Боги стихий всегда хорошо умели созидать и разрушать, но никогда не смотрели вперёд. Будущее было скрыто для них. Не потому, что дар предвидения был им недоступен, но потому, что будущее зависело только от настоящего, и знать наперёд, что и к чему может привести, было невозможно.
К созданию мира Фэо приложил свою божественную длань каждый из представителей четырёх стихий. И созданный ими мир был прекрасен, как и первые его обитатели — Избранные. Но всемогущим Богам этого оказалось мало. Каждому способному созидать, независимо от ранга и устремлений, хотелось внести свою лепту. Так в мире Фэо появились люди, орки, тролли, эльфы, гномы, карлики и прочие обитатели, имеющие право в различной степени называть себя существами разумными. Но наша легенда повествует только об одном из этих народов — людях, поскольку только их невежество, злоба и страх оказались способными расколоть дивный цветущий мир на две половины, имена которым сегодня — Огрий и Хаир.

Земля Фэо радушно приняла детей Эгоса, щедро одарив их всеми мыслимыми благами. Плодородные земли, дарованные Богом Градоном, рожали богатые урожаи. В лесах в изобилии водилась дичь. Созданные Аквалоном реки и озёра питали землю и наполняли сети рыбаков богатым уловом. А за чистый прозрачный воздух и свежие ветра возносили люди хвалу Эариту. Лайтира же благодарили за тёплый очаг, горячую пищу и свет, так необходимый в долгие ночные часы, когда Мирроу, сопровождаемая неповторимо прекрасным ореолом заката, опускалась на покой за линию горизонта.
Созданные из плоти и крови, люди не могли бы прожить в новом для себя мире без воды, воздуха и пищи. Но не без огня. Люди боялись огня, поскольку его пламя было способно не только согреть, но и спалить дотла. Только поэтому они боялись Лайтира.
Вскоре среди людей появились жрецы. Способность чувствовать магию питала их алчные сердца, вызывая неутолимую жажду власти. Кто правил племенами людей в то время — вожди или жрецы, сегодня трудно судить. Точно сказать можно только одно — вождям верили, а жрецов боялись. Именно жрецы научили людей бояться Лайтира, избрав огонь — самую непокорную стихию — орудием устрашения, прочно удерживавшим их на весьма высоких позициях.
Лайтир не стал спорить с другими богами, когда создание народа огня было признано нецелесообразным. Он прекрасно понимал, что его созданиям будет непросто выжить в мире, не приспособленном для подобных существ. Но смириться с тем, что ему отводится роль лишь дающего, он не смог. Решением Большого Сонма Богов единственным обитателем мира Фэо, порождённым Лайтиром, стал его сын — Бог Вулкан.
Грозя непокорным крестьянам за любую провинность смертью от руки грозного Бога огня, жрецы даже не подозревали, что совсем рядом с ними живет Бог, могущество которого ничуть не меньше могущества Лайтира.

Вулкан долго и придирчиво изучал поверхность огромного материка, созданного усилиями Градона, прежде чем выбрал место для своего жилища. Поскольку решение поселиться в этом мире от него не зависело, он стремился хотя бы окружить себя тем, что удовлетворяло бы его амбициям. Его внимание привлекла небольшая группа скал, возвышавшихся над плодородной равниной, со всех сторон окружённой лесами. Через всю долину протекала широкая извилистая река, по берегам которой прилепились несколько небольших деревушек. В бледном свете ночных светил мир казался необитаемым, но Вулкан точно знал — наступит утро и жизнь закипит, наполнив воздух шумом, запахами, звуками. Так было всегда и везде, в любом из созданных Великими Богами миров.
Он спустился на землю Фэо ночью, замеченный лишь филинами - бдительными стражами ночного леса,  да единственным разумным существом, спать которому в эту ночь не давала жажда познания. Гарау-ун, молодой Избранный, маг-недоучка, всеми фибрами своей души стремящийся познать всё и вся, что есть в мире магического, вышел из своей пещеры в очередной раз взглянуть на звёзды, чтобы на деле закрепить только что усвоенный урок о небесных светилах. Именно ему выпала великая честь собственными глазами видеть пришествие в мир Фэо Бога Вулкана. Но, вполне здраво рассудив, что в дела Богов вмешиваться не стоит, Гарау-ун запрятал своё природное любопытство поглубже и распространяться по поводу увиденного не стал.
Довольно скоро Вулкану надоело одиночество и бессмысленное блуждание по многочисленным пещерам. К тому же, он прекрасно знал, что совсем рядом с ним обитает живое существо, наделённое разумом и даром речи. Кроме всего прочего, существо это проявляло недюжинные способности к магии, оставаясь равнодушным к магии огня. Причину этому равнодушию Вулкан знал — он сам стал невольным и невидимым свидетелем того, как молодой маг едва не спалил лес на склоне и чудом остался жив сам, просто перепутав слова в элементарном магическом заклинании. Но знал Вулкан и то, что рано или поздно маг всё равно вернётся к освоению магии огня. Так и случилось. Каждую ночь приходил Вулкан тёмными тоннелями к пещере Гарау-уна, чтобы развеять скуку, наблюдая за усилиями Избранного. Он искренне радовался успехам молодого мага и от души смеялся над его неудачами. Так продолжалось до тех пор, пока Гарау-ун не уличил Вулкана в том, что тот прячется от глаз и втихомолку над ним насмехается. Бог совершенно не удивился тому, что его присутствие обнаружено. Он удивился тому, что Избранный не повалился на колени и не начал воздевать руки к небу, понимая что рядом с ним находится божество. Так началась дружба Бога Вулкана и Избранного Гарау-уна, волею судьбы избравших себе жилищем внутренности одной и той же горы.

Шли годы. Деревни на равнине росли и росли, в один прекрасный момент слившись воедино и образовав один большой город, раскинувшийся на обоих берегах, соединённых между собой мостами. У подножия горы, ставшей пристанищем для двух друзей, вырос величественный замок, в котором поселился король — самый главный вождь людей. Но магия людям по-прежнему не хотела покоряться. Окружённый истово молящимися жрецами, часто путающими от какого Бога чего нужно и можно просить, король искал Избранных, не жалея ни средств, ни людей. Он знал, что только Избранные в этом мире обладают способностью подчинять себе магию стихий и управлять ими. Но все его поиски были тщетны — Избранные не желали быть найденными.
Гарау-ун и Вулкан практически всё время проводили вместе. Бог обучал Избранного магии огня, а Избранный в благодарность за это рассказывал Богу о Фэо. Гарау-ун знал почти всё и почти обо всём, что существовало в этом мире. Он поведал Вулкану о своем народе; о том, как в лесах на склоне поселились эльфы; как эльфы покинули свой дом, не пожелав соседствовать с пришедшими на равнину людьми; о том, как гномы начали выработку этой самой горы, но, не найдя в ней ничего ценного, тоже покинули эту живописную местность. Каждое дерево, каждый камень, каждый изгиб шумного горного ручейка — всё имело свою историю и своё значение. Умолчал Избранный лишь о том, что именем отца Вулкана местные жрецы пугают людей, чтобы добиться от них покорности. Но пришло время, и Вулкан узнал и об этом.
В один из дней, когда друзья мирно беседовали на заросшей мягким мхом полянке неподалеку от лесного озера, они услышали чей-то пронзительный крик и мольбы о помощи. Поспешив к берегу озера, увидели они рыдающую женщину, которая попросила их спасти её маленькую дочь, оступившуюся и упавшую в воду. Бедная мать даже не обратила внимания на неестественно высокий рост одного и странный цвет кожи другого — важнее жизни ребенка для неё не было ничего. Гарау-ун нырнул в глубокие воды озера и отыскал дитя, но озёрные русалки не желали отдавать свою добычу, ведь они уже успели смешать кровь девочки с водой. С большим трудом отбив бездыханное тело малышки у подводных дев, Гарау-ун вынес его на берег. Никогда до этого не видел он горя более глубокого, чем скорбь матери по малому дитя. Не видел ничего подобного и Вулкан. Не в силах вынести столь душераздирающего зрелища, предложил он женщине помощь свою. Обещал он, что вернет девочку к жизни, но оговорился, что на это уйдет немало времени. Уцепившись за этот крохотный лучик надежды, женщина спросила у Вулкана, какого Бога ей благодарить за этот дар. «Вулкана, сына Лайтира» - ответил за друга Гарау-ун. В глазах матери на секунду отразился испуг, который тут же сменился твёрдой решимостью. Избранный и Бог ушли, забрав тело девочки с собой. Женщина вернулась домой, сообщив близким о том, что её дочь сгинула в лесу.
Никому не сказала мать о встрече со странными спасителями. Не сказала она и о том, что за дочерью ей велено вернуться через три луны. Не знала она, что за жизнь её малышки Сильфоэ ведётся жаркий спор, и не где-нибудь, а на Сонме Богов. Поблагодарив перед сном Вулкана и Лайтира, женщина со щемящей надеждой в сердце легла спать. А Боги спорили. Аквалон отказывался отдавать свою жертву. Его поддерживал Градон, приговаривая, что ребенок уже почти мёртв. С Градоном спорил Эарит, утверждая, что ребёнок жив, поскольку ещё дышит, а, значит, имеет право на жизнь. Спор казался бесконечным до тех пор, пока в него не вступил Лайтир:
«Равновесие — закон всего сущего. Я молчал, когда вы наполняли мир Фэо своими созданиями. Я молчал, когда ваши создания начали меня проклинать. Но если я перестану помогать этому миру, то равновесие будет нарушено и он погибнет. До сих пор я давал лишь огонь, а теперь хочу дать и жизнь. Я имею на это право.»
Аквалон отдал девочку Лайтиру, очистив её кровь от озёрной воды, но жизнь к тому времени уже покинула дитя. Опечаленный, отец передал тело малышки сыну. Вулкан принял ношу и вернулся к Гарау-уну с поникшей головой и печальной новостью.
- Но ты же Бог! - воскликнул Избранный. - Ты можешь дать ей жизнь!
Вулкан отрицательно покачал головой:
- Я не всемогущ, друг. Я не могу вернуть ей прежнюю жизнь. А то, что я могу дать, вряд ли можно назвать спасением.
И тогда Гарау-ун решил обратиться к магии. Времени на изготовление амулета воскрешения по древним чертежам у него было очень мало, да и материалов необходимых оказалось недостаточно. Надежда на то, что амулет подействует, была ничтожной. Но магия, вернувшая Сильфоэ к жизни, заключалась не в кусочке дерева с искусно вырезанными рунами, а в душе, в руках и в голосе Гарау-уна. Стократ усиленная голосом и мощью Вулкана, магия подействовала. Девочка, чьё хрупкое тельце уже начало остывать, глубоко вдохнула холодный ночной воздух и заплакала.
Когда утром мать пришла в назначенное место за дочерью, она застала Сильфоэ голыми руками складывающей высокую башенку из горящих углей.
Как ни велика была печаль матери, как сильно бы ни желала она забрать девочку домой, к родному очагу, страх за жизнь дочери оказался сильнее. Ведь магия в руках ребенка может быть очень непредсказуемой, а люди — слишком невежественными и суеверными. Сильфоэ осталась в горах, в пещере Гарау-уна.

Много лет минуло с тех пор. Поседевшая раньше срока, мать продолжала держать в тайне то, что её дочь жива. Состарившийся король отчаянно разыскивал по всему свету хоть одного Избранного, искренне веря в то, что магия способна продлить его жизнь, а то и вовсе сделать бессмертным. Сильфоэ обучалась всему, что могли дать ей Гарау-ун и Вулкан.
Из неуклюжей девочки Сильфоэ выросла в прекрасную женщину, сердце которой беззаветно принадлежало горячо любимому Богу Вулкану. И Вулкан не остался равнодушным к переменам, произошедшим с малышкой, ради жизни которой давным-давно он отправился спорить с могущественным Аквалоном. Но признаться друг другу в своих чувствах ни один их них не смел.

Мать Сильфоэ заболела. Весть об этом девушке принесли птицы — помимо всего прочего, Гарау-ун обучил её языку животных, растений и птиц. Местный лекарь отказался лечить женщину, объяснив это тем, что для лекарства нужны очень редкие травы, собрать которые до её смерти он просто не успеет. На следующий день на своем пороге он обнаружил корзинку, доверху наполненную всем необходимым.
Несмотря на то, что люди, к племени которых принадлежала Сильфоэ, были для неё чужими, она решила незаметно помогать им своими знаниями. Хотя бы тем, кто жил в её родной деревне. Пусть и оставаясь неизвестной.
Решение оказалось опрометчивым. Весть о странной деревушке у подножия скал довольно быстро дошла до королевского дворца. Не медля ни минуты, король с толпой приближённых и жрецов отправился в эту деревню. Но, сколько бы ни допрашивали они местных жителей, никто не смог ответить, откуда приходит помощь — потому что никто не знал. Тогда король приказал обыскать весь лес, всю гору, заглянуть под каждый куст. Это тоже не принесло результата. Взбешённый, король повелел спалить деревню дотла вместе со всеми её жителями, но, едва соломенные крыши вспыхнули, пламя тут же погасло, охватив в то же время непроходимым кольцом всю королевскую свиту — Сильфоэ спустилась с гор, чтобы спасти свой народ.
Обманом король заставил девушку погасить яростное пламя. Доверившись ему, Сильфоэ упала к его ногам, поверженная предательским ударом рукояти меча по затылку. Ее увезли в королевский замок, где пытками и уговорами король пытался вытянуть из её уст имя Избранного, научившего её магии, и дорогу, пройдя по которой, можно найти его жилище. Но, как бы ни старались жрецы и палачи, добиться от неё они смогли только одной фразы, брошенной в лицо королю: «Боги покарают тебя!»
Ни друг, ни возлюбленный не могли её спасти, поскольку один отправился в паломничество к Поляне Забытья, а другой — на Сонм Богов. Поняв, что ничего не сможет узнать от Сильфоэ, король приказал казнить её. Ранним утром королевский палач острым мечом перерезал девушке горло, после чего её тело, с привязанным к ногам камнем, было сброшено в воды лесного озера — того самого, которое уже принимало Сильфоэ в свои прохладные объятия.

Аквалон сам принёс бездыханное тело Лайтиру со словами: «Один раз я уже отказался от этой жертвы, не приму и теперь». Призвав сына, Бог Огня отдал ему Сильфоэ и пообещал, что девушка будет отомщена, а выбор способа отмщения предоставил Вулкану.
Вулкан отнёс любимую вглубь своего жилища в мире Фэо. Гарау-уна не было с ним, чтобы вновь вернуть Сильфоэ в мир живых. Он опустил тело возлюбленной в поток горячей лавы и произнёс заклинание, известное ему одному. И сердце девушки полыхнуло огнём, разгоняя по жилам магму, возвращая мёртвое тело к жизни. К новой жизни. Такой, какой Фэо ещё не видел.
Немного придя в себя после совершённого обряда обращения, Сильфоэ поведала Вулкану сначала о своей любви, а затем о том зле, что сотворено было с ней людьми. Разгневанный, Бог поклялся стереть род человеческий с лица этой благословенной земли и выпустил потоки огненной лавы из недр. И хлынул огонь с вершины горы, сметая всё на своем пути, превращая всё живое в пепел.
Земля содрогнулась. Почувствовав это, король выглянул в окно и увидел, как его королевство превращается в полыхающую огненную долину. Он приказал всем бежать прочь от надвигающейся смерти, спасаться, но было слишком поздно — горячая магма уже заполнила улицы города и поднималась к башням его замка. Король принял смерть, как и подобает королю — сидя на троне, гордо подняв голову.
Увидев, что созданному с такой любовью миру грозит гибель, Боги стихий попытались успокоить Вулкана, но гнев его был слишком велик, а нрав — необуздан. Тогда Бог земли Градон расколол материк пополам, чтобы спасти то живое, до чего не добрались ещё горячие огненные потоки, а Аквалон заполнил эту рану на теле Фэо водой, чтобы погасить волны гнева Вулкана и не дать им окончательно погубить весь мир.
Когда гнев Вулкана немного поутих, он увидел, что в глазах его возлюбленной застыла великая печаль, а по её щекам медленно струятся горячие слёзы.
- Что ты наделал? - спросила его Сильфоэ. - Сколько безвинных людей остались погребены под яростными потоками твоего гнева! Они заслужили смерть не больше, чем я! Убей и меня, если цена моей жизни так высока!
Вулкан понял, что его возлюбленная права. И тогда он снова, второй и последний раз произнёс могущественное заклинание обращения. Эхом ему вторил голос его отца — огненного Бога Лайтира.
Утром, когда лучи Мирроу пробились сквозь завесу дыма, объявшего Фэо, вышел из недр горы новый народ, коего доселе не видел ни один из созданных Богами миров. Магмары спустились по склону, ведомые своей королевой — Сильфоэ — и основали у подножия горы новый город. И гору эту нарекли именем Бога, даровавшего им вторую жизнь — Вулкан.

С той поры минуло много веков. Земля людей, оставшаяся нетронутой гневом Вулкана, получила название Огрий. Суровый Хаир с его огненными реками и раскалённым воздухом стал родиной многим поколениям магмар. И какими бы частыми, и сколь бы долгими ни были перемирия между людьми и магмарами, мира между этими народами не будет никогда, потому что страх одних и обида других всегда будут питать только взаимную ненависть.

Гарау-ун так и не вернулся из паломничества. Вскоре после Разделения Мира Вулкан принёс Сильфоэ печальную весть о том, что великая птица гур погибла и храм Избранных разрушен. Избранные покинули Фэо, оставив после себя витающую в воздухе магию, которую обитателям когда-то благословенной земли теперь придётся собирать по крупицам.