великий воин костолом людской расы. Устал тяжеловес в бою. И ему нужны мороки.
Посмотрел тяжеловес — эликсиров осталось не много от жаркого боя, опустели пояса. Глянул туда, где Плато, где селение. Посмотрел налево, направо.
— Эх, была не была.
Позвал он своего верного штурмового зорба. Тем временем с городской площади вышли воины с мороками и свитками. Все ближе к порталу они, ближе. Вот рядом совсем на адском перевали они. И тут помогли и там помогли. Направляли мороков на людей , Дошли они до плато, магмары почувствовали запах победы . Снова в битву рванули они. Все ближе к своим, ближе. Вот рядом совсем. Подхватили их друзья, и разбили войска людей. Долго потом магмары праздновали победу, много скальпов и доблести в тот день получили они. Прошло много времени с тех пор, и ходят легенды о дне том. О первой победе, о великой победе. Теперь каждый месяц, дракон Стриагорн дарит нам благословение.

Мысли наизнанку

Однажды в большой Галактике, в безмерной Вселенной трудились не покладая сил, времени и терпения множество Богов, над появлением необычно сказочного мира, который назван был Фэо. В мире этом было два материка, два враждующих берега, две веками воюющие расы людей и магмар. Материк Хаир был окружён вечным огнем, на нем царила сплошная тьма и зло, а вот другой материк, Огрий, напротив, светился жизнью, светом и теплом. Поляны красовались дивными цветами и чудесными травами, в крыльях мельниц гулял ветерок свободы, на небе не единой угрюмой тучи, мир будто дышал радостью и праздником.
Этот милый мирок днём напоминает сказку, каждая локация похожа на гудящий улей в котором без отдыха трудятся люди, собирая зелёные травы, драгоценные камни и не упускают возможности словить свою «золотую рыбку», но ночью, он меняет своё обличие, ангел становится демоном, а Огрий показывает свою тёмную сторону монеты. В глуши, тайных уголках острова оживает людской страх, из могил бедняков доносятся постоянные вои, скрипят двери склепов и крики овладевают над темнотой. Здесь скитаются одинокие, неприкаянные души и призраки павших воинов, их голоса слышны отовсюду, приводя жителей в ужас. Монстры объединяются с ними, а заблудившиеся солдаты пытаются найти в них друзей.
Холодные осенние дни становятся всё короче, и темнота приходит ещё раньше, а в дождливые дни полумрак нависает над городом от этого становится жутко и сыро. Такие дни пугают горожан, поэтому они предпочитают сидеть в уютном домике у горящего камина, качаясь в кресле –качалке с питомцем на коленях, попивая чашечку горячего шоколада и вспоминая прожитый день. Но их не оставляют в покое крики, что доносятся из-за закрытых окон, где-то из далека, их сердца замирают от ужаса, по телу «бегают мурашки», а по спине ощущается могильный холодок. По подоконнику стучит дождь, будто незваный гость пытается войти, ветер гуляет вместе с ним и воет сквозь мелкие щели, от этого ещё больше кидает в дрожь. Кажется, что сейчас откроются все двери и окна, и в них ворвутся сотни скелетов с мертвецами, и всё самое тёмное, самое страшное, что только способна придумать человеческая фантазия.
Всё неизведанное пугает нас, так уж устроен человек. Мы боимся узнавать что-то новое, боимся заглянуть вглубь, посмотреть смело в глаза своим страхам. Мистические истории, фантастические рассказы, легенды - мы слепо верим в то, что было написано не нами, чему нет основанных доказательств, мы привыкли к тому, что недоступное нашим глазам приносит только плохое, из-за этого даже не пытаемся открыть для себе что-то новое.
И в итоге для нас навсегда останется большой загадкой и глубокой тайной, что же хотели б нам сказать наши близкие ушедшие в потусторонний мир.

Призрак под мостовой, или о чём молчат гоблины

Тихо, страшно застыл вечер. Туше становился бледный обмылок заката, едва-едва просвечивавший сквозь облака над крышами западных кварталов. Чем гуще стекалась темнота в переулки города, тем меньше людей оставалось вовне, одно за другим янтарными искорками разгорались окошки домов. Ветер кружил по улицам ранний недолгий снег, и, падая, тот сбивался в лужи и вязкую грязь в выбоинах мостовой.

Грязно-серый, янтарно-радостный — таким был для меня тот самый осенний день. Тот, когда пропала сестра, а в придуманных людской молвой тайных ходах под улицей поселился неспокойный и обреченный дух.

Тот, когда я перестал бояться чудовищ и узнал, что слову гоблина веры нет…

Как и любому прочему.

Особенно — слову брата.



В последние дни октября улицы, примыкавшие к башне гоблина, затихали. Люди моих лет, их родня и те, кто любят транжирить время на старушечьи байки, немножко нервничали, прислушивались. Будто к зубу, истязавшему долгое время: вроде и не мучает уже, а всё равно нет-нет да осторожничаешь и боишься, что проснётся, заворочается в теле подзабытая боль.

Дети чувствовали напряжение, спрашивали, но на них только шикали да призраками пугали. Мол, веди себя хорошо, засветло приходи домой да не вредничай. Не то призрак из-под земли придёт, утащит вслед за девчушкой Айзой. Куда? Мало ли! Страшно там. Холодно. Станешь стенать-кричать, снизу ногтями мостовую царапать, мамку звать и не выберешься. Вот тогда-то поймёшь, каким плохим с нами был, но поздно…

Не знаешь, кто такая Айза? Во-о-он тот дом видишь? Женщину седую такую, вечно заплаканную помнишь? Небритого-пропитого, что вчера деньги клянчил на выпивку, помнишь? Дочка их года четыре уж как пропала. Сначала призрак округу изводил, а потом она сквозь воду канула. Прямо из отчего дома утащили. Тёмное дело, страшное. Вот, кстати, братец её идёт, давай говорить потише…

Сколько раз слышал такие шепотки, ловил любопытные взгляды и отворачивался, чтобы избежать расспросов? Не счесть!

Люди вздрагивали от подвывания ветра в трубах, резких порывов сквозняка, скрипа половиц. Помнили, прислушивались, ждали. И я почему-то тоже.

В этот день год от года с самого утра бесцельно бродил по улицам, заходил в тёплую нёгу лавок, перебрасывался парой-тройкой фраз с торговцами и отчаянно ждал темноты. Время тянулось неспешно, мучительно — так долго утекали только последние часы перед вручением новогодних подарков. Лет до десяти я пытался угадать, куда их спрятали, рыскал, простукивал стены… Я, но не Айза. Ей рассказывали, а меня терзали.

«Нет, — одёргиваю себя, — хватит».

За день и вечер бесцельно обхожу с полсотни лавок. Чем ближе ночь, тем горше, не по себе становится, руки дрожат да во рту сохнет. Время тает, круг сжимается, невысказанная вина тянет обратно к дому, к Потешной лавке. На улицах уже темным-темно, светятся волшебные огоньки на двери и окнах гоблинского логова. Я тащусь к нему, едва переставляя ноги; ни жив, ни мертв, мыкаюсь по площади и случайным прохожим кажусь таким же пьяным, как мой отец, забившийся в грязный полуподвальный трактир через три улицы.

Я и вправду пьян. Виной, страхом, обманутыми чаяниями и самой мыслью о том, что после Айзиной смерти всё стало гораздо хуже.

Когда на площади совсем не осталось людей, я потянул на себя дверь лавки, вошёл и на секунду зажмурил глаза. Открыл — и с каждой стены, с каждой полки глядела на меня сестра. Гоблин стал делать такие жёлтые круглые игрушки с людскими лицами. Всё я мог объяснить, всё понимал, но только не сходство с моей сестрой. Другие его почему-то не замечали. Или не хотели. Боялись гоблина, боялись призрака, боялись своих детей. Всего-то они боятся — и сами толкают в бездну…



Всё, что можно, родители тратили на сестру. К ней приходили лучшие лекари, самые терпеливые учителя, маги. Ей не отказывали, если чего-то хотела. Ведь стоило упереться и настоять на своём, как Айза становилась неуправляемой. Буйной. Злой.

Помню, после занятий всегда шёл к дому с опаской, заглядывал в окно кухни и, если не видел маминого плаща на вешалке, тихонько садился под дверью. Не входил. Ждал взрослых часами хоть на морозе, хоть под дождём и до дрожи боялся остаться с нею один на один.

Айза была старше, сильнее, превращала всю нашу жизнь в кошмар.

Она по секрету признавалась мне, что старый кот слабел не от возраста, нет — его, дескать, убивала котлетка, которую я утащил из кухни и разломил на кусочки в обмен на сдержанно-благодарное «Мяу». Я сделал это наперекор маминому запрету и оттого якобы стал убийцей.

Если паршивка хотела уколоть больнее, то вспоминала лопоухого щенка, Рыжика. Отец подарил его мне, устав от бесконечных просьб, но уже через два дня унёс из дома без объяснений. Айза улыбалась, обманчиво-нежно гладила по руке и шептала, что это она попросила избавиться от собаки. Ведь счастливая рожа младшего братца приводила её в неистовство.



Айза отравляла дом. Разрасталась в нём, словно опухоль. Везде совала нос, следила за мной в замочную скважину, подслушивала под дверью и творила гадости. Мать позволяла ей всё, а если пыталась запретить…

«Нет, — я-в-настоящем чувствовал, как от одних только воспоминаний сильнее дрожат крепко стиснутые кулаки, — хватит! Её нет!»

…То случался шторм. Айза кричала, как раненная роха, и расшвыривала посуду; крик вонзался в виски, дрожали стёкла; Айза выворачивалась из маминых рук и швыряла в неё кастрюли. Я свирепел и, дрожа от злости, пытался заехать дряни под дых. Но отец одним быстрым рывком отшвыривал меня к стене. Айзза жмурилась и орала громче, изо всех сил. Мама лепетала что-то, как перепуганная наседка, увещевала; отец хмурился. Наконец, растрёпанная девчонка умолкала, хватала ртом воздух и с восторгом всматривалась в наши лица: грустное мамино, усталое — отца, злое и заплаканное — моё.

А ведь мама всего лишь говорила ей «Дорогая, я не уверена, что нам стоит идти туда прямо сейчас» или «Я считаю, что твой брат может не делиться своими сладостями, если не хочет. Ведь ты уже съела свою часть».

Но случался шторм, и родители покорно тащились с нею куда угодно, а я отдавал леденцы под маминым виноватым взглядом.

Потом по глупости выменял отцовский памятный кинжал на ручную крысу, Айза пронюхала и превратила жизнь в Хаос. Отец бы убил за такой обмен, и я соглашался делать что угодно, лишь бы она ничего не рассказала. Сестра упивалась властью, а Робби умер всего через две недели. Долго гас, часа три, очень мучительно. Я гладил его по шерстке и лысому хвосту, давился всхлипами и стирал с мордочки чёрную рвоту.

Айза — тогда я понял, — отравила моего Робби, отравила всё в этом доме, и ей ничего не будет. Я всей душой хотел вырасти и уехать. Как можно дальше.



Однажды, когда к нам приехала родственница, я осмелился подслушать «взрослый» разговор. Надеялся, дурак, что гостья увезёт Айзу к целителям в Уирголд или хоть куда-нибудь — подальше бы, подольше! Всё ведь наладится, если её не будет!

Разговор действительно вертелся вокруг неё. Тётка спросила, зачем рожать второго ребёнка, если с первым не задалось. Я понял, что полуночная беседа наконец-то коснётся меня, и мучительно напряг слух. Мама молчала и от волнения стала убирать посуду. Потом остановилась, вздохнула и сказала то, за что я ещё пуще возненавидел сестру.

Айзза больна и вряд ли позаботится о себе. Они состарятся. Кто-то кто должен заботиться о ней всю её жизнь. А так бы, конечно, второго не родила. Дорого ведь двоих растить.

Я стоял под дверью онемевший, ошарашенный. Будто огрели мешком по голове, в голове звон, и в этом шуме терялось всё — слова взрослых, звуки, мурлыканье кота, тёршегося об ноги… Осталось только «должен», «а так бы» и «всю жизнь». Не мою — всю её жизнь!

Меня родили только для Айзы, благодаря Айзе — и всё. Даже тогда ни во что не ставили.

Я оттолкнул кота ногой, тихо поднялся на чердак, забился в старый шкаф и остался спать в нём.



Той ночью Айза нашла меня и разбудила щипками — она умела щипаться так, что на руках оставались синяки, которых пугались мамы друзей и в упор не замечали мои родители. Вытащила из шкафа за воротник рубашки, наклонилась надо мной и сказала, что надо идти за ней.

На улице — ночь и снег вперемежку с дождём, холодно. Я не хотел, но Айза снова пригрозила той историей с кинжалом. Пришлось тихонько одеваться и выскальзывать вслед за ней через приоткрытое окно кухни. Родители и гостья допоздна засиделись в кухне, выпили и теперь спали крепчайшим сном. Я не сомневался, что сестра что-то им подмешала и могла творить теперь что угодно.

В конце улицы нас ждала вторая ужасная девчонка — Тэсс, её верная трусливая подпевала. Тэсс на днях была в Потешной лавке и заболталась с подмастерьем-гоблином. Он положил на конторку связку ключей и забыл, отвлёкся, а она умыкнула. Возвращать боялась.

Подмастерью, конечно же, влетело — вся округа слышала, какими словами крыл его старший гоблин. Но обходить всех посетителей, унижаться и спрашивать не стали: зеленокожие на полторы недели уезжали в Грандфорд готовить какой-то особый дорогущий заказ для клана, владевшего замком.

Всё ценное взяли с собой, башенку закрыли. Тэсс смотрела на связку старых резных ключей и боялась признаться матушке в воровстве. Айза узнала и задумала влезть туда, наиграться с гоблинскими шутихами и… да она сама, наверное, не знала, зачем. Просто привыкла к вседозволенности. И меня захватила с собой, чтобы стращать чем-то посерьёзнее кинжала. Отец однажды простит, но это… Кража! Взлом! Стража!

Айза смотрела на меня, смеялась. Тэсс боязливо вторила, но я видел, что она боится.

Не будь Айзы, я освобожусь. Родители наконец-то станут меня ценить и воспринимать отдельно от сестры. Мама прекратит плакать, отец — выпивать. Я буду хорошим сыном, которого наконец-то оценят и полюбят всею душой, всем сердцем. Мы будем счастливы.

Даже эта дурёха Тэсс перестанет подпевать чудовищу, выбросит ключи в канаву, забудет и успокоится, потому что никто не начнёт её шантажировать, грозить, подчинять себе.

Если бы Айзы не было…

Я помню, как мы вошли в померкшую, тёмную башню. Как гулко отдавались шаги в тишине, как смотрели со стен и полок потешные маски, как волосы от их неживых взглядов вставали дыбом. Как ключи подходил ко всем дверям, как Айза сетовала, обойдя верхние этажи, что там нет ничего интересного. Как мы, понукаемые её злой волей, потащились вниз.

Помню тяжёленный подвальный люк, который едва смог откинуть. От усилия меня трясло, дрожали руки, и Айза сказала посидеть наверху, отдышаться. Затем бросила с улыбочкой, что одного меня, наверное, сожрут чудища и призраки.

Я сидел на полу, обхватив себя руками, и смотрел, как зажженный фонарь вместе с Айзой опускается всё ниже в подвал. Меня бросили в темноте — холодной, страшной, полной злых духов, но самый чудовищный из них был втрое милее неё.

Вокруг сомкнулась темнота, и только внизу был свет.

Сколько ещё он горел?
На сколько хватило сил?

…Я вдруг очнулся, сбросил испуг и ясно увидел, как с ней покончить. Крышка люка легла обратно с оглушительным грохотом, вмиг отрезав от настоящих, а не придуманных чудовищ.

Позже говорил себе: «Это помутнение. Не понимал, что делаю. Всё приснилось».

Но когда Айза билась внизу, пыталась поднять крышку и впервые так испуганно кричала, умоляла открыть его снова, не шутить, помочь им, то я прекрасно понимал всё. И, обливаясь потом от натуги, двигал неподъёмный сундук к крышке.

Айза вопила, как резанная. Голос её долетал глухо: «Что ты делаешь? Открой! Пожалуйста! Что за звук? Мне страшно, открой, наконец! Ты что-то тащишь? Хватит! Я больше не буду!»

Я выбрался, закрыл дверь на ключ, а связку закопал под стеной дома в самом густом кустарнике.

Айзы не будет. Всё. Мы — я! — станем жить счастливо.

Я смогу заменить её.

Меня тоже будут любить.



Жёлтые игрушки смотрели лицами моей сестры. Пугающее сходство, которое мнилось мне каждый год. Не может такого быть, говорил себе, но замечал изгиб брови или оттенок глаз точь-в-точь как у неё. Перевёл взгляд на хозяина: гоблин украдкой следил за мной. Видно думал, что в такое время приходят уже либо угрожать и вымогать деньги, либо красть тайком.

Я отвернулся. Домой идти не хотел, а другие лавки уже закрыты. Только Потешная работает допоздна в эти три дня.

— Вы не боитесь призрака? — спросил внезапно, удивив даже себя.

Но не хозяина. Гоблин пожал плечами, потёр указательным пальцем подбородок.

— Нет, — выронил. — Его придумали люди. Я ничего не слышал.

Не слышал он, как же. Каждый год болтали, что в некоторых домах хозяйки, спускаясь за солениями в погреба, слышали глухие звуки: то ли вой, то ли крик прямо из-под земли. Тихо-тихо, далеко, едва слышно.

Не слышал, как трое парней божились, что проходили по площади и различили неясный шум из-под мостовой, прижались к каменной кладке ухом, и звук стал громче. Крик? Но кто будет кричать из-под земли?

Гоблин вернулся через полторы недели, открыл лавку и стал работать как прежде. Никто не кричал о телах в подвале, стража не показывалась на улице чаще обычного. Айза и Тэсс сгинули без следа. Кто-то вспомнил потом, когда мать уже сбилась с ног в поисках, что видел похожих девочек за воротами в компании подозрительного мужчины. Но это враки, я-то знаю. Стража ухватилась за ниточку, годами расследовала пустое дело и, конечно же, никого не нашла.

Гоблин смотрел на меня внимательно, с интересом:

— Это ваша сестра пропала? Когда же… не помню год, давно уже.

— Моя, — говорю неохотно.

Он кивнул, снова почесал подбородок и с ноткой фальши изъявил сочувствие. Я так же неестественно поблагодарил. Ещё пару минут смотрел на жёлтые лица, а потом попрощался и пошёл к двери.

Я хотел спросить, почему он молчал о найденных телах и сколько заплатил тем, кто якобы видел Айзу и Тэсс живыми, отведя всякое подорение от призрака под землёй. Почему не позвал стражу. Чего боялся: обвинения в убийстве, погрома, скорого правосудия толпы? Наконец, правда ли эти лица похожи на мою сестру?

Год от года хотел, разрывался, но давил в себе глупый порыв к признанию. Перебирал в кармане ключи из той самой связки и обещал избавиться от неё совсем. Заново прятал их каждый год, чтобы не нашли мать или пьяный отец.

Стоял на ночной улице, в хороводе белого снега, и до последнего не желал идти домой. Там мать, которая слишком много любви растратила на пропавшую дочь и никогда не смогла полюбить меня. Там отец, который после исчезновения Айзы спился совсем. Там те, кому я не нужен, и даже кот давно похоронен под раскидистым деревцем у реки.

Я закрывал глаза, заново слышал её последние крики, помнил их слово в слово — и как заведённый повторял про себя городскую байку о призраке, кричащем из-под земли, утаскивавшем непослушных детей.

Всё должно было стать лучше, но почему-то пошло не так.

С каждым годом крики как будто громче. И жёлтые лица — злее...

Бывшие соседи твердили, что я глупец. Коллеги-купцы искали подвох. «Такой прекрасный особняк в центре города по такой мизерной цене?» - качали головой родные. Друзья обижались. Но я не слушал никого. Случайно увидев объявление о продаже этого старинного великолепия, я уже не мог спокойно спать. Прекрасный особняк будто опутал меня и теперь, гигантским спрутом, неотвратимо притягивал к себе. Я решился.

Валтрея встретила меня свинцово-серым небом и липким мелким дождем. Ожидая возницу на грузовом эндарге, который должен был забрать меня и мой багаж, я, чтобы не промокнуть окончательно, попросил составить мои торбы и рюкзаки у подножия раскидистого дуба. Сам же, недолго думая, присел на резную скамейку у его подножия. Скамейка уже была занята, и я из любопытства, а, может быть, и от скуки, стал исподтишка рассматривать мою «соседку». Это была совсем еще юная девушка. Одета она была так, будто только что вернулась с большого праздника или же собиралась на него: нарядное шелковое белоснежно-алых тонов платье изысканно струилось, подчеркивая точеную фигуру, угольного оттенка волосы украшал венок из небольших поблескивающих огневиков, руки, чинно сложенные на коленях, иногда поглаживали то ли алый веер, то ли еще какой-то предмет, лицо девушки притягивало своими правильными утонченными чертами, и лишь взгляд прозрачных аквамариновых глаз, равнодушных и безжизненных, портил впечатление.

«Да она же слепая!» - вдруг догадался я.
- Госпожа, не требуется ли Вам моя помощь? Может быть вы заблудились? Правда… я сам пока не знаю города, но если Вы назовете адрес…
Девушка все так же молча смотрела в пустоту, и лишь легкая, едва заметная улыбка тронула кончики губ.
- Знаете, я здесь совсем недавно. Приобрел поместье на Эльдориловой улице - возницы все не было, а хранить и дальше напряженное молчанье было для меня слишком тягостно.
Заметив, что девушка заинтересовано качнула головкой, я продолжал:
- Всегда мечтал перебраться в город с более мягким климатом. О, а вот и мой возница! Если желаете, мы бы могли Вас подвезти.

Я привстал, чтобы помахать рукой человеку на повозке, а когда обернулся – остолбенел. Девушки на прежнем месте не было. Лишь лепесток огневика поблескивал алыми прожилками, убеждая, - мне это не привиделось.

Спустя десять минут я уже входил в свои новые владения. Особняк оправдал все мои ожидания и даже превзошел их. Впечатление портил лишь вид из окон, выходящих на южную сторону -по соседству располагалось огромное старое пепелище. Во многих местах оно уже заросло мхом и травой, но черные полуразрушенные башни и башенки, напоминающие плавники исполинского геланфа, острыми зубьями взмывали в небо. Странно, что до сих пор на этом месте не построили новые особняки.

Мысленно пообещав себе расспросить старожил о пожаре, я отправился спать – усталость взяла свое.
Всю ночь мне снились беспокойные сны о таинственной незнакомке и пожаре. То мне мерещилось, что девушку пожирают языки пламени, то горел уже я, затем картины пылающего поместья сменялись полям огневиков. Наверное, два сильных впечатления минувшего дня мое подсознание решило переплести в один затейливый огненный узор.

Проснувшись, я отправился осматривать город. Иногда мне казалось, что в толпе мелькает знакомое белоснежно-алое платье, и пару раз я даже попытался догнать его обладательниц, но увы… то была не «моя» незнакомка.

А ночью «огненный» сон повторился. Я проснулся в холодно поту, дав себе мысленное обещание – больше не искать эту девушку, но случай сам свел нас.

Весь следующий день я потратил на то, чтобы нанять кухарку. И дело не в том, что я был слишком уж разборчив или слишком скуп, даже наоборот! Однако стоило потенциальной работнице узнать мой адрес, как она тут же сбегала. И лишь одна из них, пожалев незадачливого работодателя, шепнула: «Сходите к старой Марте из Мясного переулка, она согласится».

Найти Мясной переулок оказалось для человека, не знающего город, задачей не из легких. Добрых два часа, злой и порядком проголодавшийся, я бродил среди хитросплетения улиц и даже не нашел в себе сил удивиться, когда рядом появилась незнакомка в венке из огневиков. Она опустилась на одну из скамей у ворот чьего-то дома и жестом поманила меня.

- Добрый день. В прошлый раз Вы, кажется, забыли попрощаться, - я был измотан и сердит, но все же опустился возле девушки.
Красавица продолжала молчать и лишь таинственно улыбалась.
- Может быть, Вы мне подскажете, где этот Мясной переулок? Уйму времени убил – все в пустую, - пожаловался я.

Девушка вновь слегка улыбнулась, после чего встала и медленно дошла до угла дома, возле которого мы присели. Подол платья почти касался земли, скрывая полностью ножки красавицы, поэтому казалось, что девушка не идет, а парит в миллиметре от поверхности. Меж тем, моя незнакомка махнула куда-то и скрылась за углом. Я поспешил следом. Девушки на прежнем месте уже не было, зато взгляд мой зацепился за массивную табличку «Мясной переулок». И как я ее раньше не заметил?

Ну, теперь дело за малым – отыскать «старую Марту». Я решительно постучался в дверь первого покосившегося домишки. Мне отворили не сразу. Сначала я услышал шаркающие шаги, затем какую-то возню и позвякивание, и лишь спустя несколько минут дверь со скрипом приоткрылась.

Выслушав меня, пожилая женщина, стоящая на пороге удивилась. Она сказала, что старой Мартой прозвали ее, но работать на проклятой улице она не станет. Мне стало досадно – потратить столько времени и сил напрасно…. Наверное, старуха что-то прочла на моем лице, потому что распахнула дверь шире, будто приглашая:
- Войди-ка. Посиди, передохни. У меня как раз пирожки с ишмойевым вареньем свежие поспели, - старушка усадила меня за маленький стол с узорчатой скатертью, разлила чай и продолжила. - Неудачное ты, милый, выбрал место для жилья. Мой тебе совет – уезжай оттуда, пока не поздно.

- Да я уж понял по реакции горожан, что что-то с ним не так, знать бы еще, что… - буркнул я, отхлебывая ароматный горячий напиток. В маленькой кухне незнакомой старой женщины мне вдруг стало спокойно, усталость отступила.

Старуха бросила на меня пару косых взглядов, будто решая, стоит ли рассказывать. Потом все-таки отставила чашку в сторону и поведала одну из тех историй, что обычно называют городскими легендами.

Случилось это примерно полвека назад. Валтрея уже тогда была большим и красивым городом. Самым красивым местом, как это водится, было «сердце» города – его центр и главная улица. На картах Валтреи она носила название «Эльдориловая», народ же окрестил ее «улицей богачей». Вся улица состояла из великолепных коттеджей, которые заселяли богатейшие люди Фэо. В одном из них жил молодой гуляка и повеса Крумо. Сын богатого папеньки-купца, он был избалован и самолюбив. Крумо с детства привык получать то, что хотел. И если в юные годы ему было достаточно новых игрушек или красивых питомцев, то в более старшем возрасте их сменили дорогие доспехи, ездовые животные и красивые девушки.

А в это время в бедняцком квартале Валтреи жила Сим. Скромная и добрая девушка ютилась в ветхом домишке со старой матерью. Вместе они собирали целебные травы, превращали их в сборы, чтобы потом продать на городской ярмарке. Там-то Крумо и увидел впервые Сим. Нельзя сказать, что он не встречал никого прекраснее ранее. Девушка была красива, но не эти покорила молодого повесу. Сим была неприступна. Ни комплименты, ни подарки, ни деньги не могли завоевать ее благосклонность. Сердце девушки было несвободно. Спустя неделю должна была состояться свадьба. Душа юной Сим замирала в предвкушении этого момента. Вечерами, когда старушка-мать уже засыпала, девушка в свете свечей вышивала подвенечное платье из алого и белоснежного шелка.

И вот этот день настал. По тогдашним обычаям Фэо, невеста должна была прибыть ко дворцу бракосочетания позже всех гостей и одна, без сопровождения. Жених накануне предупредил, что нанял для Сим повозку. Поэтому, когда к старому домишке подъехал экипаж с тройкой белоснежных элланов, нарядная невеста без страха села в него. Вот только привезли девушку совсем не к венцу.

Карета остановилась у одного из домов в богатом квартале, после чего девушку довольно грубо выдернули из нее и заперли в одной из комнат особняка. Плакать и томиться в неизвестности Сим было суждено недолго. Вскоре на пороге объявился самодовольно улыбающийся Крумо. Мольбы и слезы были напрасны, дом был пуст, злодей отпустил своих слуг в этот день…

Вечером, когда негодяй уснул, Сим решилась на страшное. Она подперла снаружи дверь в комнату Крумо и подожгла особняк. С безучастным видом смотрела она, как языки пламени подбираются все ближе и ближе к комнате злодея, перекидываются на стены крышу. Однако решимости несчастной девушки хватило ненадолго. Как только Крумо начал кричать из окна и метаться в огненной клетке, Сим пожалела негодяя и бросилась в горящий дом. Очевидцы говорят, что девушку чудом удалось тогда спасти. Она лежала без сознания, обожжённая и едва живая в одном из пылающих коридоров. Хозяин поместья сгорел. Когда Сим пришла в себя, обнаружилось, что пламя пощадило лишь прекрасное лицо девушки. Все тело ее покрывали страшные ожоги, а едкий горячий дым лишил ее возможности видеть.

Жених Сим спустя несколько дней после несчастья посетил нареченную. Он долго и тяжело вздыхал, после чего сказал, что «внезапно решил переехать, но обязательно будет навещать»…
Говорят, девушка не смогла пережить лавины свалившегося на нее горя и спустя год умерла.

Однако со смертью девушки эта печальная история не закончилась. На «улице богачей» внезапно началась серия пожаров. Дома вспыхивали, как спички. Городские стражники сбились с ног в поисках таинственного поджигателя, но все безрезультатно. А еще иногда на центральной площади Валтреи стали видеть слепую девушку в белоснежно-алых одеждах. Поговаривали, что это призрак слепой невесты мстит мужчинам-богатеям. Улицу прозвали «проклятой», особняки опустели.

-Уезжай, милый, уезжай, - закончила свой рассказ старуха. – Может еще спасешься, пока со Слепой невестой не повстречался.
Я поблагодарил добрую женщину за чай и отправился в особняк.

Сегодня мне снова снится огонь. Он ярче и горячее, чем в предыдущие ночи. В центре огненного пламени стоит она. Теперь я знаю ее историю, чувствую ее боль. Искры огневиков повсюду, они кружат и увлекают меня в огненном хороводе. Сквозь сон я слышу, как трещат мои волосы. Жарко. Очень жарко. Незнакомка улыбается, протягивает руки. Я не боюсь, я шагаю навстречу. Жар…Боль…Тьма…

О чём молчат руины Хор-Абселона

В далёкие времена ныне разрушенный город Хор-Абселон был неофициальной торговой столицей Фэо. Это был величественный и прекрасный город, чья слава о красоте и богатстве достигала самых дальних уголков Оргия и Хаира.

Сотни караванов ежедневно проходили через ворота города. Зазывалы на разных голосах приглашали посетить магазины и лавки, витрины которых представляли диковинные товары на самый изысканный вкус, удовлетворявший потребности самого искушенного покупателя.

Хор-Абселон бурно развивался до трагического дня, названного летописцами Великим падением мира.
В тот день, ближе к полудню, в кабинет правителя города, широко распахнув дверь, вошёл некто в чёрном длиннополом балахоне.

- Что ж, Серверус, вижу, город процветает, - сказал он, пропустив слова приветствия.

Колдун, а это был именно он, по-хозяйски прошёлся по кабинету, рассматривая картины, статуи и прочие милые безделушки, служившие неким украшением. Дойдя до красно-синего герба Рахдарии, чёрный маг посмотрел на него долгим взглядом и повернулся к стоящему в оторопи правителю с располагающей улыбкой.

- Да, Хор-Абселон сильно изменился за время моего отсутствия, - сказал он. – А ведь я помню его совершенно убогим и тихим местечком. Представь себе, из всех достопримечательностей здесь была лишь башня мага Абу-де-Савана, в которой жил он и его двенадцать учеников. Подумать только! Восемь сотен лет миновало, а как будто вчера.

Маг поцокал языком, делано грустно покачал головой.

- Позвольте, вы кто? –осторожно спросил Серверус.

- Я тот, друг мой, кто решает судьбы любого существа, города и даже целого народа.

- Правда? Ни больше, ни меньше? – спросил Серверус, начиная что-то понимать. Похоже, посетитель блаженный. – И что же это за право такое? Кто им наделил вас?

- Право сильнейшего мага, Серверус, - ответил колдун. – Я делаю то, что хочу, потому что могу. Понятно?

Серверус участливо улыбался и кивал.
- Ну, в целом понятно, - сказал он. – В таком случае, позвольте, уважаемый…. – Правитель вопросительно посмотрел на гостя, но тот не проронил ни звука. – Да, позвольте узнать цель вашего визита.

- Я забираю этот город, - сказал сумасшедший посетитель. – Город мой и всё, что в нём - моё! Я благодарен тебе, что присматривал за ним, но сегодня твоя служба закончилась. Ты уволен!

- Ага, понятно, - Серверус слабо улыбнулся и опустился в любимое кресло. Внутри уже шевельнулось предчувствие, что с гостем не будет так легко, как он рассчитывал.

- Видите ли в чём дело, - начал правитель, подбирая слова, которые не вызвали бы агрессию у больного визитёра. – Дело в том, что передача города под управление кого бы то ни было, процедура довольно длительная и хлопотная. Нужно созывать совет, представлять кандидата, проводить голосование. И, как вы выразились, уволить меня тоже может только совет. Кстати, как раз завтра будет совет. Вы приходите часам десяти, хорошо?

- Я вижу, ты пытаешься водить меня за нос, - сказал маг. – И еще вижу, что ты не воспринимаешь мои слова всерьёз. Считаешь, что…

Колдун не успел договорить, как в кабинет ворвался великий маг Арифан в шикарном облачении мага высшего уровня, расшитом золотыми и серебряными узорами. В поднятой руке был позолоченный посох. Вершину украшал синий камень, испускавший едва видимое свечение.

Колдун растерялся лишь на мгновение, но узнав седобородого мага, рассмеялся.

- Ха! Арифан, дружище! Да ты совсем в старика превратился! - воскликнул он. – Если бы не твоя дурацкая привычка наряжаться, как шайссарский петух, не признал бы. Нет, честно! Весь такой седой, борода до пояса – ужас, как солидно. Я вижу ты тоже удивлён? - Чёрный маг озорно подмигнул. – Давай же обнимемся, брат! Вспомним былое и всё такое.

Колдун, широко улыбаясь, раскинул руки и, склонив голову набок, сделал шаг навстречу Арифану, Белый маг вскинул посох и направил в грудь колдуна, тот остановился.

- Боишься? – ухмыльнулся гость. – Ну, что ж, правильно... Правильно, Арифан. Мне, брат, в отличие от тебя, посох не нужен, чтобы творить магию.

- Ты мне не брат! Как ты посмел явиться и осквернить своим присутствием Хор-Абселон?

- Рад, что признал.

- Простите, - подал голос Серверус. – Я вижу вы знакомы? Может объясните, что тут происходит? Арифан, кто этот господин?

- Да, Арифан, назови моё имя!

Серверус покрылся холодным потом. Только сейчас он понял всю серьёзность ситуации. Маг Арифан не стал бы осторожничать с обычным сумасшедшим или даже обычным колдуном.

- Ну же, Арифан! – выкрикнул колдун. – Назови, наконец, правителю моё имя! Не хорошо заставлять ждать такую важную особу.

Арифан, всё ещё державший направленный в грудь колдуна посох, бросил на правителя гневный взгляд.

- Восемьсот лет назад этот маг за убийство нашего учителя Абу-де-Савана и другие преступления был лишён имени, помещён в закрытый и опечатанный печатью антимагии саркофаг и сброшен в самую глубокую расселину. Как удалось тебе вырваться? – закричал Арифан.

Колдун зааплодировал.

- Спасибо, что спросил, - сказал он. – Позволь напомнить, я был лучшим учеником Абу-де-Савана. Он был для меня отцом, а магия матерью! Я впитывал её с жадностью, взахлёб, как молоко присосавшийся к материнской груди младенец. С каждым днём, с каждым изученным фолиантом и свитком росла моя сила. Изучив все доступные записи, я небезосновательно считал, что достоин всех знаний, накопленных магами. И что же? – Колдун развёл руками. - Этот старый… дурак отказал мне в изучении сакральных знаний высшего порядка. Он спрятал пять ценнейших свитков по чёрной магии и отказался отдать по доброй воле. Что же я должен был делать? Стерпеть? – рыкнул колдун. – Ну, уж нет! Терпение – не моя добродетель.

Колдун сделал пару нервных шагов по кабинету, не приближаясь к Арифану. Посмотрел на правителя, на своего бывшего товарища и улыбнулся.

- Ну да, я убил его! И что? Разве мир потерял что-то ценное с его смертью? Нет! Наоборот, друзья мои! Мир обрёл нового, на порядок лучшего мага – меня! А вы, мои друзья и сотоварищи…, - обратился он к Арифану. - Вместо того, чтобы идти со мной дальше, по пути новых знаний и открытий, вы подло заманили меня в ловушку.

- Ты, сам того не замечая, превратился в абсолютное зло! Ты потерял контроль над своей силой, и наш учитель это вовремя заметил.

- Ерунда, - отмахнулся колдун. – Я отлично контролировал себя и свою силу. Просто мне нравилось делать то, что я делал.

Колдун усмехнулся.

- Добро и зло выдумки моралистов и философов. Что для одного добро, для другого зло. Всё относительно и зависит от точки зрения.

- Чепуха! – Арифан притопнул ногой.

Колдун закатил глаза.

- Твои мозги закостенели. Впрочем, и в молодости они не отличались гибкостью. Ну да ладно, считай, как тебе удобно. Я уважаю чужое мнение.

Белый маг презрительно фыркнул.

- Когда я отправил к праотцам Абу-де-Савана, - продолжил колдун, - я предположил, что вы постараетесь убить меня. Но вы избрали более изощрённый способ – вы решили закопать меня живьём и обречь на века мучительного существования. Так кто из нас большее зло? Серверус, что скажешь?

- Ну… Тут, конечно… - Серверус затравленно посмотрел на Арифана. – Как бы слишком…

- Вот! Слышишь? Даже это ничтожество понимает, что это было слишком! – Колдун хмыкнул. - Ну да ладно… Как бы там ни было, я успел подготовиться к последней встрече с бывшими друзьями. Слышал ли ты, Арифан, что-нибудь о магии отложенного субмодального перевоплощения? Это, знаешь, когда душа дробится на тысячи корпускул и в момент… - Колдун махнул рукой. - Впрочем, не стану тебя грузить подробностями.

- Такой магии не существует, – твёрдо заявил Арифан. – Это миф!

- Ха-ха! Ошибаешься, дружище. Такая магия есть и сотворил её я!

- Что?

- Да-да! Это очень сложная и опасная магия. Одна ошибка и всё – привет семье, поливайте фикус! Смерть без возрождения. Так то, мой друг. На кону стояла моя жизнь, но я рискнул. Год за годом частицы моей души отслаивались от моего тела и присасывались к перевоплощаемым душам людей и магмар. Я существовал и не существовал. Мне стоило многих усилий, чтобы свести всех носителей корпускулов моей души в одном месте. Для этого я запустил процессы созидания центра миров Хор-Абселона! Да, я автор этого великолепия. Сегодня сюда прибыла последняя частица, и душа моя воссоединилась в молодом и здоровом теле! Так что, друзья мои, жду поздравления с днём моего возрождения и подарки, - засмеялся колдун.

- Это невероятно, - прошептал подавленный Арифан. – Ты сумасшедший.

- Впечатляет, правда?

- Что же тебе нужно?

- Он сказал, что хочет забрать Хор-Абселон, - выкрикнул с обидой Серверус.

- Вот нудный! Всё, надоел, - колдун вытянул в сторону правителя руку и щёлкнул пальцами.

Серверус вскрикнул, почернел и осыпался в кресло пеплом.

Прежде, чем рука колдуна исчезла в широком рукаве, Арифан успел заметить на пальце колдуна диковинный перстень, вспыхнувший во время заклинания зелёным светом.

- Перстень Халифрона? – прошептал Арифан.

- Нравится? – колдун поднял руку к лицу и полюбовался перстнем на свету. – Мне тоже. Так что не проси – не отдам, - засмеялся он. – Ну что ж, не будем тянуть время, друг мой. Назови моё имя, и я обещаю, что умрёшь ты быстро и безболезненно. По рукам?

- Нам с тобой никогда не договориться, проклятый предатель!

- Фу, к чему эти высокопарные слова? Нет, так нет. Кроме тебя есть ещё несколько магов, помнящих моё имя. Без обид, но твою судьбу я давно решил. Как и судьбу этого прекрасного города. Вы мне больше не нужны. Ты умрёшь, а город вскоре возглавит Гхор-ан-Харид. Признаться, подлец и тиран, каких еще не знала история, но всё же красавчик, масштабная личность! Он развяжет войны со всеми и, в конце концов, погубит и этот город, и всю Рахдарию. Заметь, это сделаю не я, - колдун ухмыльнулся.

- «И было мне видение: ступят на землю наши чужаки алчные. Одни кожей бледные, другие – темные, - прошептал Арифан. - Одни кровью алые, другие - огненные. Скрестят они клинки за право разорить то, что останется от нашего царства. Но немного там останется, ибо зной, голод и мор до того опустошат сию землю…» Это было в найденных записях великого Абу-де-Савана. Ты должен умереть!

- А вот тут ты не прав. Умереть – твоя судьба. А моя жить вечно!

В одно мгновение кабинет правителя озарили синий и зелёный свет. Со звоном осыпались стёкла, треснули толстые стены – два мага стояли друг против друга, окружённые энергетическими полусферами.

- Я знаю слабость твоей магии! – выкрикнул Арифан.

- Да что ты?

- Ты проговариваешь свои заклинания.

- Ха! Ну и что? Так делают все – это азбука.

- Вот именно, - кивнул маг. - Ты хотел узнать своё имя?

Колдун напрягся.

- Назови его!

- Убери экран, и я уберу.

- Слово на слово – договорились.

Полусферы одновременно погасли.

- Ну?

Белый маг горделиво выпрямился, разгладил бороду и произнёс:

- Явившись на свет Эль-Конором, во тьму ты уйдёшь альканорой!

- Да! Да! Я вспомнил! Я Эль… Ах ты… - глаза чёрного мага округлились.

Арифан стукнул посохом, синий луч ударил в колдуна, превратив его в страшного и могучего зверя.

- Теперь ты ни слова не вымолвишь, - сказал маг, с облегчением выдохнул и улыбнулся.

Оглушительный рёв сотряс стены дворца и вырвался наружу, заставив заледенеть кровь у всякого живого существа на многие километры вокруг.

Альканора, ударив хвостом, выбила из рук мага позолоченный посох и, срывая когтями паркет, рванулась к врагу. Через миг бесстрашного Арифана, изменившего судьбу величайшего злодея, но не переломившего ни свою судьбу, ни судьбу Рахдарии и её столицы, не стало.

Хор-Абселон давно превратился в руины, плодотворные земли Рахдарии сгинули под натиском песков, но до сих пор где-то там, в бескрайних барханах, между колоннами разрушенного дворца и исполинским памятником Гхору-ан-Хариду Звездоликому бродит альканора, внутри которой заключена душа чёрного мага.

Со времён гибели Хор-Абселона лучшие воины обеих материков приходят в Рахдарию, мечтая срубить голову той самой альканоры, которая лишила Фэо великого мага Арифана.

Возможно, этим счастливчиком окажешься ты, воин?

Эту легенду я услышал много лет назад от моего отца, а теперь поведаю тебе, мой друг. Пожалуйста, помни, легенда – не истина, а лишь предание, потерянный обломок истории, обросший вымыслом. А ты не отвлекайся, ешь, уплетай за обе щеки пряное тыквенное рагу, пока идет мой сказ.


Это было очень давно, возможно, в самом начале войны между людьми и магмарами. Жила в О`Дельвайсе девушка–сирота по имени Линоли. В ее жизни было две любви: супруг Оркен и чудесный сад подле их дома. Молодая женщина очень любила своего мужа. Наконец-то в ее одинокой и полной лишения судьбе появился он – молодой и красивый ученый. Она восхищалась его добротой и светлым умом. Каждый вечер они сидели в саду, любовались цветами и грезили о мире, об окончании жестокой кровопролитной войны.

Недолго длилось счастье молодых. Возлюбленный Линоли пал от руки магмаров. Вместе с ним на Площади Света погибла еще добрая сотня мирных жителей. Говорят, убитых было так много, что сама земля отказалась впитать столько крови. Пришлось даже разбить новое кладбище, чтобы похоронить всех. Тот погост стал именоваться Братским захоронением О`Дельвайса.

Линоли совершенно потеряла рассудок от горя. Проходили недели, а она все оставалась на могиле мужа. Некогда добротная одежда превратилась в грязные лохмотья, а миловидное лицо в восковую маску. Питалась девушка ягодами, да подношениями с могил. Местные стали обходить этот участок кладбища стороной, а завидев ее, часто повторяли огрийскую народную пословицу: «Не плачь на погосте –– дождешься вскоре скверну в гости».

Что творилось в душе несчастной вдовы? Остались ли в ее голове хоть крохи здравых мыслей? Или же горе безвозвратно помутило разум? Только одной Шеаре ведомо…

Ноябрь вступил в свои права. Земля стала совсем холодной, под утро вода уже вовсю искрилась первым льдом. Линоли куталась в свои лохмотья и просила Повелительницу Драконов забрать ее к себе в Поднебесье. Она верила, что там вновь встретит своего мужа. Однако к девушке явилась вовсе не Великая Богиня, а старый худой старик. Его нос походил на длинный острый клюв. Там, где ступали его немощные ноги – вмиг жухли последние осенние цветы. Это был черный колдун, охотившийся за молодыми душами. Раз в шесть лет он поглощал новый дух, чтобы поддерживать в тысячелетнем теле хоть какое–то подобие жизни. Жертва должна была отдать себя добровольно, иначе ритуал не сработает.

Чернокнижник представился волхвом, наделенным даром воскрешения мертвых. Он пообещал девушке не только вернуть Оркена с того света, но и воскресить всех, кто погиб той страшной ночью. Черный маг поведал вдове, что ритуал требует отдать жизнь во имя его исполнения! Линоли не могла думать, она уже давно обезумела от беспросветной тоски. В ее голове пульсировала тогда всего одна мысль: «Хотя бы еще раз… Один раз… Просто дотронуться до его рук…»

Несчастная лишь кивнула старику в ответ. Тотчас небо Огрия померкло, тучи полностью скрыли Мирроу, погост погрузился в непроглядную тьму. Было слышно, как мерзлая земля начала трескаться. Могильные плиты падали с глухим стуком оземь. Казалась, откуда-то из центра земли раздается стон тысячи голосов. А может это сама Земля–Матушка плачет? Колдун высасывал жизнь из Линоли. Всполохи молнии освещали погост. Мертвые вставали из могил. Тысячи трупов, опустив голову, предстали неподвижной армией. Повсюду слышался звон погребальных монет, выпадающих из истлевшей одежды мертвецов. С неба начал лить ледяной дождь – Фэо словно хотел смыть с себя свершившийся грех. Но пока вода лишь сбивала комья земли с обезображенных тел…

Линоли – уже почти совсем бесплотная, растворенная магией старика, увидела своего мертвого мужа. И Оркен тотчас обратил свой взор на ту, чье имя он шептал на пороге смерти. Они стояли и смотрели друг на друга. Он – безобразный разлагающийся труп, она – уже почти совсем прозрачная, но просветлевшая разумом. Мертвые не говорят, они и так все знают наперёд: о всем что есть, было и будет… Боль и сожаление исказили то, что осталось от лица Оркена. Девушка в последний раз попыталась коснуться руки своего супруга, но не успела… До него дотронулся помолодевший на добрый десяток лет старик. Сущность несчастной была поглощена.

Колдун не обманул, он поднял из земли павших, ведь соблюдение договора было частью великого темного ритуала. Он не учел одного – Линоли отдала душу вовсе не из алчности, как его предыдущие жертвы. Причиной ее безумного поступка была любовь – самое светлое чувство в Фэо. Темному магу чужды любые эманации добра, он просто не может их впитать. Все что было в девушке чистого и светлого – откололось и выпорхнуло из мрака той черной ночи. Говорят, этот осколок души ранил и самого чернокнижника. Ведь коснувшись руки мертвого ученого, злодей мгновенно рассыпался в прах.

Со всего материка стянулись к погосту О`Дельвайса клирики и ведуны. С помощью Шеары и собственной доблести им удалось упокоить мертвых. Однако и по сей день каждый ноябрь люди вновь и вновь слышат звон мертвецких монет. Ритуал темного мага возвращается – умершие просыпаются. Но только до тех пор, пока отвага и мудрость не упокоят их.

Оркен был единственный, кто восстал из небытия навсегда. В ту ночь бывший ученый долго шел вдоль могил, пока не увидел заброшенный склеп какого-то вассала. Там он навечно поселился, рассудив, что именно в склепах и подобает жить мертвым. Из Оркена он превратился в знаменитого на весь Огрий Некроманта. Говорят, он и сейчас ищет ритуал, способный разорвать порочный круг восстания нежити.

А светлая сущность девушки, упорхнув прямо из пасти старика, превратилась в маленькую фею. Она до сих пор живет в Братском захоронении О`Дельвайса. Люди ее зовут Леолиной. Маленькая принцесса разбила прекрасный садик прямо на могилах. С той поры она скачет с цветка на цветок, танцуя и распевая беспечные песенки. Она ничего не помнит. Да и не может помнить, ведь она – лишь осколок. Осколок самой светлой части людской души – средоточие любви.


Великий город О`Дельвайс пропитан мифами и преданиями. Знаешь, иногда мне кажется, будто каждый булыжник на мостовой ждет, чтобы мы – люди когда-нибудь разгадали его тайну.
Ты спрашиваешь, правда ли все это? Нет, мой друг… Это – просто Легенда.

Городские легенды. (Багурон)

А вот еще одна легенда, ее я услышала в трактире «У Мэри», рассказывают ее исключительно шепотом, с обязательным предупреждением – «Никогда не поднимать эту тему при Багуроне, дабы не травмировать психику старика очень неприятным воспоминанием.
Вы не задавали себе вопроса- почему старейшина постоянно торчит на городской площади и не смотря на почтенный возраст сутками просиживает на бордюре у таинственного колодца. Словно старик несет своеобразный почетный караул или охраняет родной город от какой-то неведомой угрозы. Городская легенда гласит, что так оно и есть.
В те незапамятные времена, когда только закладывались первые фундаменты О'Дельвайса, а люди магмары, еще не только не воевали, а даже не знали о существовании в ФЭО других расс, юный, любознательный маг Багурон нашел таинственный колодец. Стояла летняя жара и юноша закинул ведерко, чтобы зачерпнуть освежающей влаги. Но вместо воды вытянутое ведерко содержало маленькое беспомощное живое существо. Существо оказалось новорожденным щенком, очень непростым щенком. Щенок походил на малюсенького церрадорчика, но на шее бедолаги беспомощно свешивалось аж пять голов и каждая разевала голодный ротик. Возможно хозяин родителей щенка, а то и сами церрадоры, решили избавиться от маленького мутанта.
Багурон был добрый юноша, и ему стало жаль бедолагу, он добыл соску, купил козу и стал кормить по очереди все пять орущих ротиков и малыш впитывал человеческую заботу как губка. Он рос, даже не по часам, а по минутам. Прошло совсем немного времени и пять пар глаз распахнулось. То что сумел прочитать в этих глазах юноша заставило его содрогнуться- там полыхала бездонная ненависть ко всему живому. И первой жертвой щеночка стала кормилица коза, она была растерзана и съедена без остатка на пятый день жизни юного монстра. А дальше начался кошмар – каждую ночь чудовище выходило на охоту и любимой его дичью стали люди. Единственным исключением стал Багурон –спасителя чудище обожало, слушалось его беспрекословно.
Когда юный маг понял, кто виновен в исчезновении и гибели соплеменников, он понял, что должен устранить ту беду, которую накликал на людей. Но убить своего, пусть и кошмарного питомца у юноши не поднялась рука. Он в колодце выкопал пещеру, куда и заманил своего питомца. Каждую ночь он относит своему незадачливому малышу достаточно корма, иногда в особо безлюдные ночи, например в ночи «Смеющейся тыквы» он выводит «любимое чудище на прогулку».
Но только присутствие любимого хозяина удерживает монстра в пещере. Стоит Багурону отлучиться и кошмар вырвется на свободу. А если это случиться, то жизнь в О'Дельвайсе станет опаснее прогулки по минному полю.
Вот поэтому и сидит неотлучно старец Багурон на бордюре у старого колодца. А иногда из колодца слышится звук, похожий на вой целой стаи волков.

Магическая мистика.
Далеко не каждый житель Дартронга знает о подземных катакомбах, которые находятся под площадью этого славного города. Нет-нет, это не те катакомбы, которые ведут в старую библиотеку. Этот путь знают все и встречающихся на пути Умертвия также видели все, а подземелья о которых сейчас пойдет речь таят в себе что- то мистическое. О этой мистической легенде и пойдет наш рассказ.
Когда-то, очень давно один могущественный маг проводил эксперименты над минотаврами в этих катакомбах. Он хотел сотворить безстрашных патрульных, которых невозможно было убить не мечом, не магией. Эти патрульные должны были иметь безудержную огромную силу, которой не смогла бы противостоять даже целая армия. Но эксперимент провалился и твари, которые должны были охранять город и его жителей получились кровожадными монстрами, готовыми убить всех встречающихся на своем пути. Могучий маг дабы не выпустить этих страшных монстров на поверхность разрушил все туннели которые вели в те комнаты где происходили эксперименты. Вместе с минотаврами там остались и необходимые ингредиенты и книга с заклинанием и рецептом для создания эликсира с этой опасной силой.
История сама по себе может бы и не являлась страшной, таких в городе рассказывают очень много. К тому же нету не одного доказательства того, что эти катакомбы существуют. Никто не видел заваленных проходов, никто не слышал страшного воя с подземелья. Мистической этот рассказ делает одно необъяснимое явление. Каждый раз когда какой-нибудь опытный маг упоминал в своих беседах тот
самый затерянный в подземелье рецепт, и как бы было прелестно его от туда достать, в тот же вечер безследно исчезал. По городу начали ходить разные слухи. Одни поговаривали что пропавшие маги спускались в подземелье на поиски книги с рецептами и терялись в лабиринтах подземелья. Другие твердили что их привалило тяжёлыми камнями в попытке отрыть вход в комнату, где проводился эксперимент. Ещё кто-то с полной уверенностью говорил, что пропавшие все таки добрались до этой самой комнаты, но там их убили минотавры, а на наружу они не выползли потому как срабатывало заклинание которое опять заваливали вход в эти катакомбы. Историй много, а исход один! После упоминания рецепта маг пропадает, и никто не знает когда и как. Просто закрыл за собой дверь выходя с помещения и все... Испарился!
Что-бы попытаться разобраться в происходящей мистике старец Веркирий покинул свой дом и круглыми сутками дежурит на городской площади в надежде увидеть хоть какую-то зацепку. Время идёт, зацепок нет, а маги упоминающие рецепт продолжают безследно пропадать...

"Расскажите что-нибудь, дед Тинамаз!" - просили дети сгобленного старичка, сидевшего в кресле-качалке возле горящего камина. Камин весело и уютно потрескивал, иногда выплевывая яркие искры на каменный пол старого дома. Вокруг кресла-качали полукольцом прямо на полу сидели магмарята, затаив дыхание. Они каждую неделю набивались в его старую хижину на окраине города, чтобы услышать очередную страшную сказку, которым дед, казалось, не знал счета. Дед Тинамаз улыбнулся в окладистую белую бороду и поправил на крупном носу круглые очки с черными стеклами. Даже ночью он не снимал этих очков. Об этом среди ребятни ходили свои легенды, но никто не осмеливался задать деду вопрос, почему он их никогда не снимает.
"Ну так слушайте же, - начал дед Тинамаз, и в комнате тут же повисла ожидающая тишина. Только огонь в камине с хрустом уминал сухие дрова, не обращая внимания на происходящее в доме. - Есть одна городская легенда (и она, разумеется, является чистейшей правдой) про страшное существо, которое называют Худ Амонг."
По ряду сидящих детей прошелся возбужденный шепот. Все слышали это имя, им пугали с самых ранних лет. Но никто толком не знал, что же это за существо. Дед Тинамаз тем временем продолжал:
"Только раз в месяц, когда городское кладбище освещает идеально круглая луна, на зов путников, осмелившихся обменять у Духа гнома-торговца найденные монеты гномов, приходит не Дух гнома-торговца, а Худ Амонг. Он протягивает свои костлявые руки к воину и начинает ощупывать его лицо своими холодными руками, впиваясь склизкими как пиявки пальцами в щеки, ощупывает нос, ищет единственное, что ему нужно - глаза. Воины, которые без страха рубят на кровавых битвах врага, в это время впадают в такой ступор от страха, что не могут пошевелить даже мизинцем. А Худ Амонг, обратив на них свои пустые глазницы, в которых копошатся белые личинки, добирается наконец до заветной цели своего поиска, впивается пальцами-пиявками в глаза воина и вырывает их из глазниц. От крика боли и ужаса с кладбищенских могил взлетают с криком вороны, а Худ Амонг молча берет еще сияющие золотом глаза магмара и вставляет в свои гнилые глазницы. Еще месяц он сможет видеть этот мир чужими глазами и наслаждаться светом дня. К сожалению, чужие глаза не могут прижиться в глазницах Худ Амонга и он со временем снова окунается в полнейшую тьму и ждёт своего часа, когда на небо поднимется полная луна и Дух гнома-торговца будет крепко спать, позволив Худ Амонгу выйти на очередную охоту..."
Дети сидели с приоткрытыми ртами, не смея выдохнуть. Кто-то осторожно прошептал:
- А что с теми воинами, у кого он вырвал глаза?
- Их находят на кладбище утром уже остывшими. И в глазницах их всегда всегда блестят драгоценные монеты гномов, а лицо искажено гримасой ужаса...

Дети выходили из дома деда Тинамаза, бурно обсуждая эту страшную легенду, а дед, оставшись наедине с горящим камином, снял темные очки, и потер зудящие пустые глазницы, привычно раздавив между пальцами личинку. Он точно знал, что в этот раз, когда взойдет полная луна, он сможет взглянуть на мир детскими глазами. Детскими любопытными глазами.

Существует огромное количество легенд, это неудивительно что люди стали сомневаться в их правдоподобности. На самом деле так оно и есть, большинство историй и легенд давно уже потеряли свою убедительность, однако легенда, которой поделюсь я с вами сейчас до сих пор наводит ужас на жителей мира Фэо.
Зародилась эта легенда совершенно случайно, присаживайтесь и слушайте внимательно.
Однажды бродя по Усыпальнице Монархов компания магмаров наткнулась на непонятный силуэт, который напоминал ребенка или кого-то небольшого роста. Один из магмаров решил узнать кто это и что делает в усыпальнице в столь поздний час. Подойдя поближе он увидел что это вовсе не ребенок а окровавленное с широкой улыбкой существо напоминающее чучело. Увидев магмара существо исчезло и после этого никто не вспоминал о случившемся. Спустя время, магмар который подошел поближе начал чувствовать что за ним кто-то смотрит. и ночью это чувство усиливалось. Он поделился своей историей со своими братьями по оружию, кто-то посчитал что он сходит с ума, кто-то считал , что за ним наблюдают недоброжелатели с вражеского материка, но сам магмар был уверен что это началось после того как они увидели чучело и решил вернуться в усыпальницу чтобы проверить. После того как магмар ушел в усыпальницу о нем никто ничего не слышал. По слухам его забрало чучело из усыпальницы и лучше там не находиться ночью. Многие пытаются найти это чучело, чтобы подтвердить или опровергнуть легенду, есть даже те, кто утверждают что видели его и это правда, что оно там живет. Согласно поверью, если кто-то подойдет к нему ночью, то в следующий раз находясь в усыпальнице пропадешь без следа. Каждый раз когда кто-то пропадал, большая часть списывала это на тот случай в усыпальнице, особенно пугающим казался жуткий смех который иногда слышали на том же месте где примерно видели этот силуэт. До конца неизвестно что произошло с теми, кто пропал, но до сих пор магмары оглядываются бродя ночью по усыпальнице.

Возвращение.
Вот и вернулась я домой. Дартронг встречал холодом и моросью, стандартная погода в конце осени, однако что-то было не так.
У городских ворот опять столпотворение, кто-то поймал мошенника и сразу собралась толпа, магмары любят разборки, этого не отнять. Приглядевшись вижу в толпе знакомое лицо.
-Привет Вайт!- машу рукой.
-О, Войли, -друг заметил меня и стал проталкиваться ближе.
-Что тут происходит?
-Да какой-то горе пророк сообщил что теперь над Дартронгом всегда будут тучи, потому что дух города покинул нас и продавал лечебные свитки от депрессии.
-Серьезно? Свитки от депрессии, и как быстро народ понял что это бред?- я начинаю хихикать.
-Ну, как поняли, так и начались эти разборки.
Я пригляделась и увидела что горе-пророка пинал тощий юноша и парочка женщин.
-Сколько продолжается этот сыр-бор?
-Ну, полчасика точно, пора уже и стражам подоспеть.
Словно в ответ на слова Вайта в толпе появляются стражники, расталкивая зевак и пробираясь к центру скандала.
-Может где-то посидим? -друг умоляюще смотрит на меня.
Эх, меня тянет домой,но и Вайта не видела уже сто лет и видя мои сомнения друг тянет меня в Паб на Площади огня.
-Тебя не было пару месяцев, тут появилось такое пиво, просто нектар богов.
-Ладно, поболтаем выпью кружку и сразу домой. -я пристально смотрю на Вайта.
-Оки-оки -тот радостно вздыхает и мы входим в паб.
-Шеара! Сколько же тут народу... -удивляюсь я, но Вайт проскальзывает вглубь, мигает какому-то официанту и вот мы уже сидим за высоким столиком и перед нами две кружки пива. Делаю глоток и могу только застонать от удовольствия, это не пиво, это нектар богов, Вайти прав.
Он, кстати, окидывает меня странным взглядом и интересуется: “Как дела? Где пропадала...?»
Ну вот что на это ответить, не сильна я во лжи, но и правду говорить нельзя поэтому сообщаю: “Гостила у родни , ты же знаешь.»
Друг вглядывается в меня и закатывает глаза: “Да,да... То-то ты такая счастливая всегда после родственников, когда познакомишь?»
Ну что на это сказать... поэтому молчу и притворяюсь, что не понимаю о чем речь.
«Ладно забей, -не дождавшись ответа он машет рукой и продолжает- пророк-продавец конечно бред, но с городом реально происходят странности» -вздыхает.
Я пытаюсь привыкнуть к смене темы и спрашиваю: «Что за странности? Что случилось?»
-Нет солнца все время пасмурно-и вообще как будто что-то случилось с городом, что-то витает в воздухе..
Я оглядываюсь и понимаю что он имеет в виду в воздухе хмарь и нет ощущения что ты дома, лучше объяснить не получается.
-И что говорят маги?- я понижаю голос
-Что все в порядке -хмыкает он
-А реально, я же знаю что ты вхож..-замолкаю на полуслове ибо мы оба знаем что мой друг не так прост
-Реально маги не понимают, Веркирий высказал странное предположение что дух города загрустил... до этого я и не думал что дух города это не метафора...но старец утверждает что он реален, как все мы.
-То есть? Как так дух?
-Войли, я не знаю, но обстановка накаляется, хотя ничего и не происходит-все хватит о грустном давай просто посидим.
В итоге, пару часов и три кружки спустя, мы выбираемся из паба договорившись о встрече через пару дней, и я наконец-то дохожу до дома,
Открываю дверь, грустно...опять одна и к чему я сюда стремилась, всегда стремилась к атмосфере Дартронга, но и с ней нынче что-то не так... я вздыхаю подхожу к окну и понимаю что атмосфера изменилась, снова Дартронг дышит покоем, родной вкус воздуха и родные стены, слава Шеаре,атмосфера вернулась в город, я улыбаюсь, наливаю себе чай и смотрю на небо. Завтра проснусь поздно, последний день отдыха перед работой, думаю я перед сном.
Утро.
Однако утро вносит свои коррективы, будит меня дверной звонок, я чертыхаясь смотрю на часы -полвосьмого утра вот и выспалась. Подхожу к двери.
-Кого там Изувер принес?- спросоня голос звучит хрипло и я вздрагиваю.
-Войлина Вольфова- откройте дверь, это стража!
От удивления окончательно просыпаюсь, накинув плащ висящий на вешалке открываю дверь.
И впрямь стража, отступаю на шаг назад, впуская нежданных гостей. Стражников двое, и по классике один молодой, безусый форма на нем с иголочки, второй, взрослый угрюмый дядька , который ,глядя на меня,хмурится,
-Войлина Вольфова? -интересуется он.
-Так точно!- не удержавшись отвечаю я.
Он вздрагивает, глаза вспыхивают гневом, однако голос остается ровным,
-Вы приглашены в башню магов для дознания.
Тут удивлюсь я, хотя и понимаю, что расспрашивать бесполезно, задаю вопрос: “А что случилось?»
Стражи молчат, молодой смотрит на меня с сочувствием, пожилой же представляется: “Меня зовут Гринг, а это Адам» -представляет он напарника и сообщает: “Мы подождем пока вы соберетесь, у вас пятнадцать минут, и в ваших интересах не выкидывать никакие фокусы, наши коллеги стоят под окном.»
У меня замирает сердце, что же случилось..я помню единственную свою вину, но никто не может об этом знать. И я не делаю ничего плохого, мысли крутятся по кругу и это не приносит успокоения, только тревогу. Усилием воли пытаюсь взять себя в руки и слежу затем, что бы голос не дрожал когда говорю: “Спасибо за время на сборы господа.»
Иду в комнату одеться.
-Клинок и все остальное оружие не берем-напоминает Гринг.
Как будто я не знаю, что у стражи есть артефакты, не дающие возможности воспользоваться клинком, да и любым оружием кроме магии,хотя и тут есть нюансы, но я не вникала в такие тонкости, как и любой законопослушный гражданин.
Башня магов.
Час спустя сижу в башне, в приемной. Стража ушла, что не может не радовать. «Может произошла ошибка?» -думаю, но тут же понимаю, что скорее всего нет, маги узнали где я провожу отпуска .Сердце сжимается, и я усилием воли заставляю себя расслабиться и как мантру повторяю: “Я не сделала ничего плохого, я не сделала ничего плохого!»
Дверь напротив меня открывается и выходит маг-я узнаю Омбре, самого таинственного мага континента.
-Войлина заходите-он делает приглашающий жест рукой, и я с бешено колотящимся сердцем встаю и следую за ним. В комнате полумрак и я вижу только тени.
-Войлина , рады вас видеть, -говорит одна из теней, и я сосредоточившись понимаю что собран триумвират магов и старец Веркирий.
-Чем я провинилась?-мой голос дрожит, а сердце бешено колотиться, я понимаю что лучше промолчать, но это не в моих силах.
-Девочка моя, -говорит тот же голос и я начинаю хихикать («мальчик мой,»- издевается голос в моей голове).
В ответ на мое хихиканье голос замирает: «Что вас рассмешило Войлина?»
-Да так , ассоциации -говорю я пытаясь дышать ровно.
-Ну, если вы успокоились и готовы к разговору, позвольте задать вам вопрос. Где и с кем вы проводите время, когда отлучаетесь из Дартронга?
-Не ваше дело, -хочется закричать мне, но вслух я говорю только: “Какое это имеет отношение к совету магов?»
-Самое прямое- вступает другой голос,- или вы хотите обвинения в шпионаже?
-Я не шпионю, это личное-я вспыхиваю в одно мгновение.
-Мы так и думаем, -снова вступает первый голос,- однако позвольте узнать о ваших отношениях более подробно.
-А если не позволю?-вырывается у меня.
-У нас есть способы -угрожающе произносит второй-думаю вы о них наслышаны.
-Я верная подданная Дартронга, и вы не можете мне угрожать -надеюсь что я произношу это уверенно хотя противный внутренний голос нашептывает что могут, еще как могут, если дело касается безопасности страны.
-Давайте снизим градус накала-говорит Омбре, он стоит чуть в стороне и бросает на меня сочувствующий взгляд.
-Хорошо -вновь второй голос -но она ответит на наши вопросы.
-Отвечайте Войлина! Мы не будем говорить о слишком личных вещах
Я вздыхаю, пытаюсь напрячь зрение и разглядеть лица своих собеседников , однако это бесполезная затея, я вижу их тени, понимаю кто они, но черты лица стираются перед глазами, как в плохих очках.
После натянутой паузы я наконец принимаю решение: “Хорошо, что именно вы хотите знать?»
-Где и с кем вы проводите свои отлучки из города?
-Со своим мужчиной -отвечаю я.
-Где? -Спрашивающий повышает голос
Я вздрагиваю, но все же принимаю решение отвечать, так как не вижу за собой ничего плохого: “В Виригии ,в хижине».
-То есть вы проводите ваши отпуска,- на слове отпуска явственно слышны кавычки- на территории людей, с человеком, и при этом удивляетесь обвинению в шпионаже?
-Я не провожу их с человеком, мой возлюбленный магмар - лучший из магмар и я однозначно не шпион!
-А он-вкрадчиво спрашивает молчавший до этого маг.
-И он -я аж задыхаюсь от возмущения.
-У вас есть какие-то доказательства? Вы проводите много времени на территории людей с магмаром, причем его имя и кто он, нам на данный момент неизвестно.
-А у вас есть доказательства обратного?-огрызаюсь я.
-Если б были, мы бы с вами здесь не разговаривали, боюсь вы проводили бы время в другом месте, вместе с вашим возлюбленным.
Мне становится легче дышать, может это просто огромная ошибка и разговор затеян чтобы это прояснить, и я объясняю: “Мы просто там встречаемся и проводим время вдвоем, никаких разговоров о политике и прочем.»
-Почему именно там?
Я задумываюсь и тихо говорю: “По неизвестной мне причине, мой возлюбленный не может покидать территорию людей.»
-И что же это за причина? -вступает Омбре, жестом останавливая вопросы своих коллег,
-Я не знаю!- со слезами на глазах говорю я, потому что сама миллионы раз задавалась этим вопросом...я не знаю и с ужасом понимаю что начинаю плакать, от боли, от того что не понимаю почему мы не можем жить вместе тут, в Дартронге. Почему все должно быть так сложно, но я люблю его и верю ему, а это дорогого стоит.
В комнате воцарилась тишина, и первый произнес: «Спасибо, Войлина. Это все, что мы хотели узнать. Вы можете быть свободны, но будьте добры, подойдите завтра сюда, в это же время.»-голос у него неожиданно тихий и понимающий, я вздыхаю и абсолютно ничего не понимаю.
-Хорошо.- вот и все что я могу выдавить из себя, и тихо покидаю комнату в сопровождении Омбре, который сочувствующе кладет руку мне на плечо и говорит: «До завтра Войлина. Вы услышите все объяснения, не переживайте, и простите нас за такой нажим.»
Буря.
Выйдя из башни я с удивлением оглядываюсь по сторонам.Шеара, что же произошло с городом, повалены деревья и сорваны вывески. Была буря? Задаю сама себе этот вопрос и отвлекаюсь от мыслей о магах тем, что вижу вывеску паба где была вчера, валяющуюся почти у меня под ногами. «Светлолесье» гласит вывеска, и я находя взглядом здание, с радостью обнаруживаю что оно не пострадало.Вот что мне надо, мгновенно решаю я и иду к пабу. Сегодня тут гораздо меньше народа, я беру пива и без труда нахожу себе столик. За соседним столом идет шумное обсуждение погоды.
-Представь, светит солнце, наконец-то пропала эта хмарь, что была здесь месяцами и вдруг, небо темнеет и ощущение что стены сдвигаются и падают на тебя, в душе в это время разливается жуткий страх-говорит седовласый магмар, размахивая кружкой.
Его собеседник, соглашаясь, кивает головой: «Да, хмарь то появляется на пару месяцев, потом пару месяцев нет ее, уже год, но такого что было эти два часа, такого я еще не видел!»
-Ага-вступает третий -как будто мы прогневили Шеару или Дартронг решил избавиться от жителей.
-Хм, может прав тот пророк со своими свитками, что что-то не так с духом города, может маги что-то придумают..приношения какие-то или еще что-седовласый задумчиво изучает кружку.
Хм, я задумываюсь что пропустила все на свете , но у меня своя головная боль была этим утром, кстати, только сейчас поняла, что время еще нет двенадцати, а я пью. У меня стресс, а у остальных то что, уж больно много народу в пабе, хотя какая мне разница, отдыхает народ и ладно, и я снова начинаю прокручивать весь разговор в башне.
Когда заканчивается вторая кружка, понимаю, что ничего умного я не придумаю, вроде в шпионы меня не записали, любимого обвинить они не смогут, он скрыт так, как не каждый и маг сумеет. Самый лучший, самый умный, самый красивый и мой. Сердце радостно замирает и в этот момент на столик падает луч солнца из окошка под потолком. Вот и погода наладилась-сама себе говорю я и встаю к выходу.
Дартронг.
В башне магов, в тайном архиве есть легенда о Дартронге. Легенда странная и местами запутанная, но опытный читатель летописей увидит смысл, а уж у нынешних читателей опыта было предостаточно. Вздох издал самый старший из чтецов.
-Скоро наступят великие времена, братья-промолвил он и его коллеги в ответ одобрительно покачали головой -сбылось пророчество Оргенда.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Краткий пересказ легенды о Дартронге, добытый Вайтом через свои каналы и рассказанный другу в пабе «Светлолесье».
Строительство Дартронга объединило магмаров. Под предводительством Стриагорна они построили самый прекрасный город. Уже во время строительства рабочие стали чувствовать, что город сам помогает им. Погода была отличной, тучи обходили стороной, земля поддавалась легко, город сам хотел расти. И поползли слухи о душе Дартронга, как не странно маги поддержали простой народ в этих мыслях. Это сейчас, мы воспринимаем город и его блага как само-собой разумеющееся, просто мы не видели городов без души. В конце строительства, самим Стриагорном был обнаружен тайник с пергаментом. На том пергаменте было пророчество, написанное Оргендом перед тем, как он пожертвовал сердце и совершил свою величайшую ошибку. Сказано там было, что на этом месте расцветет самый красивый город во вселенной и будет у города душа. Душа эта будет одинока, пока не родится в городе девочка, которая вырастет и станет его судьбою. Одно ограничение есть у души, чтобы воплотиться магмаром,должен он перелететь на территорию людей. И если любовь будет взаимна, после смерти душа девушки соединиться с душой Дартронга и станет город непобедим и бессмертен. Возможно сам Оргден и стал этой душой но сие нам не ведомо...